Буденный: Красный Мюрат

Мы с Буденным подготовили соответствующий приказ и послали текст в Москву, чтобы получить согласие. Сами же осуществить такую перегруппировку не имели права. Москва отреагировала очень быстро, но своеобразно. Никакого ответа нам не дали, а вместо того вдруг прилетел маршал Тимошенко с предписанием Буденному сдать главное командование Юго-Западным направлением. В обязанности главнокомандующего войсками Юго-Западного направления вступил Тимошенко. Мы с Буденным распрощались. Буденный сказал мне: «Вот каков результат нашей инициативы», – и уехал. Переменили главнокомандующего, но обстановка не изменилась, так как новый главнокомандующий приехал с голыми руками…

Мы с Буденным предложили тогда произвести перегруппировку: взять артиллерию с Киевского направления и использовать для предупреждения главной опасности на левом фланге, на Кременчугском направлении. Северное направление, откуда противник двинулся на окружение наших войск, лежало на территории вне нашего влияния, влияния Юго-Западного направления. Там командовал войсками генерал Еременко. Противник прорвался от Гомеля на юго-восток. А мы не получили разрешения на перегруппировку. Приехал Тимошенко удерживать те позиции, на которых были расположены наши войска. Не прошло и недели, как противник отрезал их. Наши предположения, как показала история, были правильными. Я не могу сейчас сказать, что если бы мы провели эту перегруппировку, то катастрофы не случилось бы. Нет, наверное, она тоже произошла бы. Но, во всяком случае, может быть, не столь сильная, потому что мы кое-что вытащили бы из киевской артиллерии и усилили свой левый фланг в направлении Кременчуга. Там завязались бы тяжелые для противника бои и, может быть, у него не хватило бы войск для завершения операции. Даже когда он уже окружил наши войска, их группы довольно свободно проникали через линию фронта туда и сюда. Это свидетельствует о том, что линия наступления противника была очень жиденькой».

11 сентября Буденный был освобожден от должности главкома Юго-Западного направления. Его сразу же вызвал к себе Сталин, который заявил: «Мне кажется, вы не все сделали, что требовалось. Да, согласен, что Еременко не смог остановить танковую группу Гудериана. Но ведь и у вас было немало войск». – «У нас почти не было танков, товарищ Сталин, – возразил Семен Михайлович. – Я уверен, что ваше решение вместо меня назначить главкомом Юго-Западного направления Тимошенко ничего не изменит. В самый критический момент, и вдруг смена главкома. Нет, я этого не понимаю. Конечно, ваш приказ для меня закон, но что это даст? Судьба Киева решена, его вот-вот возьмут гитлеровцы. Я же докладывал в Ставку и лично Вам, товарищ Сталин, свои соображения, просил разрешить отвод войск, но…» – и Буденный только с досадой махнул рукой.

Сталин, помолчав, неожиданно стал оправдываться: «Ставка была уверена, что Брянский фронт нанесет чувствительный удар по группе Гудериана. Еременко уверял меня, что он это сделает».

12 сентября 1941 года Буденный был назначен командующим войсками Резервного фронта вместо Жукова, направленного в Ленинград. В течение двух суток Семен Михайлович объезжал войска. Большинство составляли необстрелянные бойцы, особенно в ополченских дивизиях. Резервный фронт в основном был укомплектован дивизиями московского ополчения и бывшими запасными частями. У многих ополченцев не было даже винтовок.

Через несколько дней войска Юго-Западного фронта были почти полностью уничтожены. Но Сталин не стал возлагать на Буденного ответственность за происшедшую катастрофу, очевидно, молчаливо признав свою и маршала Шапошникова вину. А через три недели после того как Буденный вступил в командование Резервным фронтом, на Западном направлении разразилась еще более серьезная катастрофа, чем под Киевом. Директива о переходе к обороне на Западном направлении была отдана Ставкой ВГК с большим опозданием, только 27 сентября 1941 года, а уже через три дня 2-я танковая группа немцев начала наступление против Брянского фронта, который до этого безуспешно пытался ее разбить. За три дня подготовить оборону не было никакой возможности. Не лучше было положение Западного и Резервного фронтов, которые до этого также вели наступление в течение полутора-двух месяцев и не успели подготовить долговременной обороны.

Еще 21 сентября 1941 года фон Бок записал в дневнике: «С востока на 2-ю танковую группу Гудериана продолжают наседать русские. 29-й моторизованной дивизии (Фремерей) на участке у Новгород-Северского противостоят части восьми-девяти русских дивизий». Бои на этом участке фронта продолжались и на следующий день. Гальдер 23 сентября на фронте группы армий «Центр» отмечал «незначительные атаки противника». По мнению же российских историков М. Ходаренка и Б. Невзорова, «соединения 16, 19, 22, 24, 29 и 43-й армий наступали даже в последней декаде сентября, группа генерала Ермакова – всю вторую половину его, а 13-я армия, по существу, весь месяц. Это отвлекало войска от организации глубоко эшелонированной обороны, не позволяло создать оборонительные группировки и в конечном итоге – приводило к большим потерям личного состава. Так, группа Ермакова только лишь 27 сентября потеряла 4913 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести». Бывший заместитель начальника штаба Брянского фронта генерал Л. М. Сандалов в мемуарах признавал: «То, что группа Ермакова вела во второй половине сентября главным образом наступательные бои и мало внимания оказывала вопросам обороны, ослабило левофланговые войска фронта, а противнику принесло огромные выгоды». Бывший командующий Брянским фронтом маршал А. И. Еременко, напротив, в мемуарах утверждал: «Подводя краткий итог боевой деятельности войск Брянского фронта за период с 14 августа по 30 сентября 1941 г., следует сказать, что в результате контрударов и контратак войск фронта, особенно контрудара в районе Трубчевска, гитлеровцам были нанесены значительные потери, ослабившие мощь их ударных группировок». Но он же отмечает, что войска группы Ермакова и 13-й армии получили приказ о переходе к обороне только 28 сентября.

Только 25 сентября, как отметил в своем дневнике Гальдер, было зафиксировано строительство противником укреплений на фронте группы армий «Центр». При этом командующий Западным фронтом генерал И. С. Конев считал, что немцы будут наступать по кратчайшему пути – вдоль Смоленской дороги. Там и возводились основные укрепления. Немцы же нанесли удары севернее и южнее дороги. Возможно, на решение Конева повлияло сообщение пленного немецкого летчика. Командующий Западным фронтом 26 сентября докладывал Сталину и Шапошникову, что по материалам опроса пленного летчика «противник готовится к наступлению в направлении Москвы, с главной группировкой вдоль автомагистрали Вязьма – Москва».

Вопреки распространенному мнению, советские войска не сильно уступали противнику в людях и технике. Численность личного состава группы армий «Центр» в начале октября составляла 1 929 406 человек, из которых около 1,8 млн участвовали в операции «Тайфун». У немцев здесь имелось 1387 самолетов и около 1700 танков. Им противостояли войска трех советских фронтов, имевшие, по оценке К. Рейнхардта, 1 252 591 человек личного состава, 849 танков, 5637 орудий и 4961 миномет, 62 651 автомашину и трактор, 936 самолетов, в том числе 545 истребителей на линии фронта около 730 километров.

Войска 22, 29, 30, 19, 16 и 20-й армий Западного фронта занимали оборону на главном, Московском направлении в полосе шириной 340 километров от озера Селигер до Ельни. Войска 24-й и 43-й армий Резервного фронта обороняли рубеж от Ельни до железной дороги Рославль – Киров в полосе шириной до 100 километров, а 31, 49, 32 и 33-я армии Резервного фронта занимали позиции в тылу Западного фронта в полосе шириной 300 километров по линии Осташков – Селижарово – восточнее Дорогобужа. Войска Брянского фронта (50, 3, 13-я армии, оперативная группа генерал-майора Ермакова; командующий генерал-полковник Еременко) прикрывали Брянско-Калужское и Севско-Орловско-Тульское направления; передний край их обороны в полосе шириной 290 километров проходил по линии Снопоть—Почеп—Погар, Глухов. Вероятно, ошибкой была дислокация четырех армий на тыловом оборонительном рубеже. После прорыва обороны они не смогли ни нанести контрудар, ни задержать продвижение противника и были легко разбиты немецкими подвижными соединениями. Лучше было бы использовать их для удержания главной полосы обороны.

К. Рейнхардт основывался на советских данных, которые явно занижены, по крайней мере, по части танков, так как немцы захватили их в Вяземском и Брянских котлах 1242, а некоторому числу танков к тому же удалось выйти из окружения. Возможно, 849 танков – это число машин, боеготовых к началу октября. Также и данные о том, что в полосе обороны Западного фронта в частях РККА было 486 танков, у немцев – 591, а орудий и минометов – соответственно 4028 и 5651, доказывают, что советских танков было не менее 1242. Иначе получается, что Западный фронт имел более 57 % всех танков, имевшихся у трех фронтов Западного направления.

В целом сложившееся соотношение сил позволяло Красной армии успешно обороняться при условии координации действий всех обороняющихся на Московском направлении сил и их правильной группировки. На один километр фронта обороны приходилось в среднем около 1650 бойцов, 14,2 орудия и минометов (в том числе восемь орудий), 1,65 танка, 1,3 самолета. С учетом же того, что значительную часть полосы обороны занимали труднопроходимые лесные массивы и болота, можно было значительно увеличить плотность войск, сконцентрировав войска на наиболее опасных направлениях – там, где могли пройти немецкие танки. Однако поскольку войска трех фронтов вели наступательные операции вплоть до последней декады сентября, времени для перегруппировки практически не осталось. Для сравнения: у немцев в Нормандии в июне 1944 года плотность артиллерии составляла менее трех орудий и менее одного танка на километр фронта, тем не менее им почти два месяца удавалось удерживать фронт против высадившихся союзников.