Будильник

Следом моё внимание привлекли громадные врата. Сперва я не заметил их из-за башни, но теперь, когда я стоял почти под ней и при желании мог дотронуться до основания рукой, мне открылся вид и на них.

Чудовищно громадные створки несколько пугали, но лишь своими исполинскими размерами. Можно было предположить, что тут обитают какие-то гиганты, но внешний вид статуй свидетельствовал об обратном. Хоть это и не люди (в чём я был уверен, пусть и лишь на уровне собственных ощущений), они ничем, или почти ничем от людей не отличались. Рост, пропорции этих гуманоидов, были сходны с нашими. Конечно, судить по статуям тоже дело не самое точное, но хоть лёгкое представление о местных обитателях они давали. В одном лишь сомневаюсь: не могут у аборигенов быть столь идентичные лица, как у этих изваяний. Разве что они обожают пластику лиц.

Помимо своих размеров, створки врат выделялись искусными украшениями, покрывавшими всю видимую мной поверхность. Обе створки врат были испещрены рисунками и прекрасной резьбой. И при этом я был на сто процентов уверен: врата были сделаны из натурального камня, из какого-то знакомого мне минерала с мудрёным названием.

Дойдя до врат я в этом убедился — они были холодны, да и минералы, из которых собирали створку, я узнавал, пусть и не все, да и названий не упомню.

Но работа, сам её вид, завораживала. Врата имели сложнейшую структуру, сочетая в себе под сотню различных минералов, собранных в многослойную мозаику, а кое где просто инкрустированных в общий узор.

Ещё одна «приятная» особенность: какие-либо петли у титанических врат попросту отсутствовали, а вместо них тоже светилось… ничто. Или нечто.

Оно отличалось от опор башни по тону, было чуть светлее, но имело ту же природу (монах его знает какую, но ведь какую-то должно иметь).

Я попробовал дотронуться и до этого света, предположив, что это запоры, но это оказалось что-то иное. Этот свет не имел ни плотности, ни осязаемости, ни какой бы то ни было информации в себе.

Чуть замявшись, я всё же решился и попробовал открыть дверь. Она была легка как перо, но толщина её давала ясно понять, что она не уступает стенам в прочности, да и вес её столь огромен, что ни одна петля этого попросту не выдержала бы. Тогда как, чёрт побери?

Насмотревшись на дверь, я поднял глаза в сторону предполагаемого горизонта. Вместо него взгляд мой уткнулся в лицо милой, светловолосой девушки в аккуратном светлом платье, парившей в паре метров передомной.

Девушка была одета в лёгкое светлое платье, поверх которого накинула идеально белый шёлковый плащ с откинутым на спину капюшоном. Края платья и плаща в нижней его части казались изрезанными, но их золотистая окантовка намекала, что так и задумано. Действительно, выглядит словно застывшие языки белого пламени, развивающиеся позади неё.

Девушка словно плыла в воздухе — даже волосы её парили, как и части её одежды, а ступни не касались пыльной грунтовки.

Наклонившись ко мне, она произнесла приятным мягким голосом:

— Мы ждём, поторопись…

Глава 3

Проснулся я уже под совершенно иной аккомпанемент. Влажная атмосфера леса и старый, тяжёлый рок, заботливо убавленный до минимума, но не выключенный.

Впрочем Борода, страстный аудиофил, давно плюнул на музыку и весь погрузился в вождение. Хотя к этому процессу подойдёт скорее термин «рулёжка», хоть он и из иной области: он так старательно перевесился за руль и вглядывался куда-то туда, в темноту, словно пытался угадать маршрут на минном поле по запаху и звёздам, полагаясь только на слепую удачу. Ну, не мудрено — судя по качке, ехали мы уже по грунтовке, при том очень плохой, с громадными ухабами, да и темно за ок… что? Так, стоп!

— Стемнело?! — подскочил я, резко садясь.

От моего выкрика Борода всем телом рухнул на педаль тормоза и машина резко встала.

— Шо ты орёшь, скотина? Я ж чуть не родил тут! Барин, блин, проснуться изволил. Весь день, главное, спал, а тут… Зашевелился, зашелестел, когда не надо, агась. Чего тебе, старче?

— А мы где? Откуда, нахрен, лес вообще взялся?

— Хрен знает. У твоей дачи, не? Навигатор говорит, что почти на месте. Я как раз тебя будить собрался, приехали ведь почти. Хех. Традиция, видать, у нас теперь такая — будить тебя перед прибытием. Извольте уточнить, а какого лешего дорога так заросла?

— Какая, на фиг, дорога? Серёг, я конечно понимаю, что в России дорогой можно считать всё, по чему можно хоть как-то ехать, но оно же хотя бы укатано должно быть! — Я отвесил рулевому подзатыльник. — Ты как в лес попал, зараза?!

— Да как мне ГПРС говорит рулить, так я и это… рулю, агась. А что, не туда?

Я презрительно скосил взгляд на экран хвалёного навигатора и невольно выругался.

— Серёг, а чего ты меня раньше не разбудил, чтобы уточнить?

— Да я по приборам шёл. Видимость нулевая, я реально по приборам, ощупкой шёл, агась. А что, леса нет у тебя?

— Ну… ну есть, там, за селом. Но не на въезде же в… Нет, я, конечно, тут пять лет как не был, тем более машиной, но…

— Вот и не реви, навигатору сегодня виднее. Вот, смотри сам: твой посёлок вбит. И мы уже… в тайге. Что? А, вот: мы уже в километре-двух. В смысле — в Кремле? Так, железные мозги, у меня для вас болгарка всегда припасена! А ну не дури, а то быстро располовиню. Даже винтиков себе не оставлю, агась. Во, опять верно кажет. Сотона железная.

— Серый, не нравятся мне его глюки. А ты уверен, что мы правильно ехали и ты никуда в ненужное русло не свернул, пока я спал?

— Да спал бы дальше, пока мы бы до Владика не доехали.

— Серёг, на вопрос ответь.

— Старче, ну я откуда знаю? Если он дурканул и мы заблудились, то всплывающих окошек не было, меня не оповещало. Внутренний голос меня матами крыл, конечно. Даже тебя растолкать предлагал. А нафига? Ты спишь, довольный. Молча. Эта дура мне гудит — прямо, да прямо. Я и прямо. Там ли мы? Да я даже без понятия, где же мы. Поди, спроси у ясеня, агась.

— Знать бы, как ясень выглядит…

— Оооо, дярёвня ещё называется. Может, и дуб от клёна не отличишь?

— Не, ну не до такой степени. У меня именно с ясенем трудности. Ладно, значит мы… значит, ты уверен, что мы близко?

— Уверен, уверен… ни хрена я не уверен! — Борода почти перешёл на крик, но с его лужёной глоткой ему и напрягаться не приходилось для подобного. В его миру это даже не крик, а просто — краски в беседе. — Проснулся, блин, весь настрой попортил. Теперь паранойя чешется. Ладно, а ну как эта машинка нас новой дорогой короткой повела, которую ты не знаешь? Или закрыли знакомую тебе трассу на ремонт, а она в обход. Может такое быть, Игоряш?

— Может, — неуверенно согласился я. — Если только твоя машинка на подобные хитрости обучена, конечно.

— Ооо, эта пакость на что только не обучена. Она даже спорить обучена. Правда пока плохо. Мне вот проигрывает, агась. Сегодня три раза спорить пыталась, мол: «вам назад, развернитесь и восемь тыщ километров». Долбанулась, скажи? Так я ей в рыльник дал и полный порядок!

— Борода, а может…

— Нет, Игоряш. Пендель от человека компуктирного — он животворящий. Он всякой технике помогает, агась. А вот ты так не делай. Тут умеючи надо. И точку знать, и силу чувствовать. А ещё мантры правильные знать.