Будь готова к вечности

Господи, да когда же он перестанет говорить загадками?

– Что она нам сделает? – фыркнул блондин.

Он молчал, уткнув глаза в пол, словно о чем-то раздумывая.

– Хотите ответов значит.. – он провел рукой по волосам и начал рассказ: - Один раз в лет 200 рождается, как казалось, на первый взгляд обычный человек, но внутри у него заложены некие начала, которые до 18 лет развиваются, а в день совершеннолетия вырываются наружу и человек… уже не человек.

Мы с братом недоуменно переглянулись.

– Что за начала? – спросил я, мотнув головой.

– Вырабатывается иммунитет, который борется с любой болезнью, даже неизлечимой. В крови присутствуют вещества что убивают то, что предоставляет угрозу для жизни человека. При этом он сам может даже не догадываться, что он – избранный, – Карл перевел дыхание. – Ближе к восемнадцатилетию человек становится бессмертным.

Последнее его предложение переосмыслить было очень трудно. То есть как это бессмертный человек? Этот вопрос как раз задал Винс пока я находился в ступоре.

– Ему не страшна никакая пуля, никакой кирпич, который свалится на голову. Раны на теле очень быстро затягиваются. Нет, безусловно, так как она еще не приняла обличье вампира или оборотня, медицинская помощь будет ей необходима, но она не умрет и ее сердце не перестанет биться, – объяснял Рихтгофен.

Я продолжал молчать, поражен его словами.

– В 18 день рождения эти защитные барьеры падают и человек становится обычным человеком, подвластным смерти. Если в этот день его укусит оборотень – человек станет одним из них, но его сила будет в десятки раз больше, чем обычных оборотней. Эта серьезная угроза для вампиров, ибо оборотень с такой силой может справиться с целыми кланами, при этом сильно и не пострадав.

В зале повисло молчание, прерываемое лишь тяжелым дыханием Винса. Похоже, он в таком же шоке, как и я.

Черт, теперь я понимаю почему нам нужно избавиться от Алексы, но я все равно не представлял как она будет терзать бездушные тела вампиров на куски.

– А если в этот день ее укусит вампир? – спросил брат.

– Она станет вампиром, – пожал плечами Карл. – Обычным вампиром, как вы или я, без тех способностей, которые у нее были бы, если бы она стала оборотнем. – Рихтгофен потер пальцами лоб и устало вздохнул. – Именно поэтому в день ее совершеннолетия вы должны ее убить, потому что только в этот день у нас будет такая возможность, вы это понимаете?

Мы с Винсом синхронно кивнули.

– Почему именно Алекса? – поинтересовался я.

– Обычно, такие рождаются лишь среди оборотней. Видимо, кто-то из ее родственников, дальних или близких, тоже превращается или превращался в собачку, – вампир жестоко ухмыльнулся.

– Что нам делать? – спросил я.

– Указания не меняются, – отрезал Карл, поднимаясь с кресла. Он прошел к мини-бару и достал оттуда солодовый шотландский виски.

– Почему именно мы? – поинтересовался Винс.

Карл усмехнулся, наливая в стакан янтарную жидкость.

– Жребий выпал на вас. Считайте это судьбой.

Вот теперь все стало на свои места и сказать, что я шокирован, – не сказать абсолютно ничего. Рихтгофену стоило вначале все рассказать. Не понимаю, зачем он тянул.

Вопросов больше не было и мы как можно быстрее покинули поместье вампира.

– Ну и каковы наши дальнейшие действия? – спросил брат, когда мы отошли от дома на достаточно большое расстояние.

Я медленно провел рукой по волосам, все еще до конца не осмыслив всю полученную информацию.

– Будем следовать указаниям Карла.

От лица Алексы.

Я бежала, казалось, целую вечность, игнорируя режущую боль в боку, но я все-таки успела. Оливия ждала меня на пороге школы немного перепугана и в тоже время недовольная.

– Ты опоздала! – она по-детски нахмурила свои светлые бровки и сложила руки на груди.

Мое дыхание все еще было неровным от бега и я пыталась отдышаться, делая частые вдохи и выдохи.

Она обижено склонила голову и надула губы. Да уж, обижаться моя сестра любит и с поводом, и без. Я закатила глаза и присела перед ней на корточки.

– Эй, – указательным пальцем я приподняла ее подбородок и, увидев скорченное лицо младшей сестры, легко улыбнулась. – Не обижайся на меня, ладно? Меня просто задержали на несколько минут дольше, – в голове проскочили образы моих новых знакомых, но я тут же избавилась от них.

– Я начала переживать, – пробубнила Оливия, настойчиво игнорируя мой взгляд, опустив свой вниз на туфельки.

Я тяжело вздохнула и взяла ее за руки.

– Ну прости, пожалуйста. Хочешь я куплю тебе мороженное? – от этого она точно не откажется.

Малышка тут же просияла как солнце и закивала головой. Я бы смотрела на ее солнечную улыбку целую вечность. Дети могут радоваться любым мелочам, в отличии от взрослых.

Я медленно поднялась с корточек и размяла затекшие ноги.

– Но при условии, что ты перестанешь дуться на меня, – я махнула перед ней указательным пальцем, сделав нарочито серьезный голос.

– А ты пообещай больше не опаздывать, – взамен попросила она, смотря на меня снизу в верх.

– Обещаю, – я утвердительно кивнула головой и взяла Оли за руку. – Идем?

Взгляд сестры резко переместился и теперь она смотрела куда-то мне за спину, сжав крепче мою руку. Я обернулась, чтобы проследить, куда она так смотрит.

– Как мило, – на лице Николь проскочила едва заметная фальшивая улыбка.

Блондинка стояла прямо передо мной и меня уже тошнило от запаха ее духов. Я отступила на шаг, пряча за своей спиной сестру.

– Тебе чего? – недружелюбным тоном поинтересовалась я.

– От тебя ничего, – она коротко мотнула головой и стала накручивать светлую прядь волос себе на палец. – Ты так быстро убежала из класса, что уронила кое-что свое.

Я нахмурилась и тут же вспомнила о своем брелоке.

– Он у тебя?

– Я бы в жизни не притронулась к твоим вещам, но учительница настояла на том, чтобы я потом тебе его вернула, – пропищала Николь.

Бедная, наверно, раз двадцать руки мыла после того, как ее заставили взять мой брелок себе. А потом еще столько же раз будет их мыть, как отдаст его мне. Какая же она жалкая!

Я требовательно протянула ей руку.

– Держи свою псину, – девушка вложила в мою ладонь брелок.