Бронированный кулак вермахта

Это была катастрофа — теперь мы лишились 90 % нашего горючего и тем самым проиграли войну с точки зрения промышленного ее обеспечения: наши новые танки и реактивные самолеты были бесполезны без горючего»^{266 267}.

Большой интерес представляет еще одно показание Шпеера.

«Вопрос: Господин Шпеер, как могло случиться, что вы и другие подчиненные Гитлера, несмотря на вашу оценку обстановки, все еще пытались сделать все возможное для продолжения войны?

Шпеер: В этот период войны Гитлер вводил нас всех в заблуждение. С лета 1944 года он распространял слухи через посла Хевеля о том, что с иностранными державами начаты переговоры. Генерал-полковник Иодль подтвердил мне это здесь на процессе. Так, например, несколько посещений Гитлера японским послом были представлены как свидетельство того, что через Японию мы вели переговоры с Москвой. Кроме того, говорили, что министр Нейбахер, выступавший здесь в качестве свидетеля, начал переговоры на Балканах с Соединенными Штатами; передавали также, что бывший советский посол в Берлине якобы находился в Стокгольме с целью ведения переговоров».

Постоянный рост военного производства вплоть до осени 1944 года является поистине удивительным. Однако этого было недостаточно для удовлетворения потребностей фронта, и каждый фронтовик может подтвердить этот печальный факт. Ожесточенные бои в России и в Нормандии, а также катастрофические отступления летом 1944 года привели к таким потерям, которые не мог восполнить наш тыл. По мнению Шпеера, развязка наступила после того, как прекратилось снабжение горючим и были разрушены наши коммуникации в результате опустошительных налетов англо-американцев. Хотя в Германии было вооружение и боеприпасы, они, по крайней мере в достаточном количестве, не могли больше доставляться на фронт.

С другой стороны, союзники имели все необходимое, а ресурсы, которыми располагало союзное командование в Соединенных Штатах и в Британской империи, были настолько велики, что оказалось возможным передать России огромное количество военных материалов. Не следует забывать, что сама Россия превосходила западных союзников в производстве артиллерийских орудий и танков.

Подавляющее экономическое превосходство противника и наша неспособность отразить его воздушные налеты ясно показывали, что у нас нет никаких шансов на победоносное завершение войны. Я не обвиняю промышленность Германии. Ее достижения были огромны, но все же она не могла соперничать с производственной мощью Соединенных Штатов, Британской империи и Советского Союза. Война одновременно с тремя этими державами была для Германии безумием и могла иметь только один исход.

Утверждение, что войну можно было бы выиграть, если бы не было предательства и саботажа, опровергается приведенными выше фактами. Даже если допустить, что саботаж действительно имел место, то и тогда мы должны будем признать, что он мог ускорить проигрыш войны, но не был основной причиной нашего поражения. Утверждают, что саботажники, принадлежавшие к оппозиции, делали все от них зависящее, чтобы ускорить разгром Германии. Заявляют, что они мешали производству вооружения и боеприпасов и отдавали вредительские распоряжения, поддерживали связь с противником, всячески тормозили отправку на фронт пополнений. Но вся литература о движении Сопротивления, включая произведения враждебно настроенных писателей, не содержит ни одного доказательства, что на фронте когда-либо проводился саботаж. Отдельные случаи имели место незадолго до начала войны, в начале кампании во Франции и в последние месяцы войны, когда члены движения Сопротивления устанавливали политические контакты с противником. Это все.

Вот что говорит по этому поводу генерал Гальдер:

«Мой главнокомандующий и я выступали против Гитлера всякий раз, когда нужно было помешать ему принять решение, которое, по нашему мнению, было невыгодно для Германии и армии. Но все, в чем нуждались войска для выполнения их трудных и тяжелых задач, всегда отправлялось на фронт. В борьбе с Гитлером мы никогда не шли на действия, которые могли бы причинить какой-либо вред нашим войскам на фронте»²⁶⁸.

Говорили, что за последние месяцы войны подкрепления не прибывали, что положенное для пехоты снаряжение отправлялось в танковые дивизии, а пехота получала горючее, предназначенное танковым частям. Любому, кто находился в это время на фронте, станут понятны причины такого положения. В последние месяцы войны наши коммуникации были нарушены настолько, что фактически было невозможно обеспечить доставку пополнений к месту назначения. Командиры боевых групп забирали в свои руки все то, что следовало через районы расположения их войск. Мы хорошо знали, что пополнения, боевая техника и горючее, предназначенные для фронта, задерживались также и гаулейтерами, которые все это использовали для своих собственных частей фольксштурма.

Остается выяснить наше отношение к событиям 20 июня 1944 года — покушению на Гитлера. Лично я узнал об этом из сообщения, переданного по радио; в то время мы вели тяжелые оборонительные бои в районе Львова. Мы все были буквально ошеломлены, когда узнали, что немецкий офицер оказался способен совершить покушение и, главное, в такой момент, когда солдаты на Восточном фронте вели смертельную борьбу, стремясь остановить наступление русских войск. Мы хорошо знали о злоупотреблениях, совершаемых руководителями «коричневых рубашек», особенно «рейхскомиссарами», а также о высокомерном поведении этих людей и о преступлениях начальников особых отрядов (эйнзацгруппе) СС, хотя вблизи фронта мы редко чувствовали присутствие этих подозрительных личностей²⁶⁹. Партийные деятели не пользовались большой популярностью на фронте. В периоды затишья многие выражали свое недовольство поведением этих «господ», и все говорили, что в этом надо разобраться сразу же после окончания войны. Тем не менее солдаты-фронтовики — а мы, офицеры генерального штаба в войсках, гордимся, что относимся к ним, — были возмущены, услышав о покушении; солдат на фронге выполнял свой долг до самого конца. Только во время заключения в лагере мы узнали более подробно о том, что послужило причиной покушения на Гитлера. Я должен признать, что люди, виновные в этом, руководствовались высокими идеалами и глубоким сознанием своей ответственности за судьбу нашей страны. Полковник 1раф Штауфенберг и его единомышленники из ОКХ сознавали, что гитлеровский режим приведет Германию к катастрофе. Они глубоко верили, что устранение Гитлера избавит Германию от дальнейшего кровопролития. Но если бы покушение на Гитлера удалось, это привело бы к кровавой внутренней распре с войсками СС. Во внешней политике это также не привело бы к каким-либо успехам. Противник решил проводить политику «безоговорочной капитуляции» вне зависимости от того, будет или не будет в Германии национал-социалистского правительства. Такой политикой Рузвельт только усиливал волю к сопротивлению каждого немца и тем самым совершал ту же ошибку, что и немецкие политические руководители в России, не видевшие разницы между коммунистами и русским народом. Если бы покушение на Гитлера удалось, все немцы возложили бы ответственность за катастрофу на наш офицерский корпус и в особенности на германский генеральный штаб.

Во всяком случае, нам не следует забывать, что война была проиграна не участниками заговора 20 июля 1944 года.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В этой книге я касался главным образом вопросов ведения боевых действий, и естественно, что меня как германского офицера глубоко волновали честь и престиж германского оружия. Каков бы ни был приговор истории, вынесенный нацистской Германии, нельзя не признать, что в 1939–1945 годах вермахт совершил выдающиеся подвиги и достойно поддержал славные боевые традиции немецкого народа. Но я далек от мысли прославлять минувшую войну или подогревать идеи реванша. Напротив, серьезные проблемы, стоящие перед Западной Европой, требуют реального подхода к вопросу войны и мира.

В этой книге я пытался показать основные тактические уроки, которые можно извлечь из опыта войны 1939–1945 годов, и обратить особое внимание на ту опасность, какую представляют для нас многочисленные и хорошо организованные армии Советского Союза. Пришло время серьезно задуматься об обстановке в Европе. Если мы действительно хотим сохранить нашу цивилизацию, старые противники среди западных держав должны забыть о прошлом и обратить взор в будущее. Я очень надеюсь, что эта книга послужит вкладом в дело обороны Европы и укрепит наше взаимопонимание.

ПРОХОЖДЕНИЕ СЛУЖБЫ АВТОРОМ

1 апреля 1924 г. — 30 сентября 1935 г. 7-й кавалерийский полк 1 октября 1935 г. — 30 сентября 1937 г. Военная академия 1 октября 1937 г. — 31 декабря 1939 г. Третий офицер штаба (начальник разведывательного отдела) 3-го корпуса. Польская кампания 1 января 1940 г. — 31 августа 1940 г. Первый офицер штаба (начальник оперативного отделения) 197-й пехотной дивизии. Кампания во Франции

1 сентября 1940 г. — 28 февраля 1941 г. Третий офицер штаба (начальник разведывательного отдела) 1-й армии

1 марта 1941 г. — 31 мая 1941 г. Третий офицер штаба 2-й армии. Балканская кампания

1 июня 1941 г. — 15 сентября 1942 г. Третий офицер штаба танковой группы, позднее танковой армии «Африка» (с 3 апреля 1942 года заместитель начальника штаба)

20 сентября 1942 г. — 31 октября 1942 г. Госпиталь в Гармише 1 ноября 1942 г. — 14 августа 1944 г. Начальник штаба 48-го танкового корпуса. Русская кампания

15 августа 1944 г. — 14 сентября 1944 г. Начальник штаба 4-й танковой армии. Русская кампания

15 сентября 1944 г. — 30 ноября 1944 г. Начальник штаба группы армий «Г». Кампания на Западе

1 декабря 1944 г. — 31 декабря 1944 г. Офицерский резерв главного командования сухопутных сил (ОКХ)

1 января 1945 г. — 28 февраля 1945 г. Прикомандирован к 9-й танковой дивизии. Кампания на Западе

1 марта 1945 г. — май 1945 г. Начальник штаба 5-й танковой армии. Кампания на Западе