Буденный: Красный Мюрат

Убийство Буденным жены обнажило передо мною подлинное лицо Буденного. А когда после недельного домашнего ареста он снова появился, прощенный Сталиным, я уже видел в нем не столько комическое, сколько трагическое явление в нашей жизни. Ведь, в действительности, страшно жить в стране, где все это может происходить и где в маршалах ходит Буденный, а в вождях Сталин и Маленков.

На этом можно и покончить наш рассказ о Буденном. Черные усы – это подделка. Они уже давно поседели и выкрашены парикмахером. Сурово нахмуренный взгляд – обман, так как за суровостью проглядывает жалкий страх лишиться на старости лет высокого места. Золотое шитье маршальского мундира, золото и бриллианты орденов, – всё исходящее от него сияние, не может скрыть жалкого облика маршала-раба, впряженного в колесницу коммунистической диктатуры и состарившегося в этой упряжи».

Критика жестокая и, похоже, не вполне справедливая. Начнем с того, что от коневодства Буденного Сталин отнюдь не отстранил. Напротив, в 1947 году он назначил маршала заместителем министра сельского хозяйства по коневодству и коннозаводству. Значит, по крайней мере в этой сфере, деятельность Буденного Сталина устраивала. Тем более что в период коллективизации кормить лошадей действительно было нечем. Да и в мировую скорбь Семен Михайлович, я думаю, впадал не только по поводу мирового пролетариата и жертв землетрясения в Японии, но и в связи с судьбой родного крестьянства. Другое дело, что дальше пьяных слез эта скорбь не шла.

Насчет убийства Буденным его первой жены Соловьев явно передает не рассказ самого Семена Михайловича (не стал бы он таким хвалиться, даже в пьяном виде), а слухи, ходившие в столичной журналистской тусовке. Как мы убедимся дальше, дело со смертью первой буденновской жены Надежды Ивановны (девичья ее фамилия не выяснена до сих пор) достаточно темное, но наиболее вероятная версия ее гибели – это все-таки самоубийство. Официальная версия, дабы не обидеть Буденного, свела все дело к несчастному случаю, а молва – к убийству лихим командармом опостылевшей жены, мешавшей слиться в экстазе с любовницей. Но, как кажется, Семен Михайлович был недостаточно горяч, чтобы пристрелить жену в присутствии целой кучи народу. Да и нужды в этом не было – тогда развестись с женой было проще простого. А вот то, что самоубийству Надежды Ивановны предшествовал крупный скандал с мужем, представляется вполне вероятным. Здесь рассказ Соловьева вполне может отражать истину. Но, как мы убедимся далее, вторая жена Буденного была певицей Большого театра, а вовсе не кассиршей с Курского вокзала, хотя и родилась действительно в Курской губернии.

В то же время многое Соловьев, как кажется, подметил в Буденном верно. Семен Михайлович был болезненно тщеславен, на редкость косноязычен, плохо умел организовывать канцелярскую и штабную работу. Обладал не слишком широкой эрудицией и кругозором. Любил посидеть с друзьями по Первой конной, выпить, попеть песни. Армейскими делами всерьез уже не занимался. В общем, во многом соответствовал уровню анекдотов о самом себе. Только вот трусом Буденный не был. Он просто был хитрым и в житейском плане очень расчетливым человеком. Понимал, что выступать против Сталина – все равно что плевать против ветра. И покорно подписывал расстрельные приговоры. А когда приговоры касались его личных врагов, то, возможно, принимал их даже с энтузиазмом.

Писатель-эмигрант Марк Алданов, взирая на Буденного на кадрах советской кинохроники начала 30-х годов, охарактеризовал его в очерке «Советские люди» с куда большей симпатией: «Знаменитый Буденный! Он замечателен, этот древний, почвенный, неизвестный Западу образ. Это нечто подлинное на маскараде: настоящий солдат среди рабочих в генеральских мундирах. Буденный удивительно не похож на интернационалиста и на „строителя будущего“. Художник, который пожелал бы дать иллюстрации к „Войне и миру“, мог бы с него писать доезжачего Данилу… Я дорого дал бы, чтобы поглядеть на Буденного во время заседания Третьего Интернационала или послушать его политическую беседу, например, с Карлом Радеком. Говорили, что, проезжая по Красной площади, Семен Михайлович тайком крестился на кремлевские храмы. Что не мешало ему, замечу, отнюдь не по-христиански давить „инородцев“ в Средней Азии. Правда, в коллективизацию его все-таки не стали бросать в карательные акции против русских или украинских крестьян. Может, все-таки опасались, что своих мужиков Семен Михайлович так просто давить не будет? Не думаю. Чего-чего, а кровь проливать Буденный никогда не боялся. Но использование его в качестве карателя могло серьезно разрушить буденновский миф. Одно дело – уничтожать басмачей и их пособников на окраине империи, в далекой Средней Азии, для жителей которых имя Буденного – все равно пустой звук. И совсем иное – заставлять его идти огнем и мечом по коренным российским, украинским или кубанским губерниям. Там такая память быстро уничтожит образ Буденного как „народного заступника“».

Вероятно, у интеллигента Алданова еще сохранялись какие-то иллюзии, что непохожий на «интернационалистов» и «строителей будущего» богобоязненный крестьянский сын Семен Буденный еще сможет, чем черт не шутит, сыграть роль этакого «красного Бонапарта». Недаром же в эмигрантской печати высказывались идеи, что если дать Буденному генеральский чин и орден Святой Анны 1-й степени, то он, пожалуй, сыграет роль нового генерала Монка и проложит дорогу к реставрации династии Романовых. Но у Михаила Соловьева, которому приходилось близко соприкасаться с легендарным командармом, никаких иллюзий на его счет не было.

Популярность Буденного использовалась для оправдания в глазах народа идеи коллективизации. Он выступал 19 февраля 1933 года на 1-м съезде колхозников-ударников в поддержку сталинского курса. А 26 апреля того же года «Правда» опубликовала сталинское поздравление Буденному в связи с юбилеем: «Боевому товарищу по гражданской войне, организатору и водителю славной Красной конницы, талантливейшему выдвиженцу революционных крестьян в руководители Красной Армии, товарищу Буденному, в день его пятидесятилетия – горячий большевистский привет! Крепко жму Вашу руку, дорогой Семен Михайлович».

Надо сказать, что даже после осуждения «культа личности» на XX съезде партии Буденный ни разу не выступил с публичной критикой Сталина. Нет ее и в мемуарах «Пройденный путь», первый том которых вышел в 1958 году, в разгар оттепели. И о репрессиях Семен Михайлович тоже не сказал ни слова – отчасти, наверное, потому, что и сам был к ним причастен.

В 1933 году в связи с коллективизацией появилась очередная песня про Буденного и буденновцев, скромно названная «Песня о героях», наверняка пополнившая среди прочих репертуар буденновских застолий. Ее сотворили все тот же А. Давиденко с Б. Шехтером (музыка) и поэт Н. Владимирский (слова):

Как в степи зеленой,Где шумел Буденный,Где за власть СоветовПесня с боем спета,Полегли, уснулиПод землей сырою,Скошенные пулей,Октября герои.ПРИПЕВ:Эх, недаром, эх, недаром,За серп и за молот борясь,В атаках буденновских армийИх кровь на поля пролилась.Над костями павшихНе расти бурьянам,Не развеять пепелВетрам, ураганам.Силою буденнойТракторов колонныВ коллективах нашихДружно землю пашут.Нет, не ослабелоБоевое дело,Будет колоситьсяРослая пшеница.Мы в степи зеленой,Где дрались герои,Тракторной колоннойУрожай утроим.Армией сплоченной,МногомиллионнойПродолжаем путь ихРеволюционный.Эй, дружней за дело!Чтоб вся степь гуделаОбороной грознойВ наш посев колхозный!

Авторы песни, разумеется, не уточняли, что в период коллективизации кровь тоже проливалась весьма обильно. Тысячи крестьян были расстреляны за сопротивление «перегибам», сотни тысяч погибли в ссылках и лагерях, миллионы сгинули от голода.

Думается, в той или иной степени Буденный о последствиях коллективизации знал. Но он прекрасно понимал, что выступать против коллективизации смертельно опасно. И вовсе не собирался разделять судьбу лидеров правой оппозиции, выступивших против ускоренных темпов и насильственных методов вовлечения крестьян в «социалистические формы хозяйствования». И Сталин оценил верность своего боевого соратника. На XVII съезде ВКП(б) в 1934 году Буденный был избран кандидатом в члены ЦК, а Ворошилов, в свою очередь, стал членом Политбюро.

Выступая на этом «съезде победителей», Семен Михайлович, в частности, заявил: «Наша партия победила и разгромила вдребезги всех наших врагов, которые мешали нам на пути осуществления генеральной линии, мешали миллионным массам во главе с партией бороться за построение социализма в нашей стране. Разумеется, оппозиционные платформы, которые выставлялись лидерами и правого и „левого“ оппортунизма, вели линию на реставрацию капитализма в нашей стране. Если бы им, паче чаяния, удалось повернуть нашу партию на ту линию, мы бы уже давным-давно были втянуты в войну. Короче говоря, для нас, большевиков, борющихся за осуществление генеральной линии нашей партии под гениальным руководством нашего великого вождя товарища Сталина, ясно, куда бы мы попали, если бы победила та или другая платформа оппортунизма.