Броненосец «Варяг»

Шестидюймовые снаряды поразили «Иосино» за эти десять минут тоже шесть раз. Салов с «Богатыря» попал в боевую рубку своей болванкой, и там у всех кровь пошла из ушей, затем его же комендоры выбили пятидюймовое орудие левого борта у «Иосино»; лейтенант Гейко с «Полкана» устроил течь в корме японца; Салов, показывая чудеса результативности, снес кормовую трубу на подранке; лейтенант Скорупо с «Рюрика» послал снаряд в ватерлинию в носу легкого крейсера и лейтенант Корбер с «России» ударил чугунным фугасом в корму «Иосино».

Японцы огрызались, как могли, «Богатырь» ушел вперед, поэтому японцы стреляли по «России», комендор Муэ носового шестидюймового орудия впал в раж и стрелял, уже не требуя расстояния до цели, и показал рекордную эффективность в одиннадцать процентов. «Россия» получила фугас в нос, фугас с прорехой⁷² в метр квадратный в борту под первой дымовой трубой, а потом еще рядом, и уничтожено трехдюймовое орудие, с двумя номерами расчета, и еще удар фугаса в носовой каземат шестидюймового орудия. Там как раз находился Корбер, его взрывной волной отбросило к противоположной стенке, и лейтенант слегка оглох. Пятидюймовые орудия японца своими сорокапятифунтовыми⁷³ снарядами добились уничтожения трехдюймового орудия на носовом каземате да пары хлопков на обшивке крейсера.

Но русские бронепалубные крейсера стали ложиться на новый курс, даря японскому самому слабому крейсеру передышку, а возможно, шанс пожить еще и походить по морям и океанам.

Фото 11 – Руднев Всеволод Федорович.

Капитан броненосца с германскими корнями – Руднев Всеволод Федорович в эти минуты, а именно с 14.26 по 14.35, горел одной мечтой – добить крейсер «Касаги». Тот горел, но огрызался и тонуть не собирался, но, может, и собирался, но как-то непонятно. Лейтенант Тодзе – командир носового восьмидюймового орудия системы Армстронга – всадил фугас в небронированный борт «Варяга» у фок-мачты и вызвал пожар, а командир кормовой Муцу всадил фугас в нос броненосца и раскрыл его волнам и ветру, «Варяг» стало захлестывать, тем более у него были перегружены оконечности и корабль был очень «мокрым». Когда герметичность соблюдалась, было еще ничего, но сейчас стало тяжко. Пятидюймовые орудия «Касаги» обрушили на «Варяг» шквал легких⁷⁴ фугасов с низкой начальной скоростью. Оглушен мичман Степанов в кормовой башне, но восьмидюймовая⁷⁵ броня даже не почувствовала удара. Два хлопка на броневом поясе, два в корме, в общем, от пятидюймовых снарядов детище прусских конструкторов было защищено надежно.

Зато сам «Варяг» был полон решимости покончить с противником, чтобы уделить все силы новой смертельной схватке. По наблюдениям Руднева, было выпущено около двухсот снарядов главного калибра, из пятисот взятых в Циндао, «Касаги» горел, чуть погрузился в воду, потерял одну трубу, но продолжал сражаться и идти под японским флагом. Дистанция тридцать кабельтов, и Всеволод Федорович наблюдает из боевой рубки за падением своих снарядов, видно, конечно, неважно, но подставляться под самум осколков, блуждающий на спардеке, неохота. Зубарев ограничил скорострельность – до двух выстрелов в минуту, так как предстояла еще схватка с броненосными крейсерами. Вот тебе обратная сторона высокой скорострельности – нужен удвоенный боезапас, и «Варяг» достиг одиннадцати попаданий. Лейтенант Степанов попадает в корму «Касаги» над ватерлинией, вызывая пожар с затоплением, потом в полуют, вызывая взрыв с пробитием. Лейтенант Балк сбивает фок-мачту, с прожекторной площадкой, антеннами, она как подрубленная падает вниз и выводит из строя одно пятидюймовое орудие, затем в гласис броневой палубы, пробив ее, снаряд попадает в кочегарку и там взрывается. И выбил одно пятидюймовое орудие и еще одно двенадцатифунтовое. Эйлер попал в полуют, вызывая пожар, затем в кормовое восьмидюймовое орудие, отправляя Муцу со всем расчетом к праотцам, затем попадание еще в одну кочегарку, попадание в корму, в рулевое устройство крейсера, теперь может управляться только машинами, и то со скоростью канонерки. Зубарев всадил снаряд в полубак бронепалубного крейсера «Касаги», затем в носовое пятидюймовое орудие правого борта.

Расчеты мичмана Александра Лободы тоже отличились: гласис броневой палубы, пожар на полуюте, пожар на корме, сбита и вторая труба, взорван кормовой надводный торпедный аппарат, сбит воздуховод машинного отделения, и обслуживать машины стало значительно сложнее, тем более они начали греться.

В общем, когда «Варяг» отвернул, на японца было жалко смотреть, но он продолжал вести огонь из бакового восьмидюймового и двух пятидюймовых орудий со сбитыми мачтами и дымовыми трубами, объятый наполовину пламенем, и внушал уважение русским морякам своим видом, стойкостью и готовностью сражаться.

Японские броненосные крейсера отходили на юг от Владивостока, горя желанием отомстить за свои бронепалубные крейсера, которые, как теперь было видно, значительно пострадали и горели, а ведь их еще предстояло тащить через все Японское море, но капитан «Асамы» Ясиро Рокуро, шедшей головной, был в твердой уверенности, что бронепалубные крейсера русских они отгонят без труда.

И когда Ясиро, с шести миль обозревая в бинокль линию русских крейсеров, насчитал всего четыре вымпела, выругался про себя, четыре в японском языке читается как смерть:

– Вероятно, – обратился он к адмиралу, – нам противостоят с русской стороны две пары крейсеров! И даже старый седьмой отряд, который они уничтожили, выбил из их строя два крейсера. Вот и экономия на бортовой броне!

– Погодите, – сказал Хикондзе, показывая на корабль, выходящий из-за острова Аскольд, – причина бед наших крейсеров – беглец из Циндао, броненосец «Виттельсбах», переданный кайзером Вильгельмом II императору Николаю II. Вот он для нас будет по-настоящему опасен.

И японская эскадра, возглавляемая «Асамой», легла на новый курс, отсекая русские бронепалубные крейсера и «Варяг» от острова Аскольда, тем самым пытаясь предупредить их попытку к возможному бегству от более сильного противника, броненосных крейсеров японского императорского флота.

Но океан оказался коварнее, чем японцы могли предположить, выйдя из Уссурийского залива, умеренное волнение превратилось в неспокойное море, с высотой волн до двух с половиной метров, а иногда и более сильное, с волнами в четыре метра. Что заставило японцев задраить нижние казематы шестидюймовых орудий. Русские корабли таких неудобств не испытывали. Японцы начали пристрелку по «Варягу» бронебойными восьмидюймовыми снарядами.

Адмирал Иессен (Николай Бурлаков, в крови которого уже бурлил адреналин) был вынужден просигналить: «Поворот все вдруг». И русские крейсера, более-менее нормально выполнив маневр, встали в кильватер «Варяга», дистанция в это время, 14.45, составляла пятьдесят пять кабельтовых. У японцев пристрелку смогли вести только носовые башни главного калибра. При обстреле Владивостока канониры не торопились и подавали снаряды из погребов, поэтому сейчас имелась возможность десять минут вести огонь с максимальной скорострельностью в три выстрела в минуту. У русских пристрелку вел только «Варяг», по предварительной договоренности, нащупав дистанцию до головного, он сообщит ее остальным крейсерам отряда.

Герой Чемульпо – Всеволод Федорович Руднев, смотря в бинокль на головной крейсер «Асама», подумал: «Не прошло и месяца, а мы снова с тобой встретились, но в другом качестве». И скомандовал:

– Огонь по головному крейсеру противника.

Бухнули поочередно все четыре башни «Варяга», весь запал металла и тола, а также людской ненависти за внезапное нападение в нейтральном корейском порту, было в этих снарядах. По матросскому радио разнеслось по крейсеру: «Ведем огонь по пирату – “Асаме”». И случилось чудо – один из снарядов поразил крейсер противника в верхнюю пятидюймовую бронеплиту стале-никелевой брони, что эквивалентно трем с половиной дюймам брони закаленной по методу Круппа, и бронебойный снаряд пробил ее и взорвался за броневым пространством, вызвав опасение со стороны японских офицеров исходом предстоящего боя. Японские снаряды в цель не попали.

14.46. С «Варяга» передали дистанцию в пятьдесят три кабельтова, уже с поправкой на курс и скорость неприятеля, и тут началась катавасия у старших артиллеристов крейсеров. Кто-то посчитал, что это изначальная дистанция, кто-то – на такой дальности было попадание, в общем, крейсера огонь открыли восьмидюймовыми снарядами, но попаданий не достигли, а более того, сбили пристрелку и «Варягу», японцы же поставили жирную точку, фугасный снаряд с десятью килограммами мелинитовой взрывчатки, разработанной профессором Симосой Масатикой, прямо в полубак броненосцу, тем самым как бы говоря: «Сражение еще только начинается».

14.47. Разобравшись с расстоянием до головного японского корабля, «Богатыри» смогли более-менее организовать стрельбу. Дистанция, конечно, далековата, в пятьдесят кабельтовых, но один фугас все-таки в цель засадили. Он упал с небольшим недолетом, поднырнул в носу под броневым поясом, пробил борт и взорвался в отсеке шкиперских припасов.

Японские броненосные крейсера залепили фугас «Варягу» прямо на верхнюю палубу, разбив прожектора и шлюпку, а кормовые свои башни у них получилось развернуть в сторону «Богатыря» и, пользуясь показаниями кормовых дальномеров, открыть огонь. Море вокруг крейсера каперанга Стеммана закипело от разрывов снарядов. Александр Федорович, пользуясь тем, что его крейсер шел замыкающим, отдал приказ о снижении на одну треть скорости хода, и часть залпов легла перед «Богатырем».