Бросок обреченных

Один из мутантов угрожающе захрипел, и Макс понял, что ему предлагают покинуть место без боя. Такого он сроду не видывал, это было удивительно само по себе, но куда более значимым для Макса был шанс на спасение. С двумя тварями, кинувшимися одновременно, он бы не справился почти наверняка. Не та сноровка в обращении с саблей. Другое дело просто ретироваться.

Макс попятился, все еще ожидая подвоха, но твари, склонившись над разодранным телом, не двигались с места, а лишь хрипели и скалили зубы. Они точно предлагали человеку оставить их наедине с добычей. И Макс уже готов был развернуться к ним спиной и рвануть со всех ног в сторону лагеря диких, но его остановила другая мысль. Не о себе. Макс подумал, что там, ближе к озеру, группа воинов помогает раненому Заиру двигаться с вывихнутой ногой. Они не знают о поджидающей впереди опасности. Да, их много, но их мобильность занижена, так как командир ранен и не может двигаться самостоятельно.

Первой мыслью было заорать изо всех сил. Но это могло не только вывести из хрупкого равновесия двух мутантов в непосредственной близости, но и привлечь к месту событий других блуждающих слабаков, которых голод выгнал из озера. Нет, кричать было решительно недопустимо. Но что тогда? Бежать, спасаться, как это сделал оставшийся в живых воин из отряда Заира? Макс понял, что не может этого сделать. И дело было вовсе не в приказе Кира, так как приказ велел не оставлять своих, а дикие к своим не относились. Вот только людьми дикие все равно были. Своими или чужими – нет разницы. И даже то, что Саид лично убил Юра, по сути ничего не меняло. И даже то, что дикие были Клану врагами всегда и всегда ими будут, тоже ничего не меняло. Дело не в том, кто под каким знаменем начинает и заканчивает жизнь. Дело в том, что Макс только что сражался бок о бок с Заиром против общего врага. Против врага всего выжившего человечества. И теперь Макс не мог бросить Заира. Он и Саида бросить не смог бы и понимал это со всей отчетливостью.

Оставалось одно – броситься в бой самому. В одиночку, на двоих мутантов, не умея толком обращаться с саблей. Но все эти доводы холодного рассудка были просто доводами холодного рассудка. Их можно было принять во внимание, можно было проанализировать, но они уже не могли стать мотивацией к действию. Макс поднял саблю и, понимая, что эта схватка, скорее всего, будет его последней, рванул вперед, одновременно совершая замах оружием. Даже если получится перед смертью вывести из строя одного противника, это уже будет неплохо, так как с одной тварью бойцы Заира справятся точно, даже если неожиданно выскочат на нее.

Примерно двадцать шагов отделяло Макса от хрипящих мутантов. С каждым мигом дистанция сокращалась, а мутанты не понимали, почему человек не использовал данный ему шанс на спасение, а решил вступить с ними в бой. Но им было без разницы. Драться так драться. Тем более если еда сама бежит в руки. Оба встали в полный рост, готовясь схватить приближающуюся добычу.

Но тут ситуация резко, неожиданно, поменялась кардинальным образом. Когда Максу до линии соприкосновения с противником оставалось всего несколько шагов, воздух со свистом пронзили сразу шесть стрел, две из которых пробили навылет голову одному мутанту, одна другому, а остальные застряли в менее уязвимых местах. Один мутант тут же рухнул навзничь, другой истошно взвыл, сломал торчащее изо лба древко стрелы и хотел было ринуться вперед, но Макс, используя уже набранную скорость, подскочил к твари почти вплотную и одним мощным ударом отсек ей голову.

Дольше оставаться на месте стычки не имело смысла. Макс понял, что умчавшийся вперед боец не от страха драпал, а, наоборот, привел на помощь лучников, которые и решили исход схватки. Теперь самому Максу предстояло совершить примерно такой же подвиг, только на другом уровне. Не лучников привести, а выставить артиллерию, и не против двоих мутантов, а против огромной толпы, если она двинет на позиции диких со стороны озера.

– Идем, идем! – подбежавший воин, тот, что привел лучников, жестом поторопил Макса. – У меня приказ довести тебя до твоего лагеря! Куда идти?

– Прямо! – Макс махнул саблей, указывая точно на юг.

Вложив оружие в ножны, он первым бросился вперед, воин не отставал. Лагерь диких, как показалось Максу, остался чуть восточнее, потому что он не попался на пути, а сразу за зарослями начались недостроенные кварталы, за которыми виднелись торчащие в небо мачты буеров. И хотя сил почти не оставалось, Макс еще прибавил в скорости.

Наконец, обогнув заваленный строительным мусором котлован, они с сопровождающим оказались на позиции. Борис выбежал навстречу.

– Удалось? – спросил он по-русски.

– В полной мере, – ответил Макс, с удовольствием усаживаясь на кромку борта флагманского буера.

– А этот? – Борис взглядам указал на сопровождающего.

– Забей, – спокойно ответил Макс. – Он мне жизнь спас пару минут назад. Вообще, надо сейчас считать диких союзниками. Пусть и временными.

– Сложно мне так думать про них, – признался Борис. – Они Юра убили.

– А сколько мы в свое время убили их бойцов? Говорю, забей. Не время сейчас счеты сводить. Нужна высокая точка для наблюдения.

– Зачем?

– Предчувствие у меня нехорошее, – поделился Макс. – Не уверен я, что мутанты рванут напрямик к ближайшей воде.

– Почему?

– Потому что лагерь диких почти на их пути. Ты хоть раз видел, чтобы мутанты отказывались от возможности вдосталь пожрать?

– Ну… Ближайшая высокая точка – тот отель, где на нас муты напали. Это не вариант. Неизвестно, сколько их там.

– Да, не вариант. Тогда надо просто отводить диких.

– Куда?

– Под защиту наших орудий, – ответил Макс. Затем он повернулся к сопровождающему и добавил по-арабски: – Беги к своим. Поднимай лагерь. Веди всех сюда. И живо. Чудовища могут всей толпой рвануть к вам.

– Думаешь? – поразился парень.

– Некогда думать! Так может получиться. Скажи Саиду, что мы готовы всех ваших взять под защиту орудий. Беги давай!

Парень сорвался с места, обогнул котлован и скрылся за стенами недостроенных зданий.

– Выставить строй! – тут же приказал Макс. – Орудия к бою!

Закипела работа. Стаксельные опускали паруса, чтобы те не мешали маневру, стрелки, не дожидаясь, когда оголятся мачты, расталкивали буеры, выставляя их в одну линию, слегка изогнутым полумесяцем, как требовало тактическое руководство, написанное Киром, канониры готовили орудия для стрельбы прямой наводкой и заряжали их. Поскольку пушки чаще всего использовались для огневой поддержки при отступлении, они на всех буерах были расположены на корме, как пулемет на тачанке. Поэтому буеры выставили кормой на север, к противнику, а передними колесами на юг, в тыл.

Закончив выставлять строй, стрелки разделились по номерам. Четные поступили в распоряжение канониров, чтобы подавать боеприпасы по мере надобности, а нечетные заняли позиции чуть в тылу, за передними колесами, обеспечивая огневую поддержку на случай прорыва или если мутанты пойдут так плотно и быстро, что у батареи, как говорят артиллеристы, «не хватит огня», то есть времени на перезарядку. Уже через две минуты капитаны буеров доложили Максу о готовности к бою.

Потянулись минуты ожидания и неизвестности. Из-за плоской местности и зарослей тростника с земли невозможно было разглядеть, что происходит у озера, как ведут себя мутанты, остались они или уходят, а если уходят, то куда. Вариантов было масса, так как желание тварей поскорее броситься в сторону ближайшей воды было не более чем выдвинутой Хасаном теорией, ни на чем, по большому счету, не основанной. Никто, даже сам Хасан, не был уверен, что все пойдет по наилучшему для Клана сценарию. Никто не был уверен, что мутанты вообще способны почуять воду на расстоянии в два километра.

Но Кир план одобрил, и это говорило о многом. Кир знал о мутантах намного, намного больше других, так как он единственный, кому довелось сталкиваться с ними не только в пустыне, где люди имели массу преимуществ перед тварями, но и в куда более сложных условиях болотистой местности под Петербургом. И выжил. Макс подозревал, что Кир так много знал о мутантах, что даже не все был в состоянии озвучить, а многое воспринимал и помнил только на подсознательном уровне. Он мог принимать решения, но не всегда был способен научить принимать такие же эффективные решения. Это была одна из причин абсолютной незаменимости Кира.