Брусиловский прорыв

И, наконец, в-третьих, австро-германскому командованию не очень-то верилось, что после тяжелейших поражений 1915 года русские смогут провести мощное наступление. Неудачные русские атаки, с большими потерями, конца 1915 года на Стрыпе и марта 1916 года в районе озера Нарочь, как нельзя лучше подтверждали это предположение. Например, 14 мая, за неделю до начала русского наступления, в штаб-квартире австро-венгерской армии в Тешене начальник штаба армейской группы «Линзинген», оборонявшейся на Луцко-ковельском направлении, генерал-майор Штольцман заявил, что считает «исключенной возможность успеха русских». Каждая ревизия, проводимая высшими штабами в отношении качества подготовки обороны на Восточном фронте, подтверждала этот вывод: «Все офицеры генерального штаба и инженерных войск, посланные для осмотра оборонительных сооружений, высказались благоприятно относительно всего виденного. Равным образом, и маршал Линзинген, в мае осматривавший боевые окопы… нашел все в полном порядке. Поэтому, с точки зрения главного командования, казалось, что и у Луцка все было подготовлено наилучшим образом для отражения грозящего наступления. Теперь войска даже хотели русского наступления, так как ожидание сильно действовало на нервы» [49] .

49

Последняя австро-венгерская война. Издание австрийского военного архива. – М., 1929. Т. 4. С. 517.

Таким образом, готовясь к оборонительным боям на Восточном фронте, австро-германское командование имело все необходимые сведения – от примерной численности русских армий до времени наступления. Австрийцы знали даже, что главный удар на Юго-Западном фронте будет наноситься против Луцка силами 8-й русской армии. Другое дело, что Конрад был уверен в успехе обороны – неудачи русских на Нарочи и на Стрыпе были еще свежи в памяти. А. А. Свечин говорит, что удар на Стрыпе, невзирая на внешний неуспех, имел именно позитивный результат: «Блестяще отбив наше наступление, австрийское высшее командование получило иллюзию неуязвимости австрийского фронта для русской армии и перебросило лучшие части пехоты и многие тяжелые батареи с Русского фронта в Тироль, где подготавливалось наступление против итальянцев. Таким образом, последние неудачи русских явились лучшей подготовкой для летних прорывов под Луцком и в Буковине – так называемого Брусиловского наступления» [50] .

50

Великая забытая война. – М., 2009. С. 120–121.>. Противником скорее предполагалось, что русские просто попытаются отвлечь внимание австро-германцев от Западного и Итальянского фронтов не слишком мощными, локальными ударами.

Глава 2 Юго-Западный фронт: Луцкий прорыв

Наступление 8-й армии

Около трех часов утра 22 мая во всех армиях Юго-Западного фронта началась мощнейшая артиллерийская подготовка, возвестившая разбуженным австрийцам о предстоящем решительном наступлении русских на русско-австрийском фронте. Распределенная по фронту поэшелонно сравнительно многочисленная русская артиллерия била по заранее намеченным целям, стремясь нанести неприятелю максимальный урон уже в период огневого удара. При этом сами армии должны были наступать разновременно, пользуясь результатами артиллерийской подготовки. Так, от начала ударов русской артиллерии до первой пехотной атаки прошло времени: в 8-й армии – двадцать девять часов, в 11-й армии – шесть часов, в 7-й армии – сорок пять часов, в 9-й армии – восемь часов.

Главная роль в предстоящей операции отводилась войскам 8-й армии ген. А. М. Каледина, которая, став, по сути, ударной армией, должна была сыграть в наступлении решающую роль. В 8-ю армию была передана треть пехоты фронта (тринадцать дивизий) и половина тяжелой артиллерии (девятнадцать батарей). Равномерное распределение австрийским командованием своей тяжелой артиллерии по фронту всей армии сослужило плохую службу. Именно здесь русским в наибольшей степени удалось разрешить проблему взлома эшелонированной неприятельской обороны при примерно равном (прежде всего, в огневом отношении) соотношении сил и средств.

Командующий 8-й русской армией ген. А. М. Каледин

Бесспорно, что теория прорыва укрепленной полосы противника в условиях позиционной войны еще не была разработана должным образом. Боевые действия по прорыву мощной обороны неприятеля пока еще строились на опыте войск и их военачальников. Только в кампании 1918 года опыт действий русских армий Юго-Западного фронта будет использован союзниками и противниками в маневренных операциях на Западном фронте. Пока же следовало возлагать надежды на превосходство в силах и средствах на избранном для главного удара направлении. То есть там, где концентрировались для атаки войска наиболее сильной армии – 8-й. Согласно теоретическим выкладкам, разработанным уже после войны, к ударной армии предъявляются следующие основные требования:

«1) Осуществление начального удара, обеспечивающего быстрое преодоление оперативной обороны противника;

2) Проведение в дальнейшем последовательных операций на глубину, обеспечивающую разгром и уничтожение в целом основной неприятельской группировки;

3) Преодоление в ходе этих операций (в условиях меняющейся обстановки) максимального сопротивления противника;

4) Обладание высокой оперативной подвижностью, обеспечивающей беспрепятственное и непрерывное развитие маневра в глубину.

Первое из этих условий, то есть успешное преодоление оперативной обороны противника, в свою очередь, предъявляет к ударной армии два основных требования:

а) безотказный прорыв тактической обороны противника и

б) ликвидацию неприятельских оперативных резервов.

В свете этих двух последних требований и в целях переключения тактических успехов в успех оперативного масштаба ударная армия должна располагать возможностью осуществить оперативное воздействие на всю глубину оборонительного расположения противника. Это требование является важнейшим и решающим; без предъявления такого требования исчезает самый смысл применения ударных группировок оперативного масштаба» [51] .

51

Варфоломеев Н. Ударная армия. – М., 1933. С. 173–174.

Части 8-й армии ген. А. М. Каледина, состоявшие из тринадцати пехотных и семи кавалерийских дивизий, насчитывали в своих рядах 225 000 бойцов при 716 орудиях (напомним, что противник на всех направлениях против всех русских армий имел значительное превосходство в тяжелой артиллерии). На направлении главного удара на шестнадцатикилометровом фронте Носовичи – Корыто стояли два ударных корпуса, 8-й и 40-й армейские, в составе восьмидесяти батальонов и двухсот пятидесяти семи орудий. Противостоявшие русской 8-й армии австрийские войска 4-й армии эрцгерцога Иосифа-Фердинанда имели 147 000 штыков и сабель при 549 орудиях.

Итак, как можно видеть, война сама производила отбор военачальников. Оба противостоявших друг другу командарма вступили в войну в меньших чинах. При этом, если сорокадвухлетний эрцгерцог Иосиф-Фердинанд в 1914 году командовал усиленным 14-м армейским корпусом (четыре пехотные дивизии) – так называемая «группа Иосифа-Фердинанда», то пятидесятитрехлетний генерал Алексей Максимович Каледин вступил в Первую мировую войну в качестве командира 12-й кавалерийской дивизии. Теперь же, спустя всего лишь два года, этим людям доверили уже командование армиями.

Командующий 4-й австрийской армией эрцгерцог Иосиф-Фердинанд

Подготавливая наступление, командующий армиями фронта, разумеется, должен был с наибольшим тщанием готовить прорыв на главном направлении, который наносила 8-я армия. Именно поэтому генерал А. А. Брусилов лично побывал в расположении 8-й армии, когда готовился участок для главного удара. Понятно, что от успеха войск 8-й армии зависели и дальнейшие действия других армий, и даже в какой-то мере – успех армий Западного фронта, которому передавался главный удар в русской Действующей армии. Тем более что все равно львиная доля артиллерии и резервов Юго-Западного фронта находилась как раз в 8-й армии.

Войска 8-й армии атаковали на день позже своего соседа, 11-й армии, 23-го числа (в этот день, кстати, в Ставку из Успенского собора Московского Кремля по распоряжению царя была доставлена икона Владимирской Божьей Матери), чтобы лучше подготовить производство прорыва шквальным артиллерийским огнем. Поэтому артиллерийская подготовка шла целых двадцать девять часов, вминая все живое в неприятельских окопах в землю. В девять часов утра первые шесть русских дивизий пошли на штурм полуразрушенной оборонительной полосы противника. При этом плотность войск в 8-й армии была наибольшей: на фронт атаки каждой дивизии приходилось всего две с половиной версты. Артиллерийский удар по неприятельской обороне в период Брусиловского прорыва осуществлялся по методу, предложенному В. Ф. Киреем, который непосредственно в ходе операции находился в частях 9-й армии. Исследователь говорит: «Заслуживает внимания впервые разработанный подполковником Киреем способ подготовки огня артиллерии. Он заключался в том, что каждая артиллерийская батарея и отдельные орудия получали координаты заранее выявленных целей и заблаговременно готовили по ним данные. Для введения противника в заблуждение в ходе ведения огня были спланированы переносы его на вторую линию позиций и ложные паузы, обычно предшествующие началу атаки. В результате в течение восьмичасовой артиллерийской подготовки русская артиллерия полностью подавила огневую деятельность противника и разрушила его укрепленные позиции, что позволило атакующим почти без потерь прорвать вражескую оборону» [52] .

52

Лобов В. Н. Военная хитрость в истории войн. – М., 1988. С. 66.