Брысь, или Один за всех и все за одного
Шрифт:
– Пегги, ты жива? – окликнул Брысь мужественную лошадку, как только гроза отправилась бушевать в другое место.
– И-го! То есть – угу! – с запинкой отозвалась та, еще не до конца веря, что свистопляска закончилась для нее благополучно.
Пегги до сих пор не понимала, почему не умчалась куда глаза глядят, а заодно не утащила пустую карету. Очень хотелось думать, что причина столь храброго поведения крылась в стойкости духа и нежелании подвести новых друзей. Но, положа копыто на сердце, скорее всего, ее ноги парализовало от страха…
– А куда
Савельич не видел такого урагана за всю свою долгую жизнь. Что же касается кардинальской шпионки… Стыдно признаться, но с перепугу в памяти философа даже появление Миледи под их экипажем почти не сохранилось, а уж куда делась…
Лорд постарался поскорее взять себя в лапы, чтобы иностранные коты не решили, что кардинальский дог – трус. Он-то как раз хорошо запомнил момент, когда леди Винтер вылезла из-под кареты, так как пытался удержать ее за плащ (под плотной тканью было не так страшно) и, кажется, оторвал кусок шелка. Точно… вот он, все еще у него в пасти!
– Здесь нас обнаружат, – выплюнув «трофей», произнес он, – и заподозрят неладное, ведь граф Рошфор знает и меня, и его, – Лорд кивнул на Рыжего.
– Да, нужно спрятаться получше! – поддержал Брысь, радуясь возможности увести разговор в сторону от Миледи – он почему-то стеснялся, что так уютно чувствовал себя под защитой ее рук и плаща, а ведь никаких весомых доказательств, что красавица-шпионка не свершила злодейство против Констанции и Д’Артаньяна, пока не появилось! Ну, если не считать неразборчивый лай Мартина, а еще… его собственную интуицию: та леди Винтер, что приходила в мансарду и насмешливо улыбалась, могла учинить подлость, а та, что забралась к ним под карету, мокрая и растрепанная, да еще укутала их плащом и обняла покрепче… нет, не могла!
Со стороны дома доносился странный грохот, и «организатор спасательной экспедиции» осторожно выглянул, чтобы узнать, что там происходит. Не хватало еще пропустить решающую схватку!
– Похоже, у них дверь не открывается! Да и темно уже, не думаю, что «фиолетовый» с отрядом куда-то сегодня поедет! – сообщил искатель приключений, довольный таким поворотом событий.
Однако рано или поздно запертые в гостинице выберутся наружу, а Ретивая Пегги с каретой без возницы выглядела уж очень странно, а потому друзья решили снова погрузиться в экипаж и провести ночь за живописной плетеной изгородью, что отделяла постоялый двор от дороги.
На дне кареты плескалась вода, а мягкие подушки насквозь промокли, но от пережитых волнений всех клонило в сон, и от него не могли отвлечь даже бытовые трудности. Договорились караулить мушкетеров и Мартина по очереди, то есть по принципу: кто первый услышит, тот и разбудит остальных.
Возвращение лошадей, которые должны были везти карету с кастеляншей королевы, добавило таинственности и окончательно запутало графа, но выяснять на ночь глядя, что же случилось, посланник Ришелье остерегся и, на всякий случай выставив дозорных, отправился в дом.
До «Старой мельницы» оставалось не больше трех лье, но в темноте они превратились в непреодолимое препятствие
из-за поваленных деревьев.– Друзья! Придется заночевать в лесу! – наконец вынес решение Атос.
Дождя больше не предвиделось (всполохи молний отодвигались все дальше, а небо усыпали мириады звезд), так что шалаш строить не стали, а расположились прямо на мокрой траве, постелив плащи. Впрочем, они тут же напитались влагой.
– Как вы думаете, у Рошфора приказ нас арестовать или убить? – нарушил тишину Портос, которому не спалось на голодный желудок.
– Скорее, второе! – беззаботно ответил Арамис. – Уж если кардинал собирался отомстить невинной девушке только за то, что она выполнила поручение королевы, то оставлять в живых тех, кто отправился ей на помощь, ему тем более не резон.
У Д’Артаньяна крутились на языке вопросы о леди Винтер, но, посмотрев на сумрачное лицо Атоса, он предпочел их «проглотить».
Мартин лежал рядом с хозяином, прислушиваясь к урчанию в животе и разговорам мушкетеров и разглядывая надкушенный желтый блин в черной вышине. Он походил на те, что пекла мама Лина и которые он особенно любил со сметаной, хотя сейчас слопал бы и так…
Пес набрал воздуха побольше, чтобы хватило на затяжной выдох (собаки используют его вместо колыбельной), и закрыл глаза…
Глава шестьдесят вторая, в которой Брысь очень сердится
Брысю показалось, что он только-только свернулся калачиком и даже не успел задремать, как уже кто-то подал сигнал. Причем какой-то странный, не похожий ни на мяуканье, ни на лай, ни на конское ржание… Может, петух прокукарекал? Хотя… слишком мелодично для воинственной птицы со шпорами.
– Ди-линь! Ди – линь! – раздалось снова.
Это же… дверной звонок!
Искатель приключений подскочил с воплем:
– Подъем! Подъем! Всё проспали! Всё пропало!
Рыжий и Савельич с трудом приоткрыли по одному глазу.
– Чего вопишь? – проворчал философ. – Только место нагрел! Что мы могли проспать?!
Но тут же замолчал, с удивлением озираясь вокруг.
– О, твоя веревочка нашлась! – радостно воскликнул Рыжий, увидев прямо перед носом потрепанный золотистый ошейник, подарок немецкой принцессы Марии его приятелю, бывшему Придворному коту.
– Ты спросонья совсем не соображаешь?! – накинулся на него Брысь.
Рыжий обескураженно ойкнул и вытаращил глаза, по привычке увеличив их до невероятных размеров.
– Мартин! – сердито топнул лапой «руководитель» несостоявшейся спасательной операции. – Проснись немедленно!
Пес сладко потянулся, дружелюбно глядя на котов.
– Какой хороший сон! Это потому, что про мамины блины вспомнил. Вот вы мне и снитесь, и квартира, и моя подстилочка! О, даже утка! – обрадовался Мартин при виде любимой игрушки из красного латекса.