Будь моей Брейшо

Нет.

И тут Рэйвен говорит:

– Ви права, Хлоя. Я не справлялась с твоим дерьмом раньше, и я не уверена, что не смогу справиться с ним сейчас, когда я постоянно на нервах.

– Не хочу тебя огорчать, Рэй, но в этом нет ничего нового, с беременными всегда так. – Она пожимает плечами, затем ее глаза расширяются, и она смеется. – Прости. Я обязательно поработаю над своим сучьим характером.

Я усмехаюсь, и она поджимает губы.

– И может быть, тебе стоит держать свою сторожевую собачку поближе, – издевается она надо мной. – Если ты не хочешь, чтобы тебя кто-то задевал.

Рэйвен расправляет худи, чтобы мягкая трикотажная ткань не облегала ее фигуру.

– Я почти уверена, у меня на лице написано: не прикасайтесь ко мне, черт возьми.

– Это просто то, что делают люди, когда кто-то…

– Потише, мать твою, – встревает Мэддок, тон у него угрожающий.

– Хорошо, извини, – шепчет Хлоя. – Хотя это правда, люди обычно хотят почувствовать, как шевелится ребенок.

– Еще даже я не почувствовал, как шевелится ребенок, – одновременно говорят Мэддок и Ройс.

Они тут же поворачиваются друг к другу, Мэддок смотрит злобно, Ройс широко улыбается. Кэптен и Рэйвен хихикают, обмениваясь взглядами, а я заставляю себя не участвовать в этом веселье.

Все это происходит на моих глазах, и мне трудно справиться с этим дерьмом. Признаюсь, больше всего я завидую простым отношениям этой четверки, их быстрым понимающим взглядам и ухмылкам. Разговоры без слов – ведь так это называется?

Когда стул напротив царапает асфальт, я поворачиваю голову и вижу Мака. Хлоя, стоявшая до сих пор, садится рядом с Кэптеном.

Могла бы сесть рядом со своим парнем.

– Что-нибудь едкое на твоем грязном маленьком язычке, Вик-Ви? – дразнит меня Ройс.

Я прячу эмоцию, скользнувшую по моему лицу, и пожимаю плечами, не потрудившись отвести взгляд от Хлои.

Нахалка Хлоя переводит взгляд с меня на Кэптена, ее глаза сияют.

– О-о-о… какую драму я пропустила?

Я моргаю. И стучу пальцами по столу.

– Прекрати.

Она вскидывает голову, и я знаю, что она готова наговорить какую-нибудь чушь, но Мак наклоняется, шепчет ей что-то на ухо, она откашливается, натянуто улыбается, а затем объявляет, что сходит взять что-нибудь выпить.

Между оставшимися завязываются разговоры. Обалдеть, как будто меня здесь вообще нет.

Как будто меня не существует.

Если бы сейчас был кульминационный момент, я бы с уверенностью сказала, что их трюк не удался, потому что демонстративный игнор не влияет на меня так, как они, вероятно, надеялись.

А что? Я не новичок в том, чтобы быть аутсайдером, – бывало, я неделями сидела как в вакууме, со мной никто не разговаривал, ко мне никто не подходил. Такое обращение вряд ли можно назвать наказанием. И… наказан скорее один из Брейшо. Он все время молчит, а молчание бывает оглушительным.

Я причинила боль Кэптену Брейшо?

Он как будто почувствовал мои мысли, его взгляд скользит в мою сторону, но я смотрю на Мака.

– Четвертый столик слева от Виктории, – говорит Мак, обращаясь к Ройсу. – Видишь тех двоих? Уже четвертый раз за неделю они пересекают мост.

Ага, понятно, мост, ведущий на территорию Брейшо. Они говорят о парнях из школы Грейвен, которые были сторонниками теперь уже павшей семьи. Придурки без лидера, который мог бы, в случае чего, наставить их на путь истинный… или вбить в них немного здравого смысла, когда они на пустом месте чувствуют себя храбрецами.

– Дерзкие маленькие засранцы, – челюсть Ройса сводит судорогой.

– Они встают, – говорит Рэйвен в свою чашку. – И их шестеро.

– Они знают, почему мы здесь. – Кэптен облизывает губы. – Слетелись, как гребаные панки, как только мы припарковались.

Ройс кивает и кладет телефон на стол.

– Эти придурки ничего толком не умеют.

Кэптен обдумывает ситуацию, его голова лихорадочно работает, секунда за секундой прокручивая все возможные сценарии, а рука незаметно скользит под стол.

Мой пульс тяжело стучит в ушах, желудок сжимается. Я знаю, что по пальцам Кэптена сейчас скользнул тяжелый кусок металла. Он сжимает кулак один раз, проверяя то, что и без всякой проверки идеально сидит у него на пальцах; теперь его кастет наготове, и рука свободно опущена вдоль тела.

Пальцы Ройса крепко сжимают край стула, на котором он сидит, глаза устремлены в никуда, но он все видит, тело напряжено, нога дергается в предвкушении.

Эти мальчики слишком долго сидели в клетке.

– Рэйвен. – Голос Мэддока глубокий и низкий, предупреждающий.

– Я знаю, Здоровяк. – Она накрывает рукой ключи на столе, и ее глаза поднимаются на меня.

К нам приближается группа из шести парней, которых я не видела раньше. Ройс ждет той секунды, когда они ступят на то место, которое ему нужно. И вот уже стул летит в сторону и вверх, окатив двоих трухой из дешевого пластика. От удара они падают, кровь льется с их лиц, и мы все одновременно вскакиваем на ноги.

Кэптен загораживает меня, и я внезапно оказываюсь в коконе его тени. Затем тень растет, я поворачиваюсь и вижу здоровенного парня, стоящего прямо за мной. Но ничего не происходит. Быстро летают кулаки, и я вижу, что это кулаки Кэптена. Он перемещается ловкими, уверенными движениями, наклоняется, когда нужно увернуться от удара, кулак летит, чтобы отбросить очередного мудака назад, и он лягает того, кто на свою голову подкрадывается ближе.

Слышу треск костей – и мне это не кажется, – капли крови летят по воздуху и падают на мой рукав, голова очередного парня, получившего под подбородок, отлетает в сторону. Кэптен не позволяет ему просто упасть – он ловит его и вырубает ударом колена.

И снова он бьет направо и налево.

Ройс ударяется спиной о край стола, он застигнут врасплох, но быстро выкручивается – отскакивает назад и начинает быстрее молотить кулаками.

Рэйвен ругается рядом со мной, и меня охватывает паника, глаза устремляются к ней. Она же беременна…

Она отвечает на мой взгляд, и я вижу в ее лице то, чего раньше не замечала: нечто гораздо большее, чем гнев. То, что спрятано под ее худи, сейчас важнее всего, и это самое важное может попасть под удар.

Подхватив ключи, она несется к внедорожнику. Мэддок поворачивает голову в ее сторону, ему важно убедиться, что с ней все в порядке.

Когда дверца захлопывается, он расслабляется и пропускает правый хук. Он ухмыляется, сплевывает кровь и снова начинает работать кулаками.

Я подпрыгиваю, когда чье-то тело приземляется на стол. Поднимаю голову и встречаюсь глазами с Ройсом.