Брошенка из рода Драконов

– Позволь пойти с тобой, иначе я совсем пропаду, – проговорила я. – После того, как меня изгнали, все стало невыносимым. Я не выдержу этой жизни в одиночку, а ты всегда был для меня примером, старшим товарищем, который не бросит в беде.

Получилось очень жалобно, но вот только Рон не выглядел способным на жалость. Он не отрывал от меня хмурого взгляда, а я не знала, чего ожидать. На самом деле не знала. А ведь были времена, когда я понимала его без слов. Рон все молчал. Неужели не сработало? Ну все… сейчас он разозлится и прогонит меня прочь. Скажет: «Мальчишка, мне плевать на тебя, уходи!». Проклятье! Мой Рон никогда бы так не поступил, но этот человек больше не был моим Роном. Я сжала челюсти и подняла подбородок. Пусть он увидит во мне силу, пусть поймет, что от меня не так просто отделаться.

Но Рон вздохнул и потрепал меня по голове, как старого друга. По телу пробежали мурашки.

– Понимаю тебя, – сказал он тихо, – это тяжело.

– Тяжело, – пробормотала я, переставая что-либо понимать.

– Убийство – это черта, которая меняет тебя, ломает что-то. Мне жаль, что с тобой это случилось.

– Мне тоже.

В груди заныло. Убийство изменило моего Рона, сломало, и, будь я рядом, я бы не допустила. Сглотнула и сжала кулаки. Он сам виноват. Сам отказался от меня.

– Если пойдешь со мной – будет непросто, – сказал Рон.

– Пойду, – поспешила я.

Получилось? Неужели получилось?

– Ты даже не знаешь, куда я иду, кудрявый, – ухмыльнулся Рон. – Эта жизнь не для тебя.

Куда бы ты ни шел, вместе мы пойдем к Замку Белой Змеи.

– Мне плевать, куда ты идешь, – ответила я. – Все равно пойду с тобой.

– Я плохой человек.

– Я тоже.

Рон ухмыльнулся и снова потрепал меня по голове. Да что ж такое! Чего он как прицепился к моим кудрям! Его прикосновения одновременно и раздражали, и будоражили сердце.

Глава 13.2. Липкие губы и воспоминания.

Рон перевел уставший взгляд на небо, я же смотрела лишь на него. Все-таки за это время он постарел. Может, дело в сломанном носе и щетине, а может в погрустневших глазах. Теперь глаза Рона стали глазами старика. Видеть его стало невыносимо больно, и я тоже перевела взор на небо. Облака. Свободные и чистые они летели дальше и дальше, изменяясь и образовывая замысловатые фигуры. Я всегда завидовала мужчинам из рода драконов. Несправедливо, что они обращаются в летающих гигантов, а женщины – нет. Мы лишь наездницы.

– Я тоже никогда не вернусь в Долину Драконов, – признался Рон.

– Почему же? Тебя не изгоняли.

– Я сам себя изгнал.

Как и я. Глядя на свободные облака вместе с Роном, мне становилось спокойнее, словно душа таяла. Словно уходило все. Словно мы где-то в далеком, безмятежном прошлом. Друзья из детства.

– Я скучаю по дому, – сказала я, – тогда все было проще.

– Понимаю.

– Тогда я мог, – замялась, чуть не сказала «могла», надо быть внимательнее, чтобы не проговориться.

– Что ты мог? – спросил Рон.

– Я мог делать, что угодно и все казалось веселым. Я жил и этого хватало. И всегда было так спокойно и тепло, рядом мои друзья, рядом…

Ты. И хотела сказать: «Рядом ты!», но сдержалась и просто грустно выдохнула.

– Тогда было просто, – продолжал Рон мечтательно. – Тогда мы были детьми.

– Взрослые тоже могут быть счастливыми.

– Не такие взрослые, как я.

Я грустно усмехнулась. Эх, Рон. Почему же ты тогда ушел? Зачем все разрушил?..

– Помнишь сладкие пирожки тетки Агапы? – продолжала я. – Она добавляла столько яблок.

– Да, и корицу. Обязательно корицу.

– Очень вкусно!

– Зоя любила корицу.

Рон сказал это с нежностью и сожалением. Внутри все перевернулось. Помнит. Он помнит. Но это ничего не меняет. Он все равно тот, кто предал меня, тот, кому нет и не может быть веры.

– Зоя вечно обляпывалась в повидле, – продолжал Рон, – и ходила с липкими губами.

Да, так и было. Я обожала эти пироги, самые вкусные на свете.

– О, ее липкие губы, – Рон расплылся в подобии мечтательной улыбки, – это так заводило.

Я подавилась и еле сдержалась, чтобы не закашляться. Что? Как мы вообще к этому пришли?

– Заво… заводило? – выдавила я.

– Не делай вид, что впервые слышишь это слово.

Я сглотнула и перевела взгляд. Заводили, видите ли, его мои липкие губы. Проклятый муженёк.

– В Долине Драконов самые яркие звезды, – продолжал Рон. – Мы с Ником в свое время обращались в драконов и летали по небу, как идиоты, пытались поймать звезды, думали, это возможно.

Рон с нашим приемным братом Ником играли в эту дурацкую игру. Они выглядели двумя спятившими драконами. Любой бы, кто их увидел, повалился бы со смеху. Но их видели лишь мы с сестрой, и мы всегда хохотали в голос. Порой мне казалось, что парни специально устраивали этот спектакль ради нас-девочек.

– Это было смешно, – согласилась я.

Рон повернул на меня голову, чуть сощурил глаза.

– Почему ты говоришь так, словно у нас с тобой одно детство на двоих? – спросил он.

Неужели прокололась?

Глава 13.3. Неприятное открытие.

– Ну, вы с ребятами тоже были в моем детстве, – сориентировалась я. – Да, я был всего лишь мальчишкой, но все равно.

– И ты столько всего помнишь?

– Конечно, у меня всегда была отменная память!

– А я ведь знал тебя маленьким и вечно сопливым.

Я ухмыльнулась. Пиллив на самом деле постоянно шмыгал носом. И плакал. Но ни один мальчишка не признался бы в этом.

– Не был я сопливым, – сказала я с наигранной уверенностью.

– Был-был, у тебя из носа постоянно текло, и мы с Зоей прозвали тебя шмыгом.

Лжец! Это Рон так прозвал Пиллива, я не причем. Хотя шмыг, звучит забавно. Наверное, я тогда смеялась.

– Мог бы этого не говорить, – пробормотала я.

Рон рассмеялся. Сипло и неловко, так, словно не смеялся давно и разучился это делать. От его смеха пробежали мурашки. Никогда бы не подумала, что можно забыть, как смеяться. На долю секунды я ухмыльнулась в ответ, но потом застыла. Это неправильно. Мы не вправе смеяться, пока сын в опасности.