Брызги шампанского

– Говорит.

– Значит, я не зря приволокся в такую рань?

– Не зря.

Когда звучит призыв «Налей!»,То, утверждать я не устану,Мне блеск граненого стаканаМилей всех кубков королей!Сольемся, друг, ведь мы с тобой,Пожалуй, братья – два сосуда!И радостно живем, покудаПолно в нас жидкости хмельной!

– Жора... Ты слышал когда-нибудь имя великого поэта древности – Омара Хайяма?

– Доводилось, – настороженно проговорил Жора.

– Так вот, этот Омар в подметки тебе не годится. Слабак!

– Да? – произнес Жора озадаченно. – Тогда я пошел за мадерой.

И, сунув ноги в мокрые свои туфли, на дне которых еще плескалась дождевая коктебельская вода, набросив на плечи черное пальто со стекающими струйками воды, Жора вышел из номера. Подойдя к окну, я увидел, как, ссутулившись под дождем, он частой походкой заторопился к киоску, едва ли не к единственному киоску, который не закрылся на этом диком, кошмарном по своей безысходности, безлюдном побережье.

Вернувшись из больницы, Выговский застал свою контору в явном запустении. Машин на стоянке почти не было, не видел он и охранника у подъезда. Скользнул взглядом по окнам – шторы задернуты даже в тех комнатах, где задергивать их не было никакой надобности. Об убийстве Курьянова он узнал еще в больнице, телевизионщики доложили ему об этом событии во всех подробностях – и дырку во лбу показали, и в какой позе застали, показали, как всплескивали руками и причитали его последние собутыльники, мгновенно протрезвевшие и даже, кажется, радостно возбужденные. Они никак не ожидали, что в этот день случится такое крутое развлечение. Как же – их мнением интересовались, у них спрашивали, просили поделиться впечатлениями, предположениями, догадками.

– Не было врагов у Анатолия Анатольевича, не было! – твердили они в один голос. – И не могло быть врагов у человека столь порядочного, самоотверженного в работе и неподкупного.

Говорили и сами не верили себе же, поскольку понимали лукавыми своими мозгами, что неподкупность тоже достаточно уважительная причина для подобной разборки.

Выговский медленно поднялся на второй этаж. С кем-то здоровался, кому-то что-то отвечал, благодарил за какие-то поздравления. Он и сам не знал – с чем его можно поздравлять.

Разве что с тем, что остался жив.

Секретарша вскочила при его появлении, почему-то прижала руки к бокам, будто всю жизнь в армии прослужила, уставилась на Выговского с откровенным испугом.

– Я вас приветствую, – сказал Выговский. – Прекрасная погода, не правда ли?

– Да, Игорь Евгеньевич... Представляете, с утра шел дождь, а потом такое солнце выглянуло, такое солнце...

– Круглое?

– Да, – кивнула секретарша в полнейшей растерянности. – Совершенно круглое. Будто кто-то циркулем нарисовал, представляете?

– Представляю, – кивнул Выговский. – У нас в живых кто-нибудь остался, кроме меня?

– Не знаю... Вроде как больше ничего подобного не было.

– Здора похоронили?

– Да, все очень удачно получилось.

– Удачно? – переспросил Выговский. – Ну ладно... Пригласите ко мне Мандрыку.

И он вошел в кабинет.

А когда с трудом уселся в свое кресло и через некоторое время поднял голову на шорох, увидел в дверях секретаршу.

– Игорь Евгеньевич...

– Неужели опять что-то случилось?

– Это... Мандрыка... Отсутствует.

– Еще не подошел?

– Его уже неделю нет.

– В каком смысле? Убили?

– Не знаю... Нет, и все.

– Так... Кто же остался?

– Усошин звонил вчера... Интересовался. Я сказала, что сегодня вы будете. Обещал позвонить.

– Хорошо ему там, за колючей проволокой, – усмехнулся Выговский. – А этот... Мандрыка... Что, ни милочки, ни записочки? Ни звоночка, ни весточки?

– Ничего. Только это... Как вам сказать...

– Да уж скажите как-нибудь, поднатужьтесь, – Выговский не скрывал раздражения.

– Когда его не было день, второй, третий... Я зашла к нему в кабинет. И вы знаете, что меня поразило...

– Что же вас поразило?

– Порядок.

Выговский почувствовал, что устал. Он откинулся на спинку, закрыл глаза и несколько минут просто дышал, стараясь восстановить сердцебиение. Придя в себя, все еще не открывая глаз, махнул секретарше рукой.

– Подходите, садитесь... Мне трудно быть все время развернутым в вашу сторону. Итак, вас поразил порядок в кабинете главного бухгалтера Мандрыки. Я правильно понял?

– Дело не в самом порядке... Кое-что исчезло.

– Например?

– Нет ежедневника... У него на столе всегда лежала дорогая ручка с золотым пером. Ее тоже нет. Приходили ко мне из бухгалтерии девочки. Они не могут найти кое-какие документы... И еще... У него в шкафу всегда висело несколько пиджаков и сорочек. Знаете, он любил менять пиджаки...

– В клетку, – чуть слышно произнес Выговский.

– Да, у него все пиджаки клетчатые. Так вот... Нет ни одного. Вы это можете как-то объяснить?

– Могу, – кивнул Выговский. – Да вы и без меня уже обо всем догадались. Сбежал Мандрыка.

– И это, Игорь Евгеньевич... Он снял большую сумму со счета. Несколько миллионов.

– Долларов?

– Разумеется. Эти деньги пришли, когда вы были в больнице.

– Домой к нему звонили?

– Телефон молчит. И еще, Игорь Евгеньевич... Вас уже недели две хочет видеть жена Фаваза.

– Валентина?

– Да... Я сказала ей, что вы приедете сегодня. Она будет звонить. Фаваз тоже убит, вы знаете?

– Знаю, – кивнул Выговский. – Кто-то мне об этом сказал... Да, Здор и сказал. Успел сказать перед смертью. Еще в Испании. Не то сказал, не то признался... В этих своих знаниях, – Выговский продолжал бормотать, как бы разговаривая сам с собой, сидя все так же откинувшись в кресле и глядя прямо перед собой в клокочущее перед ним пространство.

– Как быть с Валентиной?

– Передайте охране, чтоб пропустила. У вас все?

– Вроде все... Извините, что встречаю такими новостями... Но есть и другие. Деньги поступают, предприятия работают... Но пошли сбои.