Будь моим первым

— Мне тогда только-только исполнилось семнадцать, — поправляю его.

— Та-ак, — улыбается одними губами. Глаза серьезные, даже воспаленные. — Удиви меня, Полина.

— Тебе какую версию? Мою или папину?

— Без разницы.

Вздыхаю.

— Мы с девочками отмечали праздник.

— Именно так обычно начинаются половина историй пациентов в травме, — бурчит он, а я смеюсь! Над его недовольным тоном, над выражением лица!

Драматической паузы не получается. Уж не знаю, как Илья это делает, но мне становится намного легче. Вот просто в разы! Больше я не умираю, и умирать не хочу. Только бороться. Верить. Почему бы не поделиться с ним? Мы ведь и правда друзья, он сам так сказал. Возможно, в ответ он что-то расскажет о себе. Тоже личное, о чем не знает даже Инна.

Глава 32

Полина

— Итак, тебе исполнилось семнадцать, — напоминает он.

— Да. Ты ведь знаешь мою подругу Олесю? Она классная и очень добрая. Так вот, раньше мы дружили втроем — Олеся, я и Вика. Это сейчас мы тусим с Владой и Галкой, потому что вдвоем скучновато. А раньше везде ходили втроем. Влада… она нормальная, ты не думай, просто без тормозов. Ну и туповата немного, раз уж на то пошло. Совершенно не умеет просчитывать последствия своих поступков!

При этих моих словах Илья закатывает глаза, и я немного злюсь на него за это. Он относится ко мне как к маленькой, а становиться его младшей сестрой я не намерена точно. У него есть Даша для этой роли, пусть воспитывает ее.

— Всем мозг дан с рождения, просто не все умеют им пользоваться, — грублю.

— Для того чтобы мозгом пользоваться, надо в него для начала информацию вложить. Правильную.

— Справедливо, — пожимаю плечами, обидчиво прикусываю губу.

— Это никогда не поздно, — говорит он примирительно, и я решаюсь.

— Слушай, раз делать тебе нечего больше. Папа снял нам кафе, но мы с Олесей и Викой оттуда слиняли и пошли в сауну. — Собираюсь с силами и продолжаю нейтральным голосом, как диктор новостей по телику: — Мы напились, обкурились, начали себя вульгарно и вызывающе вести, провоцировать персонал и клиентов. Сорили деньгами, угрожали закрыть это заведение. Портили имущество. Агрессивно реагировали на просьбы уйти. Тогда банщик вызвал ментов, которых мы послали на *уй. Нас скрутили и повезли в отделение. Вика была самой трезвой и скромной, извинилась за нас, ее отпустили домой и даже вызвали такси. А нас с Олеськой заперли в обезьяннике. Будучи в неадекватном состоянии, мы приставали к представителям закона, провоцировали их всячески. Висли на шеях, опять же угрожали расправой. Утром пришел их главный, позвонил моему отцу, тот приехал в течение часа. Рвал и метал. Двоих полицейских на следующий день уволили, потому что они не отнеслись к нам с должным уважением. Потом к нам под окна приходила жена одного из них и кричала, что им теперь нечего есть из-за такой твари, как я.

Илья паркует машину напротив своего дома. Смотрит на меня, и в его глазах отражается понимание. Он догадывается, что там было на самом деле. Папиной версией его не провести! Ну почему он такой?! Почему он мне верит?! Ищет ночами? Зачем ему это надо?!

— Пздц, Полина. Мне жаль, — говорит он.

— Чего тебе жаль?! Что смотришь? Тебе недостаточно информации, что ли? Моего вида недостаточно? — На меня снова накатывают паника и обида. Долгоиграющий наркотик, прошло уже два-три часа, а все мои эмоции по-прежнему ощущаются в десятикратном размере. — Все логично и понятно, мне кажется. Ты правильно делаешь, что не подпускаешь к себе. Я все испорчу. И тебе жизнь тоже. Вези меня в гостиницу!

Ненавижу пушистых кроликов. Адски щиплет в носу. Видимо, у меня на их шерсть аллергия.

— Пошли, — качает он головой.

— Куда?

— Портить мне жизнь, блть, куда еще-то? Какие у нас остались варианты?

Он обходит машину, открывает дверь, бесцеремонно хватает меня за руку и тащит на себя.

— Тоже мне джентльмен, — бурчу я недовольно, а сама улыбаюсь, пока мы идем к подъезду, поднимаемся в лифте на нужный этаж, заходим в квартиру. Инны здесь нет. Зато есть бардак. Собираясь впопыхах, она, наверное, забыла закрыть створки шкафов. Вываливала его одежду и обувь на пол. Она полная идиотка, конечно. Если бы такой мужчина полюбил меня, я бы не мотала ему нервы, не испытывала бы терпение. Напротив, окружила бы лаской и заботой. Она не умеет ценить то, о чем другие отчаянно мечтают.

— Истеричка, — сухо констатирует Ветров, проходя по коридору и рассматривая погром. — Прими пока душ, я раскидаю вещи. Сама справишься или помочь? — слегка прищуривается, глядя в моем направлении.

У меня щеки вспыхивают.

— Размечтался!

— Не выдумывай, я голых людей на работе вижу чаще, чем одетых, — старается не улыбаться.

— Это был богический подкат, мой добрый доктор Айболит, но нет! Интимные места я себе намылю без твоей помощи. Ты дашь мне чистую одежду?

Примерно через пятнадцать минут я сижу на стиральной машинке в его ванной комнате. Зеркало запотело, воздух тяжелый и влажный. Пахнет мятным шампунем, от которого я взбодрилась за пять секунд! Надо было видеть, с какой бешеной скоростью я его смывала с волос!

Илья разложил рядом аптечку, щедро поливает мои колени перекисью. В раны въелись грязь и крошечные камешки, которые я не смогла вытащить сама. Больно! Он серьезный такой, молчаливый. Я живо представляю его на операциях и горжусь им. Среди моих друзей пока никто не сделал ничего важного или особенного, Ветров сильно выделяется на их фоне.

Стоит между моих ног, которые я стараюсь сильно не раздвигать. Борюсь с желанием рассматривать его пах, гадая, хочет он мое разогретое чистое тело или нет. На мне лишь крошечные стринги и его футболка, он переоделся в майку и спортивные штаны. К сожалению, свободные, и я никак не могу понять, стоит у него или нет.

Глава 33

Со стороны может показаться, что я зациклена на сексе, только о нем и думаю. Но я отвечу так. Сложно игнорировать секс, когда тебе восемнадцать и когда так много в твоей жизни и в жизнях твоих знакомых на нем завязано. Столько событий происходит из-за него или во имя него! Тут же примешиваются любопытство и естественные реакции организма. Вот Илья касается моих бедер пальцами, рассматривая раны, он может в любой момент дернуть меня на себя. Раз — и я к нему прижата! Плотно. Нам останется проделать лишь пару движений — спустить его штаны, сдвинуть мои трусы в сторону — и он внутри меня. От этих мыслей мое дыхание учащается, во рту скапливается слюна. И мне кажется, я замечаю движение в его штанах. Сжимаю губы, сдерживая улыбку.

Несмотря на то, что Ветров никогда не позволяет себе лишнего, у меня ощущение, что между нами постоянное сексуальное напряжение. Зашкаливающее. Я чувствовала его даже на даче в присутствии Инны и его родителей. Илья просто находится в этой же комнате, а у меня кожа гореть начинает, внизу живота ноет. Сладко, тягуче.

Интересно, он это чувствует? Мои реакции? Самцы ощущают, когда самки их так сильно хотят? И что испытывают по этому поводу? Их это заводит или, наоборот, отталкивает?

Так много вопросов, так мало ответов.

— Аш-ш, — шиплю, когда он проводит по ране ватным тампоном, здорово меня приземляя.

— Любишь бухой шляться по ночному городу, люби и антисептики.

— Спасибо за футболку. И мудрые поговорки. Непременно запомню.

— Пожалуйста, — он выпрямляется. Облокачивается на руки по обе стороны от меня, смотрит в глаза.

Ппц. Неужели мы проживем жизни, так ни разу не переспав?

— Поля, если тебе больно, если страшно, если ты понимаешь, что не справляешься, ты всегда можешь позвонить мне. Что бы ни случилось. Мы своих не бросаем. — Он мне подмигивает. Снова играет в благородного. Снова этот тон, от которого я начинаю себя жалеть.