Будь со мною нежен

Тру прикусила губу. Бедняжка Уизи, если бы она только знала, что сама была таким «последствием»!

Харрисон не произнес ни слова, но сидел с мрачным выражением лица. Тру с удовольствием вылила бы на него кастрюлю холодной овсянки. Подумать только, использовать ее сестру, для того чтобы добиться приглашения на свадьбу!

– Это тот случай, когда тебе лучше помолчать, – холодно сказала Тру сестре. – Обсуждать чью-то личную жизнь – признак дурного тона.

– Но ты моя сестра! К тому же не хочешь приглашать на свадьбу одного из самых близких моих друзей!

Харрисон повернул руль вправо, и они подъехали к дому.

Тру вся так и кипела, хотя и старалась не показывать вида.

– Я только намекнула… – Она надеялась, что Уизи услышала. – И Харрисон не возражал.

– Это правда? – спросила его Уизи. – Ты не хочешь увидеть меня в платье подружки невесты?

Харрисон прокашлялся и, покосившись на Тру, пробормотал:

– Неожиданно события приняли неприятный поворот, который я не в состоянии контролировать.

«Ну прямо страдалец!» – говорил взгляд, который Тру бросила ему с негодованием.

– Ты мог бы явиться на свадьбу как незваный гость, [28] вроде тех парней в кино, – предложила Уизи.

– Да, мог бы. – Он припарковал машину у дома. – Я доволен, что возобновил свои отношения с сестрами Мейбенк.

Какую поразительную вещь он сказал. Харрисон действительно так думает? Или просто хочет заставить Тру почувствовать свою вину?

Потому что она уже чувствовала. Завтра она скажет ему: «Прощай». Но он заслужил это. От него всегда одни неприятности, и Дабз предупреждал ее об этом, когда Харрисон появился.

28

Речь идет о романтической комедии «Незваные гости» (реж. Дэвид Добкин, 2005 г.).

Прежде чем она смогла найти ответы на свои вопросы, он обошел машину, открыл дверцу и протянул ей руку.

И Тру протянула свою, в последний раз, пробубнив:

– Спасибо.

Прикосновение буквально обожгло. Харрисону нужно уехать, и чем скорее, тем лучше.

А он уже помогал выйти Уизи.

Проклятье!

Как ни неприятно было это признавать Тру, но Харрисон джентльмен, а кроме того внимательный и веселый мужчина, который мог не только заставить ее смеяться, но и доставить сексуальное удовольствие, как тогда на Палм-Бич. Он богат. Знаменит. Сделал успешную карьеру. Знаком с Брэдом Пейзли и Тимом Макгроу. [29] Дружит с Тиной Фей. [30] Джордж Клуни приглашал его к себе на озеро Комо, а королева Англии, которой нравились его песни, – на чай.

29

Американские исполнители кантри, многократные лидеры чартов. – Примеч. ред.

30

Фей Элизабет Стаматина (р. 1970) – американская актриса комедийного кино, сценарист, продюсер, писатель; восьмикратный лауреат премии «Эмми» и двукратный – «Золотой глобус». – Примеч. ред.

В его карих глазах светились золотистые искорки, и, глядя в них, Тру забывала обо всех невзгодах.

«Зачем ты выходишь за Дабза?»

Она быстро поднялась на крыльцо, чтобы избежать неприятных объяснений.

На кухне Гейдж вытирал губкой стол, когда вошла Тру.

– Привет! Как ты?

Он отложил губку, и с кислым выражением лица сказал:

– Все нормально.

Вошли Харрисон и Уизи, громко обсуждая, что лучше: шоу «Сегодня» или «Доброе утро, Америка!».

– Я давал интервью и там и там, – доносился из холла низкий голос Харрисона. – И должен сказать, это все равно что сравнивать арахисовое масло и фондю, когда обожаешь и то и другое.

– Ой как вкусно пахнет! Чесночный хлеб, лазанья и салат! – влетев в кухню, воскликнула Уизи.

– Как прошел ужин? – спросил Харрисон брата, входя в кухню уверенным неспешным шагом.

– Превосходно. – Гейдж продолжил орудовать губкой.

Тру вытащила стул, и собаки немедленно окружили ее, обнюхивая подол и туфли.

– Кармела ужинала с тобой?

Гейдж кивнул и снова склонился над столом. Тру и Харрисон переглянулись: явно что-то случилось.

Харрисон лениво облокотился о стол и поинтересовался:

– Что еще у тебя на уме?

Гейдж вынужден был оторваться от своего занятия.

– Кроме желания вернуться в трейлер? Ничего.

– Ты выглядишь так, словно занимался тайцзы или чем-то в этом роде, – решил зайти издалека Харрисон.

– Во всем виноваты собаки: устроили тут потасовку. Да и ты выглядишь не лучшим образом. Лови и приведи себя в божеский вид! – сказал Гейдж и швырнул губку в голову брата.

Тру была приятно удивлена: общение с Уизи и Кармелой явно пошло Гейджу на пользу.

Губка отскочила от головы Харрисона и шлепнулась на пол. Скитер тут же бросился к ней, намереваясь схватить, но Харрисон опередил его и швырнул губку в Гейджа. Срикошетив от его живота, она приземлилась рядом с раковиной, где ей было самое место.

– Больше упражняйся с помидорами, старик! – хихикнул с видом победителя Харрисон.

– Чистая победа, – согласился, повеселев, Гейдж.

Тру с улыбкой поднялась со своего места и попрощалась:

– Я иду наверх. Увидимся завтра.

– Спокойной ночи, – сказала Уизи, наливая себе стакан молока.

Гейдж помахал Тру, затем аккуратно расправил кухонное полотенце и повесил на дверцу духовки.

– Спокойной ночи и приятных снов, – пожелал ей Харрисон.

Это было так странно. Тру ощущала подлинное счастье… и горечь. Завтра все изменится: Харрисон уедет. И кто знает? Может, Гейдж тоже захочет уехать с ним. Но пока они были одной семьей.

Семья… Всю свою жизнь Тру мечтала иметь семью. Для нее это означало уют, душевное тепло близких людей, возможность быть самой собой. Она любила родителей, но в их доме всегда царила напряженная атмосфера. И единственными мгновениями, когда она могла расслабиться, было время, проведенное в трейлер-парке с Харрисоном или с Хони на чердаке.

После трагического ухода родителей и смерти Хони напряжение в доме все еще сохранялось, прежде всего потому, что Тру точно не знала, как жить дальше. Она испытывала одиночество, нежелание что-либо менять, и даже когда снова начала встречаться с Дабзом, не обрела спокойствие. Она могла с ним посоветоваться, но слишком сильно рассчитывать на него не хотела, потому что привыкла быть в своей семье лидером и должна была выстоять, несмотря ни на что.

Харрисон наклонился и, приласкав собак, сказал Гейджу:

– Ты ревнуешь к Бу. Не стоит.

Хвосты дружно завиляли, языки высунулись наружу, а лабрадор смачно чихнул. Тру не выдержала и рассмеялась, а потом еще раз пожелала всем спокойной ночи и, уже не оглядываясь, быстрым шагом стала подниматься по лестнице.

Каким-то образом этот старый, очень-очень старый дом превратился для нее в нечто большее, чем просто свидетельство долгой семейной истории. Он так и остался ее спасительным убежищем, но, лишившись былой жесткости, как-то потеплел.