Будда

Если мы достигли десятого уровня осуществления бодхисатвы, то остается еще один фактор, который мешает духу и ограничивает его, а именно: субтильный аспект основного незнания. Его нужно устранить прежде, чем можно будет достичь совершенного просветления. Тибетское понятие «сангье» определяет совершенное просветление как устранение также и последнего затемнения, и последнего препятствующего фактора, и тогда может проявиться весь присущий духу потенциал».

Я сознательно привел здесь длинную цитату, потому что она не только своим высказыванием, но и своей структурой проливает свет на дух ринпоче Калу — дух гуру. Книга Калу направлена на поворот к лучшему. Он тактически, как вывеска в тупике, меняет путь через сансару и побуждает этим к размышлению: какой путь проходим для меня? Он заставляет читателя направить этот вопрос самому себе. Крайний вывод называется махамудра.

Снова речь идет о духе, о вопросе его существования. Ответ в махамудре гласит, что он существует и что он не существует, потому что дух находится по ту сторону существования и несуществования. Любые выражения, которыми мы пытаемся описать его, ни к чему не приведут, потому что он есть нечто, не поддающееся описанию. И все же мы живем с ним, от него. Он владеет нашим знанием и незнанием. Это и есть опыт махамудры. Потому что «чистая природа духа существует всегда», читаем мы у ринпоче Калу.

Здесь мы выходим на след происхождения дуализма, столь рокового для развития духа человека. В задачу ринпоче Калу входит избежать дуализма, показать перспективу правильного пути, то есть подвести к труднейшей, по в последнем счете и к простейшей форме медитативного восприятия истины.

Если мы ретроспективно рассмотрим книгу ринпоче Калу, то установим, что она представляет собой введение и одновременно также последнее углубление в махамудру, знание о пустоте духа и бытия.

Ясно представляя себе наше сегодняшнее состояние, ринпоче Калу пишет: «Наше современное положение как непросветленная сущность объясняется победой незнания над первоначальным видением. Махамудра поможет видению одержать победу над незнанием».

Глава XXX Майтрея — Будда будущего

Еще 2500 лег назад Будда Шакьямуни окончательно вошел в нирвану. Через 25 веков, следуя пророчеству Просветленного, должен появиться новый учитель мудрости Будда Майтрея. Сегодня мы одинаково отдалены от обоих. В то время как, учение одного все еще достигает и волнует нас, многие люди, прежде всего в Азии, уже сегодня возлагают надежды на приход следующего.

Идея и провозглашение этого Будды будущего лежат в основе одного ордена — Арья Майтрея Мандала, — который основан 14 октября 1933 года в Индии Эрнстом Лотаром Хофманом из Вальдхайма в Саксонии и распространен по всему миру.

Хофман, который в 1928 году в Шри-Ланке примкнул к немецкой общине монахов тхеравады вокруг Ньянатилоки и был инициирован гам как Брахмачари Говинда, оказался через несколько лет лучшим знатоком южного буддизма. Поэтому в 1931 году он был послан делегатом от находящегося тогда под властью Британии Цейлона на Всеиндийскую буддистскую конференцию в Даржилинг на северо-востоке Индии. Там он встретился с тибетским ламой Нгавангом Калцангом, известным как ринпоче Томо Геше, который посвящал Говинду в учение махаяны и ваджраяны. Быстрое и глубокое проникновение Говинды в тайны северного буддизма побудило ринпоче, заботящегося о мировом распространении ваджраяны, поручить немецкому монаху основать буддийский орден. Так возникла Арья Майтрея Мандала, община буддистов, которая в духе ринпоче и его выдающегося ученика Говинды пытается понимать учение Просветленного и жить по нему согласно смыслу ваджраяны.

С помощью журнала «Крайз»,выходящего раз в три месяца, орден и примкнувшие к нему общины мирян поддерживают связь со всеми немецкоговорящими заинтересованными людьми.

Своей деятельностью умерший в 1985 году лама Говинда объединяет посредством учения и произведений — он написал большое количество важных книг — три направления буддизма: хинаяну, махаяну и ваджраяну. Он четко показывает общее в них и указывает в этом смысле буддийский путь в будущее.

Это выражено уже в названии ордена: Будда Майтрея указывает направление, которое является главным для Говинды и его последователей среди тибетских гуру. Ведь Будда Шакьямуни уже назвал Будду Майтрею, который на небе тушита ждет своего последнего перерождения, единственным бодхисатвой и своим преемником.

Говинда преподносит «буддизм как живой опыт». Так называется важная глава одной из его ранних книг «Основы тибетской мистики».В ней он убедительно объясняет, почему сохранившиеся речи Будды не передают полного познания и знаний Просветленного.

Он пишет по этому поводу: «Даже совершеннейшая формулировка учения Буддой не избавила бы его последователей от необходимости новой формулировки, потому что даже если учение было совершенно, то люди, которым он возвещал его, были несовершенны, и то, что они могли воспринять и передать дальше, было, как все дела человеческие, несовершенным».

Эта точка зрения составляет основу обращения Говинды с учением Будды. Этим он отмежевывается от всякого рода догматизма. Он говорит: «Те, которые слепо верят словам, как и те, которым исторический антиквариат важнее истины, естественно противятся такому осознанию, которое лишает их чисто ограниченное и скроенное для домашнего потребления мировоззрение его абсолютизма и его однозначности. Поэтому они думают, что поздние буддийские школы выйдут за пределы Будды, в то время, как они в действительности вышли только за ограниченные, обусловленные временем понятия современников и преемников Будды, которые пытались навечно закрепить его учение».

Вряд ли кто-нибудь, кроме Говинды, так серьезно и глубоко занимался духовными элементами буддизма на всех его фазах. Квинтэссенция этого длящегося всю его жизнь занятия учением, его изменениями и его выводами записана в его выпущенных дополнительно сочинениях под названием «Живой буддизм на Западе»,которые считаются его завещанием. Там он пишет в продолжение предыдущей мысли:

«Мы, буддисты Запада, должны учиться у исторических школ Востока, пока мы, не изменяя существенно содержания учения, найдем соответствующее нам выражение и путь. Концепции учения в буддизме имеют всегда только значение пальца, указывающего путь, а именно путь, которым нужно идти. И как до сих пор каждая страна чем-то ценным способствовала развитию буддизма, так и мы на Западе должны, если хотим, чтобы учение Благородного пустило здесь корни, внести наш вклад в дальнейшее развитие и наполнить его свежей жизненной кровью».

И далее он говорит: «Мы выражаем наше глубочайшее почтение созданным в прошлые времена формам и мы знаем, что мы должны по ним учиться. Но мы затормозим собственный рост и приговорим буддизм к смерти, если останемся привязанными к старым формам. Жизнь не знает простоя, и то, что не растет, должно умереть. Поэтому мы извлечем пользу из опыта прошлого — не цепляясь за него, а исходя из него, построим будущее и в его основу заложим самое существенное всех школ буддизма».

С такой точки зрения Говинда смотрит на Майтрею, Будду будущего. Для него он является альтернативой не Будде Шакьямуни, дух которого он примет и понесет дальше, а для запутавшихся в сансаре людей перед лицом их разнообразных благодетелей, будь то политики, экономисты, ученые, священнослужители или гуру-самозванцы и целители сомнительного толка.

Говинда был противником закоснелого и ложного — истинно духовный человек на пути Просветленного. Он понимал, что буддизм, как полагают многие, не является заменой другой общепринятой религии. В нем он видел возможность освобождения человеческого духа от его зависимости, от приносящих несчастье развлечений.

Для такого пути, выводящего из самодовольства и догматических тисков, Майтрея казался ему обещанием, носителем надежды. В этом смысле он формулирует цель своего ордена:

«Арья Майтрея Мандала не должен стать прибежищем для узколобых догматиков и уставших мечтателей, а должен служить настоящему и будущему буддизма, которые мы постоянно вновь создаем нашими живыми, деятельными усилиями. Так как мы умеем ценить великие достижения прошлого, то мы не думаем, что можем довольствоваться однажды достигнутым: мы должны продолжать строить на основе прошлого, не изматывая себя постоянными повторениями! Как предыдущие поколения в различных культурах придавали буддизму новое лицо, так и мы должны также работать над буддизмом нашего времени и нашей культуры, чтобы приблизить его к человеку нашего времени, которому он нужен».