Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Ну до чего же приятно вкушать у небыстрой чистой реки награбленную пищу, запивать ее вином, нехотя при этом посматривая на отдаленные клубы дыма, упрямыми, быстротающими завитушками взбирающимися в небо! Зачем так упорно тянется дым в небо? Что там, в небе? Ничего. Небо, растворяющее в себе все, что и кто стремится к нему по любым причинам, по любой прихоти.

Вильгельм дал насладиться людям радостью вкушения награбленного, но, заметив, с каким нескрываемым усердием некоторые из воинов прикладываются к чашам с вином, закончил обед. Выпить он любил. Только на пиру, после дела.

Дела на Альбионе еще даже не начинались. Пить было рано.

Войско вновь построилось

веером. Напор и осторожность, жесткость и щедрость. Жестокость к врагу и порою даже нежное добродушие к своим. И, главное, – точный расчет, строгий план хотя бы ближайших действий. Уже здесь, на поляне, обедая, Вильгельм собрал военный совет, наметил строительство укреплений вокруг Гастингса.

Крепости, хорошо укрепленные города, замки являлись одной из главных стратегических новшеств на острове. До Вильгельма здесь доминировала спартанская концепция военного дела. В редких городах имелись хорошие стены, рвы. Многие военачальники англосаксов неоднократно поднимали перед королем этот вопрос, но винить его в этом нельзя: может быть, не так уж настойчиво просили повелителя вожди и полководцы, отвечающие за оборону приграничных областей. Вильгельм знал об этом. Он не понимал Эдуарда. Что за странное спартанское упрямство в стране, где воинский дух явно идет на убыль, а врагов становится все больше?!

Работы по возведению укреплений вокруг Гастингса развернулись полным ходом. Зная от многочисленных разведчиков, что сил у короля Англии после битв с норвежцами не так много, зная так же – не понаслышке, а по личным впечатлениям – добросердечность своего врага, дюк Нормандии, желая вынудить Гарольда дать решающее сражение нормандцам, повелел воинам продолжать грабеж ближних и дальних окрестностей Гастингса, жечь при этом дома, не жалеть «клятвопреступников», убивать всех, кто окажет хоть малейшее сопротивление. Очень хороший приказ получили нормандцы. Они исполняли его с особым рвением, быстро при этом богатея.

Гарольд узнал о вторжении врага, находясь в Йорке, где он лечил раны, полученные в битве против войска Харальда Сурового. В столицу он вернулся в ночь с 7 на 8 октября, по пути собрав небольшое войско. Положение было очень серьезным. Ополченцы, которых король призвал из западных и северных областей страны, запаздывали. Графы Нортумбрии и Мерсии не спешили (или не могли, не хотели?) с войсками в Лондон на помощь к своему родственнику – мужу их сестры. Наконец, подошел небольшой отряд ополченцев с запада, но сил для успешной борьбы с нормандцами явно не хватало.

На военном совете младший брат короля Гурт предложил противопоставить неприятелю стратегию, известную с давних времен: отступать, сохраняя и накапливая силы. Эта стратегия выручала некогда скифов и греков, римлян и китайцев, но могла ли она помочь Гарольду совладать с сильным противником? Нет, не могла. Король прекрасно это понимал, и дальнейшие трагические для его народа события полностью подтверждают, что Англия была… обречена. Обречена.

Почему?

Почему мечтающий когда-то о славе вождя бриттов Артура король Англии Гарольд не решился отступать? Потому что отступать можно только по территории либо абсолютно безлюдной (как то делали неоднократно скифы, другие степные народы), либо по территории страны, народ который сплочен единым стремлением разгромить врага, чего бы ему это не стоило, – как сделали когда-то римляне в борьбе с Ганнибалом. Ни того, ни другого Гарольд не имел. Разобщенность племен и народов, амбиции вождей, многочисленность осевших на острове нормандцев ослабляли боевую мощь страны. Гарольд наотрез отказался от плана Гурта.

– Я не

могу видеть, – сказал он, – как горят дома несчастных сограждан. Я обязан дать Вильгельму сражение.

Разговор прекратился, небольшая армия Гарольда вышла из Лондона.

Нормандцев в Англии, даже после выдворения их из страны более десяти лет назад, было очень много. Жили они все эти годы мирно, никому не мешали, занимались хозяйством, ни на минуту при этом не забывая, кто они и откуда. Впрочем, может быть, кто-то и забыл. Но вот на Альбион ворвался Вильгельм, память быстро сработала, нормандцы стали нормандцами.

Король Гарольд, надеясь нанести неожиданный удар по противнику, форсированным маршем шел по родной земле к Гастингсу. Он спешил. Он уже не надеялся на Эдвина и Моркара. Он был один. И были с ними самые преданные королю и Англии люди. Мудрый Гарольд! Добрый Гарольд. Неужели он не понимал, что скрытно ему не пройти по родной земле к Гастингсу?! Неужели он не знал, как много в его королевстве потенциальных шпионов – нормандцев? В это трудно поверить. Вероятнее всего, король знал это. Но он шел на смертный бой с врагом, и не сомневался в своей правоте. И никто в его войске не сомневался в этом.

В конце концов далеко не каждому бойцу, полководцу выпадает удача вершить воистину великие громкие дела, и не каждого «Артура» помнит и превозносит до сказочных небес история или народная молва. У истории и народной молвы, как и в любом деле, имеется свой лимит на Агамемнонов и У Ванов, Периклов и Александров, Цезарей и Брутов, Тогрулов и Тонъюкуков, Артуров и Атилл… Не в состоянии они порождать в неограниченном количестве даже самых милых сердцу своему любимцев. Такие уж они – история и народная молва.

Гарольд спешил. Быстро шло войско. Еще быстрее носились неуловимые тени разведчиков-нормандцев. Они докладывали Вильгельму о продвижении войска короля Англии, о положении в стране. Дюк Нормандии имел полное представление о том, что делается на юго-востоке Альбиона.

СКОЛЬКО ДНЕЙ БЫЛО У КОРОЛЯ ГАРОЛЬДА

«Величие народа в том,

Что носит в сердце он своем».

А. Майков. Русский поэт. XIX в.

«На дело готовы скорее люди односторонние, чем переворачивающие все на все стороны».

Н.С. Лесков. Русский писатель. XIX в.

На расстоянии одного перехода от Гастингса глубоким вечером воины Гарольда разбили лагерь, второпях поели и уснули сном воинов и младенцев. И те, и другие спят крепко, но чутко. Вдруг отчаянный шум раздастся рядом, они просыпаются, сонно водят головами, силятся понять, кто напугал их, успокаиваются, затихают, убаюкиваемые усталостью или песнями матерей, хотя не всех усталых и малых подбирает после нечаянной побудки сон.

Гарольд проснулся от крика совы, недовольно засопел: нужно было уснуть, поспать. В лагере жизнь затихла. Угомонилась сова. Перестали трещать сухие ветки. Король уснуть не смог. В такие ночи даже крепкие люди спят плохо – если их кто-то разбудит. Ночь перед решительной схваткой с сильным противником. Нервное напряжение снять трудно. Смирившись с бессонницей, Гарольд вспомнил песню старого барда на коротком привале днем. «Битву при Брунанбурге» пел бард, и люди, притомившись от долгого перехода, слушали его с гордостью.

Поделиться с друзьями: