Бубен в Храмовниках
Шрифт:
Юноша выглядел растерянно. Не доводилось ещё ему участвовать в каких-либо дуэлях. Да, он проходил курс молодого бойца. Был участником кровавой мясорубки под номером 121. Насмотрелся там кровавых ужасов. Всего лишь в качестве посыльного при особе маршала, в свите кагана. Была у него жизнь, полная девичьих интриг и нерегулярных измен. Была у него жизнь типичного юноши из урков. Довелось ему однажды вступить в Дом Маниту. Того самого, что являлся каждому пареньку, пожевавшему горсть сушёных мухоморов или принявшему белый порошок по рецептам Кастанеды. Но разве каждому урку доводилось хотя бы раз выслушивать предсказания из книги «Дао-Писдын. Снаффа»? Такого предсказания, что вытащил из брошенных палочек военный священник? Теперь уже кажется, так давно это случилось.
Сколько же раз прокрутились
Чуткое ухо мутанта в кустах бело-зелёного саксаула услышало встревоженно-глухие удары шаманского бубна с колокольцами и бубенчиками. Пронзительно-успокаивающие ритмы Бубна Верхнего мира послышались девичьему уху. Ритмы бубна в руках шамана, выкрикивающего в Космос Человека заклинания удачного почина… Языки вселенского пламени с бесшабашной удалью возносились гурьбой в прохладное сибирское небо.
В звуках небесного органа контрапунктом в разных регистрах по окрестностям селения разносилась мелодия фуги фа минор австрияка Моцарта.
Юный защитник чести своей возлюбленной чувствовал чёрную волну, которая сразу накатывала ментально, стоило ему встретиться взглядом с неприятным Бернаром-Анри.
Тёмные силы устремились в атаку. Распределение сил зла и добра в этом столетии было иным, чем в прошлой жизни. Тогда, когда молодящаяся лесбиянка, адепт Дома Маниту, попыталась сделать юного Грыма служителем того проклятого Дома. Нынче воинство Антихриста, который в Бизантиуме принимал личину Маниту, его потусторонние силы попытаются вовлечь в свою секту хоть кого-то. Дьявол вселился в изношенное тело не состоявшегося Философа. Что-то подобное чувствовал и видеохудожник Дамилола, но осознать всю глубину этого не смог. Как-никак, этот рафинированный артист с талантами, лезущими в глаза после приёма горсти таблеток от Кастанеды, в прошлой жизни занимал соседнюю усадьбу. Нет, совсем не зря сомневался боевой лётчик в истинности оболочки своего бывшего соседа. Отсутствие ментального опыта у лётчика мешало разглядеть хвост, рога и копыта, торчащие из явленной им оболочки. Оболочки якобы Философа.
Совсем не зря судьба бросала пупараса Дамилолу по священным местам Внутренней Монголии. Какой-то иммунитет против откровенной дьявольщины он там получил.
– Грым, любимый мой! Спасибо, что встал на защиту чести своей возлюбленной. Милый, иди скорее ко мне! – с жаром проговорила Кая, когда они остались одни в комнате.
– Кая! Разве мог я поступить как-то иначе?! Когда я принял решение идти за тобой, уже тогда понял: отныне обязан стать защитником твоим, несмотря ни на что!
Страстные влюблённые бросились в объятия друг друга, осыпая жаркими поцелуями лицо, шею, руки… У суры модели «Прима 1» для таких случаев программой предусмотрен особый режим. Режим с учащением сердцебиения, порозовением участков наружного покрытия (кожи) и частичным повышением температуры некоторых участков.
Подсознательно юный Грым не забывал: его возлюбленная Кая – сура, спроектированная и собранная по предзаказу толстого Дамилолы. В те минуты, когда он невольно сравнивал свою первую девчонку – сумасбродку Хлою – с обворожительной Каей, сура непременно одерживала верх. Набор генов, перешедший Грыму от его предков, не очень-то располагал к длительному, абстрактному анализу самых разнообразных факторов и бзиков, сочетание которых определяло характер Дамы его сердца. Поведение Каи, глубины её характера интриговали и притягивали юношу всё сильнее и сильнее. Да у него просто времени не было, чтобы забиться в укромном месте и передумать много-много разных мыслей. Как-то сразу на новом месте столько всего свалилось на его голову с ирокезом, что волосы у него на макушке постоянно стояли дыбом. Для чего же ещё парню юность даётся, как не для того, чтобы с головой бросаться в любой житейский водоём, даже в тот, молва который нарекла омутом … Омутом любовных утех.
– Грым! Хочу предупредить тебя: эта высокая скотина, что философом себя называет – совсем не тот, за кого он себя выдаёт. Возможно, позже я скажу тебе более
конкретные вещи. Сейчас пока не могу. Скажу только одно: станешь участвовать в дуэли – выбирай крепкий арбалет и старую короткую стрелу с серебряным наконечником. Запомнил! Сейчас пойди к атаману Махмуду. Он поможет тебе с оружием. Попроси его выполнить завтра утром обязанности секунданта. Ни о чём другом даже не думай! Ступай, Грым! Помни мои слова!Грым выскочил из комнаты и побежал в оружейную. Махмуд уже подбирал для завтрашнего утра всё необходимое снаряжение. Два полных комплекта.
– Уважаемый Махмуд! Мы с доброй Каей просим тебя принять завтра участие в дуэли и быть моим секундантом. Так, кажется, зовут ассистента участника дуэли?
– Да, Грым, ты всё говоришь верно! Каждый участник дуэли выбирает, назначает себе ассистента. Хорошо, согласен тебя поддерживать морально завтра на этой чёртовой дуэли.
После небольшого инцидента двоих прибывших мужиков определили в небольшую комнату в жилом доме, накормили, напоили.
– Ну, вот, нажрались от живота, напились пойла. Теперь и отдохнуть можно, как белому человеку. – При этих словах видеохудожника Философ как-то странно улыбнулся.
– Ну, и чего ты ржёшь, козёл вонючий! Какую пакость ещё придумал!
– Дамилола! Не напрягайся так сильно, а то напрягайку сломаешь. Лежишь, вот и лежи себе дальше. Не приставай к человеку!
Дамилола буркнул чего-то, повернулся набок и сразу заснул. Фиктивный Бернар-Анри посидел ещё некоторое время, потом тоже улёгся на свою кровать и заснул.
Сибирское утро начиналось туманом – значит сегодня будет вёдро. Вскоре туман рассеялся. Солнце выглянуло, птички защебетали. На поляне перед лесочком из пальм стало собираться мужское население со всего околотка. Мужики и служивые прослышали, что кто-то из пришлых вызвал молодого парня на дуэль. Что в здешних краях давненько не проводилось. Всем стало интересно. Местный заслуженный шаман не одобрял этого, он целые сутки сильно хмурился, а рано утром со всеми своими непонятными вещями и разными верёвочками, ремешками и прочими бубенчиками отбыл на священное место своих предков для совершения таинственного обряда. Со всеми положенными в таких случаях камланиями, бешенными кружениями и прыжками. Шаман чуял недоброе.
Скоро к поляне пришли участники дуэли с целой свитой сопровождающих. Грым оделся в новую красную рубашку и варёные джинсы свободного покроя. На голове у него блестел начищенный шлем. Напряжённый философ пришёл в тёмной мантии с бордовой лентой через плечо. На ленте светилась красная пентограмма в форме пятиконечной обратной звезды. В его движениях не было лёгкости. При виде надутого незнакомца зрители загудели.
Секунданты пообщались между собой, обговорили разные мелочи, после чего разошлись в разные стороны поляны, установили барьеры. Дуэлянты с секундантами прошли к барьерам. Заряженные арбалеты перешли в руки Грыма и Бернара-Анри. Судья дал команду для сближения участников стрельбы. Первым стрелял Бернар-Анри. Он медленно поднял заряженный арбалет, долго прицеливался, а когда пустил стрелу, то она пролетела над головой юноши, не причинив тому вреда. Публика с облегчением выдохнула. Над полем пролетела волна шёпота. Настала очередь стрелять Грыму. Юноша застыл в неподвижной позе с поднятым арбалетом. Остановил дыхание и выстрелил. Стрела угодила прямёхонько в центр зловещей пентограммы и произошло невероятное:
сразу после касания кончиком стрелы пентаграммы на ленте надменного пришельца тот исчез. Так, словно его никогда и не было в этом измерении. Ненавистный пришелец исчез, растворился. Несколько минут зрители оставались на своих местах. Затем одни стали кричать, материться, смеяться жутким смехом. А когда публика стала приходить в себя, то все враз покинули заклятое место. Старики назвали внезапное исчезновение раненого проявлением тёмных сил.
Ночью местный шаман разведёт здесь очищающий огонь до небес и проведёт свой сеанс освобождения светлой силы. Тогда звуки бубна долго раздавались над поляной. Все собаки забились в свои будки. А когда выглянула луна, на поляну вышел старый волк, поджал хвост и осторожно убрался в свои пределы.