Бронетанковая Академия

— Ваш соперник определится завтра, а пока вот, распишитесь и можете быть свободны.

— Что это? — спросил Эдик.

— Ничего серьезного, бумажка о том что я провёл с вами инструктаж по технике безопасности. — снизошёл до объяснения майор.

Расписавшись, мы покинули кабинет, и пройдя через расступившуюся толпу военных, оказались на улице.

— Может пожрём? — как обычно голодный, предложил Виталик.

Есть хотелось всем, поэтому возражений не последовало, и мы дружно направились в столовую. Народа там было не много, поэтому в очереди стоять не пришлось, и на трапезу ушел всего лишь неполный час, вот только когда выходили, наткнулись на неприятности.

— Курсанты, стоять! — неожиданно рявкнул только что обедавший за соседним столиком офицер с погонами пехотного прапорщика.

Высокого роста, примерно с Виталика, крепко сбитый и почти лысый, он был хорошенько пьян.

Мы застыли.

— Кто такие? Куда идём? — сделав пару неуверенных шагов навстречу, продолжил прапорщик.

— Команда Владивостокской бронетанковой академии, возвращаемся с обеда в расположение, ваше благородие! — молясь о том чтобы этот тип отвалил, как можно громче проорал я.

— Представься, курсант! — сделал тот ещё шаг в нашу сторону, почти столкнувшись с Андреем.

— Курсант Голомазов, ваше благородие! — так же громко выпалил тот.

— Ты! — прапор ткнул пальцем в Олега.

— Курсант Новицкий, ваше благородие!

— Ты! — палец переместился на Вадика.

— Курсант Курчавей! — забыл добавить «благородие» тот.

— Хохол? — багровея, набычился прапорщик.

— Никак нет, ваше благородие, болгарин!

— Болгарин? — прапор на секунду подвис, но уточнять дальше не стал, переключаясь на последнего члена нашей команды.

Развернулся, бестолково покрутил глазами, и прицелившись, подошёл к Виталику.

— Курсант Боровицкий, ваше благородие! — привычно выпалил тот.

— Ого! Хр-хр! — пьяно похрюкивая, захихикал прапорщик, и потрепав Виталю по щеке, неожиданно спросил почему тот такой жирный, хотел добавить еще что-то, но кулак курсанта Боровицкого не дал ему этого сделать, с размаху врезаясь в челюсть.

Удар сильный, товарищ мой как из пушки лупит, поэтому на том всё и закончилось, что-то клацнуло, и прапор молча упал на землю.

А дальше понеслось совсем по-взрослому. Откуда-то выскочили люди в форме комендатуры, нас всех скрутили, и не давая очухаться, потащили к очень кстати оказавшемуся неподалеку микроавтобусу.

Но не успели.

— Отставить! — раздался чей-то зычный рык.

Комендачи остановились.

— Кто старший? — продолжил тот же голос. Обладателя его я видеть не мог, ибо стоял в положении мордой вниз, с задранными за спиной руками.

— Поручик Данилевский!

— Что тут произошло, поручик?

— Нападение на офицера!

— На этого что-ли?

— Так точно, господин майор, на этого! — подтвердил поручик.

— Ребят отпустите. Мы сами разберёмся… — голос майора был негромок и ровен, но в нём чувствовалась привычка повелевать.

— Не могу господин майор, мне приказано доставить задержанных в комендатуру!

— И кто же тебе приказал? — вкрадчиво уточнил майор, но поручик проигнорировал вопрос, и невзирая на протесты майора, нас снова потащили к автобусу.

Торопливо перебирая ногами — а такой способ передвижения совсем не удобен, я не видел что происходит, но когда вокруг зашумели и заматерились, понял что началась совсем серьёзная заварушка.

— Всем оставаться на своих местах! Никому не двигаться! Стреляю на поражение! — заорали сразу в несколько глоток, а мне наконец удалось изловчится, и хоть немного приподнять голову.

А увидел я вот что. Комендатура пыталась протащить нас к автобусу, но повыскакивавшие из столовой военные не давали этого сделать. Рассерженные комендачи схватились за оружие и даже несколько раз пальнули в воздух, но офицеры не реагировали.

— У меня приказ! — громче всех орал комендантский поручик, угрожающе потрясая перед собой пистолетом. — Отошли! Все назад, или открываю огонь на поражение!

Защёлкали затворы, комендантские явно не шутили, и во всю готовились стрелять.

Наверное будь офицеры вооружены, не избежать бы бойни, только согласно правилам, оружие имелось лишь у охраны на воротах и немногочисленных патрулей, поэтому военные просто стояли.

— Назад! Я сказал назад! — продолжал надрываться поручик, но тут случилось совсем неожиданное, звуки его голоса внезапно потонули в знакомом металлическом лязге и шуме сервомотров. Не знаю откуда он взялся, но это точно был какой-то небольшой шагоход.

— Отпустите ребят и проваливайте! — раздался усиленный динамиками, показавшийся знакомым голос.

Повисла пауза, и я опять подумал что начнут стрелять. Но нет, сковывающая мои движения хватка ослабла, и разогнувшись, я смог увидеть как испуганные солдаты комендантской роты запихиваются в свой автобус, а знакомый по сегодняшней встрече десятитонный Бульдог держит их на прицеле.

И вроде бы чего там, малыш по сравнению с теми же Гарпиями, но когда смотришь на эту машину из кабины, это одно, а когда вот так, «в живую», совсем другое. И хоть ствол пулемета направлен не на меня, я очень хорошо представляю что сейчас испытывают комендачи. Планировали курсантиков вязать, а тут такое…

Ну и понятно что задерживаться они не стали, быстро погрузившись в свой транспорт, уехали, а Бульдог, дождавшись когда автобус исчезнет из виду, отошёл в сторону и заглушил реактор.

Какое-то время ничего не происходило, все молчали, но тут колпак кабины с шипением ушёл вверх, а на землю спрыгнул уже знакомый кудрявый поручик.

В помятой рабочей форме, чумазый, без шлема, выглядел он так, будто только что занимался починкой этого самого шагохода.

— Ты откуда взялся? — широко улыбаясь, шагнул ему навстречу усатый майор, тот что мешал нашему аресту, или лучше сказать похищению.

— Оттуда. — поручик махнул рукой в сторону рембазы, и подтверждая мои догадки, добавил, — Обслуживание моему красавцу проводили, вывел на обкатку, а тут комендачи вяжут кого-то, вот я и…

— Молодец, всё правильно сделал! А то совсем обнаглели, ни за хрен собачий на пацанов наехали!

Комендатуру не любили нигде, и при каждом удобном случае пытались сделать комендачам какую-нибудь гадость, вот и здесь, не знаю что сработало, на самом деле желание помочь, или просто нелюбовь к данной структуре, но для нас всё закончилось лёгким испугом.