Будь моей судьбой

— Я не обиделась, — мягко сказала девушка. Извинения она вполне оценила. Как и мужество, которое потребовалось, чтоб их произнести. Пожалуй, за эту короткую речь Маккензи даже немного поднялся в ее глазах. — Обидеть может только близкий. Я просто сделала выводы.

— И их никак нельзя изменить? — тихо спросил Чарли.

— Все можно изменить. Но то, что ты делал потом… преследовал меня, требовал взаимности, заставил заключить помолвку, — она развела руками. — Из этого я тоже сделала выводы. Прости, буду честна: я не люблю тебя. Но что гораздо хуже — я тебя не уважаю, и не доверяю. Да, к тебе тянет, но я ощущаю это, как принуждение. Силу извне, которая заставляет хотеть тебя. А я не люблю делать что-то под принуждением.

— Я уже понял, — мрачно отозвался оборотень. — Скажи, могу ли я как-то изменить твое мнение? Что-то сделать, доказать, что я могу быть хорошим мужем?

На лице девушки отразилось глубокое сомнение, и Чарли понял — сейчас откажет. Скажет «нет», поставив крест на всех его мечтах и надеждах.

— Пожалуйста, не отказывайся! — выпалил он. — Дай мне шанс, Кари! Клянусь, что не подведу тебя!

— Чарльз… — она впервые назвала его по имени. И звук собственного имени, произнесенный мелодичным грудным голосом, показался Чарли божественной музыкой. — Зачем тебе это?

— Я люблю тебя.

Она грустно покачала головой.

— Это не любовь, Чарльз. Влечение, инстинкт, вера в высший промысел. Сам подумай: стал бы ты так унижаться перед какой-то слепой девицей, если бы не игра гормонов. Тебя привлекает мой запах и все. Если лишить тебя обоняния, все пройдет само собой.

— Нет!

— Да. Ты ничего обо мне не знаешь. О том какая я настоящая.

— Знаю, — возразил Чарли. — Ты сильная, смелая и очень упрямая. Любишь классическую музыку, особенно орган. Играешь на арфе, великолепно разбираешься в травах, различая их по запаху. Дома ты выращивала розы и ирисы, потому что тебе нравится их аромат. Твои волосы на самом деле короткие — по плечи, а косу ты прикрепляешь, чтобы не привлекать лишнего внимания. И ты уехала из дома, отказавшись от силы шамана, потому что шаман должен жить на своей земле, а ты мечтаешь объездить весь мир.

Невидящие глаза девушки широко распахнулись, и Чарли понял, что все же смог произвести на нее впечатление. Мысленно он порадовался, что в последний визит к Маккуинам задержался, чтобы расспросить о своей строптивой невесте.

— Я не прошу ответной любви. Просто дай нам шанс. Попробуй узнать меня с другой стороны. Забудь все, что было. Как будто мы только что познакомились.

— Чтобы забыть нужно время, Чарльз.

— Я готов ждать сколько потребуется.

Кари задумалась, а потом ее лицо просветлело, словно волчице пришла в голову какая-то идея.

— Хорошо, — сказала она, но возликовать Чарли не успел. — Через год.

— Что?!

— Мы расстанемся на год. Ты должен поклясться, что не станешь преследовать меня, навязываться или искать встречи. И если через год у тебя и у меня еще будет желание видеть друг друга, то мы попробуем.

— Совсем… расстанемся? — подавленно уточнил оборотень.

— Совсем.

— Но мы же учимся в одной академии.

— Я скоро уеду.

— Куда? — быстро спросил Чарли. И смутился под ее укоризненным взглядом. — Извини… Но… почему так долго? Ты же сама сказала, что не обиделась.

— Так надо, — твердо ответила Кари.

Он представил себе мысленно этот год. Год ожиданий, воспоминаний, мыслей о ней.

Срок ужасал. Даже день без Кари казался вечностью, а тут — год.

Но если он откажется, то лишится даже этой призрачной надежды. И… за год у него будет возможность чего-то добиться. Достичь, доказать своей нареченной, что он достоин ее любви.

— Хорошо, — выдавил Чарли, чувствуя, как в груди что-то тоскливо сжимается от необходимости ее отпустить. — Ровно через год. В два часа дня, в этом кафе, за этим столиком.

Нельзя не признать: в этом было что-то невероятно романтичное.

И тут его осенила еще одна гениальная идея.

— Но… ты разрешишь писать тебе?

На лице девушки отразились сомнения.

— Я не уверена…

— Я не прошу отвечать, Кари! Просто я буду писать письма. Бумажные, до востребования, если ты боишься открыть мне свой адрес. В центральном почтовом отделении Нью-Эбора. Можешь даже не забирать их. Только оставь мне надежду. Я хочу верить, что ты прочтешь их.

— Это глупо, Чарльз, — она нахмурилась. — Для тебя же самого будет лучше, если ты не станешь слишком много думать обо мне этот год. Знакомься с другими девушками, общайся с друзьями, живи полной жизнью. Не надо превращать меня в далекое божество. Иначе при встрече тебя ждет разочарование.

— Глупо или не глупо, но это мой выбор, — твердо ответил Чарли. — Центральное почтовое, Кари. Ячейка на твое имя. Если захочешь их прочесть, достаточно будет запросить пересылку.

— Я не смогу их прочесть…

— Сможешь.

Он не стал говорить ей, что уже начал изучать азбуку слепых. Пусть это станет приятным сюрпризом потом, когда они встретятся снова.

Подошла официантка, принесла заказ. Кари положила на стол мелкую монету и встала, не притронувшись к чашке.

— До свидания, Чарльз.

— До свидания, — повторил за ней оборотень.

Втянул ее запах, стараясь запомнить ее всю: от непослушных локонов, выбившихся из прически, до кончиков пальцев с коротко обрезанными ногтями без следа маникюра. Унести с собой этот образ, чтобы его хватило на год, чтобы закрывать глаза и снова видеть ее такой — решительной, спокойной, бесконечно далекой, несмотря на их предназначенность друг другу и заключенную обманом помолвку.

— Я буду писать, Кари. Каждую неделю, а может и чаще. Центральное почтовое.

Звякнул колокольчик над входом, и она ушла из его жизни. На год… а может и навсегда.

Чарли приник к стеклу, провожая взглядом статную фигуру.

Год… целый год. Бесконечный год. Почему она назначила такой срок? Надеется, что он отступится? Что блажь пройдет сама собой?

— Не отступлюсь, — тихо, но очень твердо произнес оборотень. — Вот увидишь…

* * *

Брат никуда не ушел, терпеливо ждал у выхода из кафе.

— Чего хотел этот щенок?

Кари пожала плечами.

— Поговорить.

— О чем?

— О нас, — она вздохнула и добавила. — Знаешь, наверное будет лучше, если ты не станешь называть его щенком. Он… кажется, не настолько отвратителен, как я думала.

— Простила? — хмуро спросил Брайан.

Девушка покачала головой, не желая вдаваться в подробности.

Простить можно того, кто обидел. Она же не солгала Чарльзу, сказав, что он для нее чужак. Неприятная помеха, настырный тип. В желании Кари избежать общения не было ничего от обиды, она не ждала извинений и не злилась. До сегодняшнего дня все ее чувства к навязанному луной жениху сводились к легкой брезгливости и ощущению захлопывающейся ловушки.