Будет больно, моя девочка

— Ладно, — соглашаюсь. — Но при чем тут я? Если тебе хочется злиться на кого-то, пожалуйста. Но не нужно впутывать в это меня. Я тебе ничего плохого не делала.

— Не делала, — кивает. — Прости. Она просто…просто ей всегда было пофиг и на меня, и на Марата. Все, что было сегодня — ее тупое любопытство, не более.

— А мне показалось, что она очень искренне…

— Ты ее просто не знаешь, Майя. Давай я тебе домой отвезу, идея сюда приезжать изначально была не очень.

— Но ты все равно не отказал мне в ее реализации…

— Ты хотела и…забей.

— Извини, я не думал, что у вас все так. Если бы я знала, то…

— Теперь знаешь.

— Знаю. Мой папа не в восторге от наших отношений, — опускаю взгляд. — У меня дома теперь комендантский час, и меня не отпускают гулять каждый день, как ты уже понял. Родители меня всегда слишком сильно опекали, а мне, было стыдно тебе в этом признаться. Вот. Я зову тебя в гости не потому, что у меня какой-то пунктик, просто так мы сможем видеться чаще и дольше.

— Звучит как план, Майя, — произносит, касаясь моих губ своими.

— А еще…хочешь, я расскажу тебе один секрет, — перехожу на шепот, и, дождавшись кивка Арса, продолжаю, — я в тебя влюбляюсь.

Арс аккуратно запускает пальцы мне в волосы, его ладонь ложится на мой затылок.

— Я уже в тебя влюбился, Майя.

Глава 27

Арсений

— Вы чего тут забыли?

— В смысле? — Кудяков кривит губы. — Вообще-то, приехали тебя поддержать. Нормально вообще, Ренат? Я в девять еле продрал глаза, чтобы за него поболеть, а он морду кирпичом сделал!

Перевожу взгляд на Рената, тот только ухмыляется.

— Да ладно, Арс, — хлопает меня по плечу, — мы не могли это пропустить, чувак.

Я вышел на пять минут, пересечься с Майей и никак не ожидал встретить тут этих чертей. Мысли, зачем они тут, конечно, есть, проверяют, как продвигается наш спор и на какой мы стадии, сто процентов. Единственное, что раздражает, так это отсутствие Марата. Даже эти бабуины приперлись, а Маратик опять по уши в проблемах своей оборванки.

Кручу башкой. Майи нигде нет.

На самом деле, я вышел, все же больше убедиться, что она точно пришла. Почему-то мысль, что она может проигнорировать, третировала меня всю ночь, несмотря на то, что мы вроде как обо всем договорились.

Знаю, что Майя держит слово, и все такое, просто нахлынуло. По факту, зачем ей переться куда-то в субботу утром? Я бы, скорее всего, забил…

А если взять в расчет, что я и сам еще до конца не понял, зачем мне эта игра, так и подавно. Орлов предложит стать капитаном и войти в команду, я согласился. Тупо следовал течению. Глобально мне без разницы. Единственное, что подкупило в его словах, что моему отцу это понравится. Я зачем-то ухватился за эту мысль.

Плевать мне на отца, на его мнение, всегда так было, но тем не менее, я какого-то фига стою здесь в форме школьной баскетбольной команды и в глубине души, почему-то надеюсь на отцовское одобрение или даже похвалу…

— Кстати, — Вэл хмыкает, — не только мы приехали за тебя поболеть. В субботу. В десять утра, между прочим, — акцентит второй раз.

С такими темпами он мне до конца жизни будет припоминать, что проснулся в девять после пятничного загула, чтобы за меня «поболеть» …

Прослеживаю взгляд Кудякова и вижу отца. Оцепенение накатывает в ту же секунду. Дмитрий Мейхер собственной персоной. Бегло осматриваю зал. Четыре охранника в толпе. Еще три, стоят рядом с папой.

Позади пресмыкается Орлов, судя по его шевелящимся губам, он ездит отцу по ушам не затыкаясь.

Сто процентов уже выбил что-то для школы, ну и себе в карман не забыл отложить. Уверен, что это Орлов вызвонил отца. Умолял и ползал у него в ногах ради этого визита. Мой отец тут явно не по мою душу.

Хочу отвернуться, но именно в этот момент, отец меня замечает. Его кивок отдается в груди волнением. Что-то напоминающее панику, но на меньших оборотах.

Киваю в ответ и отворачиваюсь. Чувствую несвойственную мне дрожь, а потом чужое прикосновение. Раздражаюсь мгновенно, до момента, пока не понимаю, что это Майя.

— Привет, — она улыбается. Скользит ладонью по моему плечу, немного прижимаясь к груди. — Раз ты вышел, решила пожелать тебе удачи, — шепчет мне на ухо, привстав на носочки.

— Спасибо, — приобнимаю Майю за талию.

— Ребят, привет! — Майя взмахивает рукой.

Бросаю взгляд на Кудякова и замечаю, как он пялится ей на ноги. Майя в юбке, привычной для нее длинные, выше колена. До сегодняшнего дня я не зацикливался на этой самой длине, но, видя взгляды Вэла, чувствую болезненный укол ревности. Он просто не имеет права на нее так смотреть. Не имеет права ничего себе там фантазировать, но, судя по его распахнутым лупешкам и дебильной улыбке, именно этим он в своей башке и занимается.

Поворачиваюсь к нему спиной, закрывая Майю собой. Целую ее в губы, с диким желанием продемонстрировать, что она моя. Вся. Целиком. Никто не имеет права на нее смотреть. Никто не имеет права ее трогать.

Слышу голос Рената, он увидел какую-то знакомую и двинул к ней. Кудяков же, словно прилип к полу. Чувствую его спиной и бешусь. В башке селится непреодолимое желание дать ему в репу.

Майя упирается ладонью мне в грудь, улыбается, что-то говорит. У нее шевелятся губы, но расслышать, о чем она, не выходит. Киваю тупо, на рефлексах, и только потом понимаю, что она отстраняется, а значит я дал свое согласие на то, чтобы она ушла.

Будто в последний раз сжимаю ее ладонь, а потом прячу руки в карманы.

— Я смотрю, у тебя с принцессой все только продвигается. Класс. Если что, я поставил на тебя, — дает о себе знать Кудяков.

Разворачиваюсь к нему лицом, продолжая смотреть Майе вслед. Скоро шею сверну.

Спор вот уже неделю, как висит над моей башкой, словно топор. Пара неверных движений, и острое лезвие сорвется. Что будет, если она узнает? Апокалипсис. Мой личный. Не уверен, что она сможет понять и поверить, что сейчас мне плевать на спор. Плевать на всех. Единственное, чего я хочу, — видеть ее рядом. Видеть ее улыбку, привносить в ее жизнь, что-то, что будет вызывать эту самую улыбку.

— Считай, что я уже проиграл, — произношу, как мне кажется, равнодушно.

— В смысле?

— Спора не будет, — отрезаю жестче, для непонятливых.

— Это как это не будет? Погоди!

— Мейхер, я долго тебе орать буду? — физрук вылезает как черт за табакерки. — В раздевалку, живо!

— Мы недоговорили, — орет мне вслед Вэл.

Игнорирую. Пока иду в раздевалку, нахожу глазами Майю. Наблюдаю за ней, а в груди разрастается огненное желание, чтобы она повернулась. Панкратова же, словно не чувствует мой взгляд, сидит на скамейке, о чем-то рассуждая с Сафиной, энергично жестикулируя.