Будь сильной

– Слышала, у тебя проблемы, – опустилась рядом мисс Хард.

– Что вы тут делаете? – узнала она ее по голосу, поэтому даже не пошевелилась.

– Думаю, тебе нужна поддержка.

– Вон, у меня целый дом поддержки, – кивнула она в сторону домика, оторвав взгляд.

– Знаю я ту поддержку, но я тут, хочу тебя послушать, тебе нужно выговориться.

– Вы говорите так, словно это Блэкбер...

– Не буду лгать, это его слова, – несильно улыбнулась женщина.

– А сам он побоялся придти, – усмехнулась она и подняла лицо к нему, позволяя ручейкам слез скатиться по щекам.

– Он в Чикаго. Иди сюда, – ей стало так жаль Эшли, что захотелось прижать и не отпускать.

– Конечно, у него работа, – сквозь слезы проговорила она.

– О чем ты думаешь? Почему плачешь?

– Думаю о том, как наверное стыдно моей маме... Как было плохо Хейли...

– Ханна горда тобой, как и всегда, ты не сделала ничего, дорогая.

– Как я могла так облажаться? Я же сама прошла через это!

– Эй, послушай, – Элизабет оторвала Эшли от себя и взяла ее лицо в руки, – Сегодня ты будешь как никогда честной, расскажешь все, что было, ты не совершила ничего плохого.

– А если мне не поверят, что если это я убила...

– Нет! Ты не виновата.

– Что мне делать? – Эшли снова зарыдала.

– Будь собой, – Элизабет обняла ее, – Просто будь собой. Хорошо?

– Да.

– Обещай, что от начала и до конца, ты будешь говорить то, что думаешь.

– Я обещаю.

– Вот и отлично, а теперь идем, приведем тебя в порядок и поедем.

– Ладно.

Эшли с адвокатом вошла в зал. Вся ее семья заняла место с ее стороны, там же сидели Элизабет и Джеймс, еще был Джейкоб. Когда они уже подходили к началу, перед Эшли появились женщина и мужчина, сразу она поняла, кто они: – Ты ответишь за то, что сделала, – прошипела сквозь слезы женщина.

– Мистер и миссис Ревери, примите мои соболезнование, – еле-еле произнесла Эшли.

– Твои слова не вернут мне дочь! – женщина бросилась в слезы.

– Миссис Ревери, пройдите обратно, мисс Бенсон, я адвокат этой семьи, мое имя Сэм, – поздоровался худой парень с ней за руку.

– Оставь свою любезность до суда, Сэм, – встал впереди Эшли ее адвокат.

– Ааа, Руперт...рад тебя видеть...- он уже хотел что-то сказать, но секретарь попросила всех занять свои места.

Ноги Эшли сразу стали ватными, в горле появился ком, а воздух словно поступал только через маленькую дурочку и его не хватало. Ее паника могла окончательно взять верх, но кто-то тронул ее за руку и поводил большим пальцем: – Привет, сестренка, – тихо сказала она, обернувшись.

– Все будет хорошо, не бойся, – ответила Джессика.

Эшли села рядом с Рупертом. Откуда-то из комнаты вышла судья, все как по команде встали. Она позволила всем сесть и открыла материалы:

– Слушается дело Ревери против...- она остановилась на фамилии Эшли и подняла глаза, словно не веря написанному, – Против Бенсон... Так, обвинение, начинайте.

Пока Сэм толкал речь, Эшли тихо спросила:

– Ты уже встречался с ним?

– Да, раз пять.

– И сколько выиграл?

– Не разу...

Лучик надежды внутри Эшли гас, как и вера в спасение.

Когда слово дали Руперту, Эшли даже не слушала, ее взгляд был устремлен в одну точку на полу. Эшли опомнилась, когда назвали ее имя, тогда же из-за трибуны уходила мать Хейли: – Что? – переспросила она.

– Ваша очередь отвечать на вопросы, – повторила судья без капли раздражения, видя состояние Бенсон.

Эшли пообещала говорить только правду и села на твердый стул. Все взгляды были устремлены к ней, казалось, что одна часть зала ей сострадает, а друга ненавидит.

– Итак, Эшли, расскажи о том, как ты познакомилась с Хейли, – начал Руперт расхаживать туда-сюда.

– Она пришла в мой кабинет...- Эшли говорила словно во сне и не слышала себя.

– Погромче, мисс Бенсон, – попросила судья.

– Она пришла в мой кабинет после выписки, – Эшли начала заново, но громче, – В справке было написано, что я должна была вынести свой вердикт касательно ее состояния.

– И какой к вам пришла девочка?

– Она была немного уставшей, как и любой, после пережитого, но она часто шутила и смеялась, я задала ей ряд вопросов...

– Каких вопросов? – поднялся Сэм.

– Отвечайте, мисс Бенсон, – кивнула судья.

– Это разработанные вопросы, помогающие определить состояние, типа планов на будущее и подобного...

– И какие должны быть ответы?

– У депрессивного человека этот вопрос вызывает апатию, раздражительность, иногда у них просто нет планов.

– И как на подобный вопрос ответила Хейли? – продолжил уже Руперт.

– Она...- Эшли посмотрела на родителей девочки, – Хотела завести собаку, пойти учиться в музыкальную школу, хотела встретить свою любовь, но замуж не раньше 26, – последнюю фразу прошевелил губами и отец девочки, а у матери опять потекли слезы.

– И что вы заключили после беседы?

– Что она здорова...что терапия помогла и что моя помощь ей...ненужна...

– Но семья погибшей считает, что ее врач заключил, что хотя бы раз в неделю ей необходимы консультации.

– А где этот врач? – спросила судья.

– Мы не вызвали его, ваша честь, – поднялся Сэм.

– Ну и все тогда, откладываем слушание, ведите сюда этого врача, несите копии справок, где материалы-то? Мне верить вам на слово? Если так делать, то каждый убийца и вор не виновен! Все, до завтра времени хватит?

– Да, – кивнул разочаровано Сэм.

– Слушание переноситься на завтра, – она ударила молотком и ушла.

Эшли вышла из-за трибуны и словно во сне побрела к своим. Брукс обнял ее, но она не ответила, она не чувствовала человеческого тепла:

– Держалась хорошо, – подбодрил ее Джордж.

– Спасибо,пап. А можно мне домой? – посмотрела она на немного довольных исходом друзей и семью. В этом довольстве собой, мало кто заметил, что Эшли все глубже в себе, выстраивает стену и не впускает никого.

– Может сегодня ты и на свободе, но завтра этого уже не будет! – крикнула миссис Ревери.

– Побойтесь Бога, ваша дочь сама на себя руки наложила, – вступился Брукс.

– Да как ты смеешь?!

– А почему вы только ее вините? Где вы сами-то были? Еще проверить нужно, кто больше виноват!

Эшли побрела на улицу. Когда они ехали домой, она сидела на переднем сидении, сзади были Брайан, Руперт и Джордж. Брукс вел и все время продолжал высказывать свое недовольство. Последней каплей стала его фраза: – Может это они сами ее убили и теперь заметают следы!