Бронзовый топор

— Твои испытания не кончились, — сурово сказал старик. — Они только начинаются. Чем больше страдает человек, тем дальше он может заглянуть и увидеть скрытое от других.

— Что в стойбище?

Укушенный Морозом очень долго молчал.

— Пусть глаза твои расскажут тебе об этом, когда мы вернемся. Я немного отдохну, и мы отправимся в путь.

Он лег на снег и подтянул колени к груди. Дыхание старика было хриплым и холодным — снег у рта не таял.

Только на следующий день они вернулись в стойбище. Никто не вышел к ним навстречу. Жидкие дымки поднимались над жилищами, и Мизинец сразу понял, что у людей нет сил, чтобы лишний раз сходить в лес за сучьями.

— Позови людей, — велел старик. — Позови их громким голосом. Они верят только громким голосам. От этого у них начинает сильнее стучать сердце и быстрее бежит кровь по жилам.

Мизинец приложил ко рту ладони и закричал. От напряжения потемнело в глазах, и он навалился на древко копья.

Ему пришлось повторить свой зов трижды, прежде чем из черных отверстий жилищ показались первые люди. Тихий ветер, что прилетал с низовьев долины, качал их и мешал подняться на ноги. Но они все-таки поднимались. Те, у которых на это не хватало сил, ползли к нему и ложились у ног.

Укушенный Морозом обвел собравшихся взглядом.

— Здесь все, — сказал он.

Мизинец удивленно посмотрел на старика: собралось меньше половины племени.

— Остальные уже ушли к Верхним людям. Голод взял их души. Мизинец подавленно молчал. Все ждали его слов, но снова заговорил Укушенный Морозом:

— Вот к вам вернулся Мизинец. Вернулся лучший охотник и смелый воин. Все это время он разговаривал с духами, и духи признали его и не дали умереть с голода, хотя за все это время он не видел пищи и единственной ему едой был снег. Отныне духи станут помогать ему, а он научит нас, что делать и как жить дальше.

— Пусть духи пошлют нам еду, хотя бы по маленькому кусочку оленины, — заскулил Кивающий Головой. Он лежал распростертый на снегу. Лицо его сделалось совсем маленьким, а под глазами образовались большие припухлости оттого, что он пил слишком много воды.

— Где Жирный Сурок? — спросил Мизинец.

— Он умер. Все лишние в племени переселяются сейчас к Верхним людям.

— Он ушел достойно?

— Нет, — презрительно сказал старик. — Он плакал и хотел, чтобы его еще кормили.

Мизинец обвел всех глазами. Недалеко от него сидел на снегу Птенец Куропатки. Его трудно было узнать: лицо друга иссекли мелкие морщины. Рядом лежал Головач. От голода глаза его были пусты и тусклы, как весенний лед. Мелкозубую Мизинец не увидел. Она, должно быть, тоже ушла к Верхним людям.

Покрепче оперевшись на копье, еще не зная, что делать и что сказать людям, Мизинец вдруг почувствовал, как щемящая жалость к ним захлестнула все его существо и свет в глазах стал то меркнуть, то ярко загораться. Почудилось — в чаще, за спинами людей, мелькнул горностай. Мелькнул и пропал. Дух-пособник был с ним.

Мизинец заговорил:

— Добрые духи покинули вас. Добрые духи уходят от каждого, кто начинает бояться и чей разум помутился от ужаса перед смертью. Вы боитесь далеко ходить на охоту и оставлять свои следы, чтобы Плосколицые не отыскали вас. Им скоро незачем будет приходить. Все племя Лесных людей умрет. Вы забыли, что враги живы и у них есть запас еды. Они тоже люди, и, когда наступает пора Красного Солнца и Плохой Охоты, им надо есть. — Голос Мизинца начал звенеть. — Завтра все, кто еще может топтать снег, пойдут со мною в поход на Плосколицых, чтобы добыть себе еду! От голода вы стали легки, и потому ваш шаг будет неслышен, как полет белой совы, голод сделает вас злыми и отчаянными, как волков! Вы победите!

— Так велят духи, — уронил в тишину слова Укушенный Морозом. — Духи, которые говорят языком Мизинца.

Старик снял с себя пояс Великого Заклинателя и протянул его молодому охотнику.

— Глаза ваши видят — я отдаю пояс Мизинцу. Вы должны теперь во всем слушать его, потому что он знает правильные слова.

Мизинец спокойно принял широкий ремень и крепко обвязал его вокруг тела. К поясу были привязаны обрывок тетивы, черный круглый камень с дырочкой посередине, медвежьи когти, голова белого гуся.

Люди охнули. В племени родился новый Великий Заклинатель. Каждый ждал, когда он сделает чудо. Каждый верил, потому что привык верить и надеяться.

Удача повернула свое лицо к людям Лесного племени с того дня, когда вернулся Мизинец. Они ходили в поход, нашли мясные ямы врагов и три дня не уходили оттуда, пока силы не стали к ним возвращаться. Некоторые умерли оттого, что не могли себя заставить есть понемногу. Еда убила торопливых и жадных. Зато те, кто выжил, снова сделались сильными и принесли в стойбище столько мяса, сколько могли взять.

Но скоро стойбище пришлось покинуть.

— Когда люди сыты, они могут спать в снегу. Мы будем поступать так, иначе Плосколицые все равно найдут нас. Скоро придет пора Большого Солнца и Теплого Ветра. Голод забрал из племени слабых. Остались только сильные. Мы будем жить так, как живут волки. Их стойбище там, где застает их усталость.

Так сказал Мизинец, и все с ним согласились.

Началось трудное время. Люди племени выслеживали небольшие отряды врагов. В племени Лесных людей охотников становилось все меньше: стычки и непогода делали свое дело.

Больные и старики не выдерживали долгих переходов, и, когда у них кончались силы, они просили воинов помочь им уйти к Верхним людям. В племени теперь остались только молодые охотники и молодые женщины. Из стариков был жив лишь Укушенный Морозом. Никто не удивлялся, что он умеет не отставать в походах от молодых: ведь он был когда-то Великим Заклинателем и духи, наверное, продолжали ему помогать.

Однажды Мизинец заглянул в шалаш Птенца Куропатки. Друг сидел у костра, грел озябшие руки. Рядом, на охапке веток, прикрытых потертыми оленьими шкурами, лежала Мелкозубая. Она теперь лежала почти всегда, и, только когда племя вынуждено было бросать стоянку и уходить от опасности, она с трудом поднималась и брела вслед за остальными.

Мизинец присел к костру и тоже протянул перед собой руки. Искоса глянул он на Птенца Куропатки. Лицо друга было серым, щеки ввалились, мороз до черноты сжег на скулах кожу.

Захотелось сказать ему что-нибудь доброе, но слов не было. Да и Птенец Куропатки молчал. Люди любят рассказывать друг другу только добрые новости.

Нагрев руки, Птенец Куропатки медленно пошевелил распухшими пальцами, потом отвязал от пояса маленький кожаный мешочек и стал аккуратно раскладывать у костра его содержимое.