Будь моим этой ночью

Кроме того, Маркус разрешил деликатный вопрос с католической церковью с большим успехом, чем это могла бы сделать Прю. Маркусу не больше ее нравилась мысль о том, что посторонние люди будут сновать вокруг, вмешиваясь в их работу, однако, по его мнению, было разумнее проявить великодушие и готовность к сотрудничеству. Все, чего хотела от них церковь — по крайней мере на первый взгляд, — был доступ к любым артефактам, которые им удастся найти в руинах. И без сомнения, будет только лучше, если предмет такой исключительной важности и силы, как Святой Грааль, попадет в руки людей, которые станут почитать и бережно хранить его. Прю не возражала против того, чтобы допустить церковников к Граалю, но лишь после того, как она сама им воспользуется. Все, что ей было нужно, — это сделать один-единственный глоток, после чего они вольны будут забрать его и спрятать под замок. Вместе с тем невольно занимал вопрос, каким образом Ватикан узнал об этом проекте. В конце концов, Прю отнюдь не афишировала тот факт, что разыскивала чашу, способную исцелить любую болезнь и даровать вечную жизнь.

— Ну и?

Взгляд Прю переметнулся на сестру.

— И что?

— Нравится он тебе или нет?

— Только не в том смысле, в каком ты думаешь. — Прю могла утверждать это без малейшего чувства вины, ибо это было чистой правдой.

Кэролайн приоткрыла рот, собираясь что-то добавить, однако не успела, так как в дверь постучали. Горничная принесла им чай, а за ней по пятам следовал тот самый человек, о котором шла речь, — Маркус Грей.

В свои двадцать восемь лет Маркус представлял собой чарующее сочетание поэта, ученого и искателя приключений. Он был высоким и весьма приятным на вид молодым человеком с широкими плечами, узкими бедрами и длинными ногами. Его густые темные волосы были, как обычно, взъерошены ветром, щеки порозовели оттого, что большую часть времени он проводил под открытым небом. Невзирая на все попытки, солнце не смогло его состарить, а лишь придало коже здоровый румянец. Широко открытые глаза, ярко-синие, как драгоценные камни, вспыхнули радостью, когда Маркус увидел Прю.

— Надеюсь, я вам не помешал?

— Конечно, нет, — с обворожительной улыбкой ответила Кэролайн. — Присаживайтесь, мистер Грей, и выпейте с нами чаю.

В дальнейших приглашениях не было нужды. Маркус пристроился на противоположном от Прю краешке дивана и слегка наклонился в ее сторону с невозмутимым видом мужчины, которого она ни в малейшей степени не интересовала как женщина. Наверное, тщеславие могло породить в ней обиду на подобное невнимание к себе… а, впрочем, почему это вообще должно было ее заботить?

— Чем вы сегодня занимались, Маркус? — осведомилась Прю, наливая ему чаю.

— Ваш отец показал мне развалины крошечной часовни, которая когда-то находилась здесь, в усадьбе. По его словам, я могу проводить в ней исследования и раскопки, сколько моей душе угодно. — Лицо его озарилось широкой улыбкой. — И само собой разумеется, я так и сделал.

Прю тоже улыбнулась. Трудно было не чувствовать себя довольной, видя, как доволен Маркус. Кэролайн выглядела совершенно захваченной его рассказом.

— Мне казалось, мы уже договорились о том, что вы не станете вести раскопки без меня. — Укор в голосе Прю прозвучал в лучшем случае неубедительно. — Вам что-нибудь удалось найти?

Молодой человек пожал плечами:

— Только чьи-то старые очки и башмак, но я пришел к вам вовсе не из-за этого.

— Что же тогда? — Внутри Прю все всколыхнулось от странного предчувствия. — Что-нибудь связанное с Граалем?

Он протянул ей открытый конверт:

— Я только что получил новости от нашего друга во Франции.

Друга? Стало быть, вот как он теперь называл отца Лефевра, того надменного маленького священника, который первым установил с ними связь?

— И что же ему нужно на этот раз?

Маркус отпил чаю:

— В своем письме он хотел поставить нас в известность, что двое представителей его церкви должны прибыть сюда в ближайшие два или три дня.

— Так скоро? — Это уже интересно. — Похоже, церковникам не терпится взглянуть на то, что мы откопали. — Тон Прю казался беззаботным, однако прежнее волнение снова дало о себе знать. Если католические священники уделяли столько внимания их небольшой экспедиции, значит, у них имелись веские причины полагать, что она и впрямь напала на верный след! И хотя Прю не нравилось вмешательство церкви в ее дела, это был добрый знак.

Откашлявшись, Прю постаралась придать лицу вежливо-отстраненное выражение.

— Кто эти люди, которых они к нам посылают?

Поставив на стол пустую чашку, Маркус развернул письмо:

— Некий отец Франсис Молино и с ним еще один человек, по имени мсье Шапель.

— Шапель [1] ? — усмехнулась Прю. — Интересно, часто ли над ним подшучивают по этому поводу — человек по имени Шапель, работающий на церковь?

Маркус хихикнул:

— Возможно, он увидел в собственном имени свидетельство своего истинного призвания. Так или иначе, мне многое нужно подготовить к их приезду. Они, без сомнения, захотят увидеть все наши заметки и результаты исследований.

1

Англ. Chapel, фр. Chapelle — часовня.

Прю смотрела на друга из-под приподнятых бровей, одновременно наливая ему еще чаю.

— И что, они увидят все наши заметки и результаты исследований?

Маркус усмехнулся:

— Конечно же, не все.

Девушка заговорщически подмигнула ему. Осушив чашку одним глотком. Маркус откланялся — ему еще предстояло разобраться в бумагах, чтобы решить, какие из них можно было показать католическим священникам.

— Не понимаю, почему ты не хочешь им воспользоваться, — высказала вслух дерзкую мысль Кэролайн, как только они снова остались одни. — Он такой привлекательный мужчина!

«Привлекательный» было, пожалуй, самым подходящим словом.

— Я не собираюсь его использовать, — объяснила Прю, потягивая чай. — А если бы даже я и хотела, ты сама понимаешь, что с моей стороны это было бы недостойно.

— Почему? — Выражение липа Кэролайн сделалось яростным. — Разве ты не можешь позволить себе насладиться романом? Что плохого в том, чтобы найти в жизни хоть немного счастья?

Прю нахмурилась и сглотнула подступивший к горлу комок.

— Ты прекрасно знаешь почему, Каро.

Обычно сестра даже и в мыслях не позволила бы себе обратиться к ней со столь скандальным предложением, но Прю уже не нужно было заботиться о собственной репутации. И она бы солгала себе самой, если бы не призналась, что время от времени задавалась тем же самым вопросом.

На какое-то мгновение Прю увидела собственную сердечную боль, отразившуюся в глазах сестры, но затем лицо Кэролайн исказилось досадой. Она поставила чашку и блюдце на поднос так резко, что те задребезжали, после чего поднялась; поза ее казалась чопорной и принужденной.

— Все мы проходим через жизнь, понимая, что однажды умрем, Прю.

— Да. — Прю старалась говорить как можно мягче, однако ее охватило безудержное желание разрыдаться. Хотелось вопить и жаловаться всему свету на чудовищную несправедливость судьбы. — Однако большинство из нас надеются дожить до седых волос. Я же могу не дотянуть даже до следующего года.

Взгляд сестры пронзил ее насквозь. Кэролайн явно собиралась разыграть очередную драматическую сцену перед тем, как удалиться, — талант, которым она всегда отличалась.