Будем жить

А еще, я смог вернуть своих собачек! Даже Светлы не понадобилось. Просто потянул из накопителя Печати по очереди нужные души, да в достатке снабдил их огненной маной. Собачьи тела возникали постепенно, словно печатаясь на невидимом принтере. От души плеснул им маны от поверженных нами врагов. Растите песики! И низкий поклон вам, что в живых хожу.

С сожженных и потопленных кораблей противника спаслось некоторое количество моряков. Они доплыли до берега, где и попали к нам в плен. Поэтому из допросов этих спасшихся мы уже четко представляли, кто на нас напал, и кому нам нужно будет нести нашу горячую благодарность. Пока в зоне доступа оказывались одни испанцы, корабли которых мы и потопили. Главные наши враги, католические церковники из ордена Иисуса, иначе ордена иезуитов, обретались на той стороне Атлантического океана. Пока не восстановим наш флот, нечего и думать искать их там. Но вот на испанцах с Кубы отведем душу.

Сидел, думал, и так и сяк прикидывал, как имеющимся у меня в наличии одним единственным достойным кораблем разобраться с Кубой. Никак не сходятся расчеты. По всему выходит, что придется отправленные нами в Тунис и в Бразилию корабли дожидаться. Так их хоть четверо станет. Вот не закладывали мы новых кораблей, все ждали, когда чудо — древесина у наших друидов созреет! Кто же мог предполагать, что все так повернется. А одним кораблем мы, конечно, сможем потопить сколько-то испанских судов. Может, даже города на побережье порушим. Но долго это слишком выйдет. Корабли из других гаваней попрячутся, горожане разбегутся. Мне же нужна показательная акция устрашения, да еще чтоб и доход побольше получить с нее.

Пока сидел, раздумывал, заявился Семка Сумароков. Я глаза от записей оторвал, на него глянул. Словно совсем другой человек передо мной. И вроде лицо то же, и фигура все та же, а в целом — другой. Прежний Семка был немного шалопаистый. Взгляд его, опять же, всегда с легкой хитринкой, словно вот-вот учудит чего. А сегодня передо мной стоял очень серьезный, я бы даже сказал сумрачный, человек. Нет! Не получается словами описать, что изменилось в Семке, только Семкой его называть уже как-то и не получается.

— Я к тебе, Иван Иванович, с вопросом, — начал он с порога. Вот обращение его ко мне осталось прежним, Иван Иванович. Кроме него больше никто меня так практически не называл. Если только кто-то, глядя на него. — Когда мы отправимся ответку этим воронам черным давать?

— Семен, тут такое дело. В этом году никак не получится. Нечем нам пока ответку давать. Считай: было у нас шесть кораблей.

— Ну.

— Два ушли за новыми магами и мастерами в Алжир. Еще один за каучуком и красным деревом на крайний юг подался. Два — сгорели. Сколько осталось? Прими еще к сведению, что наш Остров тоже нельзя совсем без кораблей оставлять.

— Но ведь что-то же нужно делать! Я едва глаза закрываю, моя Груня как живая перед глазами стоит. Мы ведь с ней ребеночка ждали. Все мечтали, сын родится….

— Даже если я прямо сейчас отзову тот корабль из Бразилии, все равно сил наших не хватит. Из Старого Света корабли только к осени должны вернуться. Считай весной сможем отправляться попам морды бить.

— Нет. Ты не понял. Их надо совсем уничтожить. Чтобы даже через тысячу лет люди, если речь зайдет о католической церкви или иезуитах дрожать или плеваться бы начинали. Вот, к примеру, потопили мы английский флот. Аж два раза потопили. А ихняя королева Елизавета так и сидит у себя во дворце, да ждет, когда третий флот по ее приказу построят. Вот не хочу, чтобы в этот раз тоже так было.

— А что мы можем сделать? Корабли или города какие… сжечь не сказать, что легко, но все-таки вполне возможно. А чтобы все люди разом возненавидели церковников, это куда труднее. Это же им всем в душу залезть надо. Тут нам совсем другие методы разрабатывать придется. — Вот разговариваю с Сумароковым и сам одновременно с ним начинаю прозревать, что же делать надо.

— ???

— Кста-а-ати, Семен, ты не в курсе, затея с выпуском газеты уже сработала?

Вот по глазам вижу, совершенно непонятна для Сумарокова внезапная связь уничтожения ордена иезуитов и некий бумажный листок с напечатанными в нем новостями из жизни самых значимых людей герцогства, к тому же зачастую еще и выдуманными.

— Да выходит на континенте один листок с таким названием. Его свежие выпуски там возле ратуши вывешивают, чтобы граждане читали. Еще, вроде бы и для себя лично заказывают. У нас на Острове, кажется, Флор Фомич для себя заказал. А что?

— Просто подумал, что придется на какое-то время оставить почитателей светских сплетен без этого их источника. Будем мы с тобой, Сеня, листовки выпускать.

Дальше было долгое, нудное повествование, что должно быть отражено в этих листовках.

— Мы должны представить католическую церковь не организацией приверженцев Господа нашего, совсем напротив приверженцами его антипода. Например: ответь, как имя первого падшего ангела, с проявлениями деятельности которого неустанно борется католическая церковь?

— Люцифер! — Тоном отличника на уроке выкрикивает Семен.

— Правильно! А как он переводится?

— Несущий свет? — Уже не так уверенно.

— Если церковь борется с носителем света, не означает ли это, что она ратует за тьму?

— Не может быть! — Выдыхает мой друг.

— Вот видишь! Ты уже поверил. Вот в таком духе и должны быть написаны листовки. Только не на одну или две темы, а сразу на десятки. И разных. И про то, что не могут истинные последователи бога пользоваться услугами демонов. И про то, что церковь исказила евангелие, называя людей рабами божьими, хотя в текстах первых христиан вместо рабов стояло слово помощники. И про Александра Шестого, папу, совершившего множество злодеяний. Много чего еще можно будет написать. Но только! — Я возвысил голос, привлекая внимание собеседника, уставившегося в свою записную книжку и лихорадочно строчащего за мной под диктовку, — все эти темы должен будешь придумать, красочно развить и проследить, чтобы в нашей типографии напечатали без ошибок лично ты сам!

— Я же не справлюсь! Помоги мне, Иван Иванович! — И Сумароков упал передо мной на колени.

Не впечатлился.

— Вставай, шут! И еще, листовки должны распространяться в разных странах, значит на тебе еще и перевод текстов минимум на немецкий, французский, испанский и итальянский языки. Ах, да! Еще и агентов для распространения листовок в разных странах тоже надо подобрать. Вот тут я тебе помогу. — И заметив радостное сияние глаз бедолаги, добиваю: — выделю хорошие деньги на оплату их работы.

Дальше пошли технические согласования. Мое обещание предоставить для заброски в Европу агентов наш корабль, а на последнем этапе, когда необходимо будет запугать жителей Рима так чтобы всех и сразу, еще и «Самолет». «Летуна» выделить на это дело не получится, его размер не позволяет разместить его на корабельной палубе, а своим ходом отправлять летучий корабль от нас туда — слишком опасно. Морские бури даже летом все-таки случаются.

Ушел от меня Сумароков полностью загруженным. А то «Я отомщу, я отомщу!». Пусть сначала поработает, чтобы месть была приятней.

Понижение уровня отношений с католической церковью до уровня «Явно Враждебные» повлекло за собой мои санкционные действия в отношении единственной в нашем государстве католической церкви. Нет, нет! Я ни в коем случае не надумал закрыть ее. Еще чего не хватало! Наши католики бы этого не поняли. Но я перевел ее на континент в город Медвежий. Что еще за Медвежий? Так это все тот же Дальний. Просто закончилось голосование по выбору названия для двух наших городов. Ближний, как и ожидалось, переименовался в Светлый. Моя жена, хоть и старалась не подавать виду, но была довольна. А Дальний получил название в самый последний момент и по очень интересному поводу. Дело в том, что немецкие переселенцы привезли с собой… ульи с пчелами. Кстати, это стоило огромных трудов для лекарки, которая сопровождала в тот раз корабль со столь необычными пассажирами. Дело в том, что переезд состоялся летом, когда море наиболее спокойно. Но и пчелы в это время активны. Они не могут не летать и не собирать мед длительное время. Просто умрут. Лекарка смогла временно погрузить насекомых в состояние близкое к анабиозу. Пчелы доехали до нового места жительства живыми. А дальше простая цепочка: пчелы — мед — медведь. Еще медведь был к тому же и на нашем флаге. А еще срочно была придумана легенда, что на месте города когда-то была лесная заимка, на которую часто приходили в поисках пищи медведи. Ну, и нужно отметить, что медведь — тотемное животное не только для русских, но и для немцев. Тот же Берлин, сравните с «берлога». Улавливаете сходство. А вообще странно, насколько изменчивы и непредсказуемы извивы человеческой мысли. Начал с переселения католического костела, а закончил наименованиями городов.