Будь моей девушкой, или мой супер-парень

– Спас... кха-ха… ба, - прокашляла-проговорила я, возвращаясь к подругам.

– Фу, - тут же протянула Катя, вздернув нос, - ты вся костром провонялась.

– Чего только не сделаешь ради подруги, - протянула я, рассмеявшись.

Мы направились вверх по улице Лебедева, на которой все дома оказались в относительной запущенности, особенно из-за опавшей листвы. Притом, кроме той женщины с вилами нам больше не посчастливилось никого встретить. Безлюдность и тишина не слишком прибавляли улице оживленность. Да и небо затянулось серыми тучами, наводя на улицу угрюмую обстановку.

– А вокруг тишина и только мертвые с вилами стоят, - перефразировала я известную фразу.

– Ага, - поддакнула Катя.

– А мне уже нравиться эта улица, - добавила Надя.

– Гляньте, - вдруг воскликнула Катя, указав на дом по левую от нас сторону.

Дом был не большой, с накрененным вправо забором и заросшей почти до колен травой. Но указывала девушка не на дом, а на огромного пушистого кота, который сидел на подоконнике по ту сторону стекла и смотрел на нас явно с вызовом.

– Все опоздали, - хохотнула Катя.
– Он его уже занял.

– Как плотоядно он на нас смотрит, словно говорит: "Подойдете - съем!".

– Да уж, с таким котом и собаку не надо держать!
– воскликнула Надя.

Коту видно надоело наше внимание, так как его шерсть вздыбилась, а пасть открылась, открыв вид на мелкие, не менее острые зубки.

– Пойдемте отсюда, а то вдруг его давно не кормили!

Мы были уже почти возле конца Лебедева, как увидела довольно запущенный дом. Хотя скорей всего он выбивался на фоне рядом большего, видно летом побеленного, дома с голубым ярким заборчиком, зацементированным участком возле ворот, развивающимся флагом России над крышей и тявкающей собачкой, которая пыталась протиснуть свою моську между зубцами забора. Рядом же дом, который мы приметили, был с каменным, высоким, облупленным забором, выгоревшей на железной двери краской и впереди с заросшей травой, со слегка вытоптанной тропинкой. Над забором виднелась длинная крыша, которая поворачивала влево, полоса стены, и верхняя часть рабы, с облупленной, посеревшей белой краской.

– Постучим?
– предложила Надя.

– А если нам откроют то, что делать будем?
– спросила Катя.

– Представимся какими-нибудь хари-кришнами, - улыбнувшись, предложила я.

Катя положила левую руку на бедро, припустила второй рукой очки и томно проговорила:

– А вы верите в бога?

– Ахаха… Тебе только плетки не хватает!
– рассмеявшись, добавила я, и вторил за ней: - Вы верите в бога? Нет?
– Затем я сделала вид, что дергаю хлыст.
– Тогда я тебя накажу, противный!

– Боюсь, тогда нас примут не за служителей церкви, а за стриптизерш, - проговорила Катя, а потом оглядела нас и добавила: - Да и вообще мы не слишком похожи на служителей церкви.

В это она была права. Я была одета в темно-синие джинсы, кеды и пайту с черепом, да еще сумка в виде гроба, не говоря уже о пирсинге. Надя так вообще была в стилах, джинсах с разорванными коленками и черной косухой со скелетом с одним глазом, который держал в руках бутылку с ромом, на котором был изображен тоже скелет, только в пиратском прикиде, а за плечом у нее висел бэк со Сплинк Нотом. Более-менее одетой была Катя: в сером, вязаном платье до колен, черных лосинах с серебреными вставками по краям, замшевых полусапожках и кожаной куртке.

– На стриптизерш тоже, - заметила Надя.
– Ну, кроме одной, - добавила она, взглянув на Катю. Та фыркнула и застегнула куртку, словно ей впрямь придется раздеваться, если в доме кто-то будет и ее приму за стриптизершу.

– Да уж, с нашим прикидом, нам тогда нужно будет спрашивать: "Вы верите в Дьявола?", - протянула весело я.

– Чтоб нас отсюда с вилами погнали!
– фыркнула Катя.

В следующую секунду, калитка возле которой мы застыли, с противным скрипом отворила и вопрос: "Стучать или не стучать?" решился сам собой. На улицу вышел мужик с ведром в руках в потертых синих спортивных штанах образца "СССР", полосатой бело-синей майке и в резиновых розовых шлепках с салатовыми цветочками. Короткие, грязные волосы торчали в разные стороны, а лицо со щетиной было помятое и сразу же могло поведать, чем мужик занимался ночью.

– Извините, - подошла я к нему, дождавшись, когда он выльет ведро в траву и повернуться.

– Че?
– Хоть я стояла от него в шаге, но перегар до меня долетел такой, что мне силой пришлось бороться с подступившей тошнотой.

– Вы не знаете, тут нигде дом не сдается?

– Не знаю, - буркнул он и быстро удалился, на прощанье, одарив наши уши еще одной порцией скрипучего звука.

– Хоть бы маслом смазал, - морщась, протянула я, подходя к подругам.

К сожалению, на улице Иванушкина нас ждал не лучший результат. Посовещавшись, мы решили пойти в магазин, пораспрашивать продавщиц, а заодно купить пива и пойти его куда-нибудь выпить.

– Ну, просто иди на кладбище, и склеп снимай!
– возмущалась Надя.

– Может и, вправду, на кладбище сходим? Может, кто склеп сдает, - со смешком предложила я.
– Правда там соседи почти на каждом шагу.

– А они тихие, как раз возмущаться не будут, - добавила Катя.

Продавщица в магазине с затейливым названием "Перекресток", который находился и впрямь на перекрестке в одной улице от кладбища, лишь развела руками. Надя на всякий случай оставила ей свой телефон, если она что-то узнает.

Мы купили два литра пива "Белый медведь", пачку фисташек, сухарики "холодец с хреном" (при этом Надя заявила, что лучше бы с дымком, но так как у нас уже есть один "с дымком", то лучше взять их), пачку сигарет и три литровых стаканчика. Пить пиво мы решили пойти… на кладбище, шутя по дороге, что может, там все же найдем подходящий склеп, который сдается в аренду.

До кладбища нам нужно было пройти через одну улицу, потом мимо разваленного детского садика, нескольких домой и широкой заасфальтированной дороге, которая вела в сторону моря.

На улице мы увидели невысокого, толстенького, лысеющего татарина в джинсах, синей майке и куртке. Он стоял возле белой машины и раздраженно перекидывал по кольцу ключ на указательном пальце.

– Спросить?

– Спроси.

Подойдя к нему, я улыбнулась и вежливо сказала:

– Извините, а тут нигде склеп не сдается?

Татарин вытаращился на меня ошарашенными карими глазами, а сзади раздался хохот.

– Ой, в смысле дом, - исправилась я, чертыхнувшись про себя.

– Нэт!
– гаркнул он так, что я аж подпрыгнула от удивления.

– Спасибо, - пискнула я, развернулась и быстренько-быстренько засеменила к схватившимися за животы подругам.

– Это во всем вы виноваты, со своими склепами!
– пробурчала я, когда мы отошли, а подруги наконец-то успокоились.

– Да уж, теперь я точно знаю, что ты ради подруг готова пойти и на все!

Они вновь захохотали, и я присоединилась к ним, так как действительно вышла глупая и смешная ситуация.