Будни наемника

— И что говорят?

— Говорят, что на окраинах герцогства объявились вервольфы, жрут всех подряд — и людей, и коней с коровами, да еще и гномов сожрали. Тамошние бароны не справляются, просят подмоги у герцога, а тот не чешется. И маги ничего не делают, только пьянствуют.

— А не говорят, откуда оборотни берутся? — осторожно поинтересовался я, втайне ожидая именно того ответа, что так не нравился герцогу.

— Вроде, откуда-то с гор спустились. У них, как у волков — если расплодятся, то идут новые места осваивать.

Ну, уже хорошо — не болтают, что оборотнем можно стать благодаря укусу. А ведь скоро начнут.

— Я, как об оборотнях услыхала, сразу поняла, отчего Его высочество нашу свадьбу решил в такой спешке сыграть. Ишь, все подготовил, даже про платье для тебя не забыл, почестями осыпал. Вроде бы, добренький герцог, заботливый, а на самом деле сволочь большая, — злобно хмыкнула Кэйт. — Самое трудное дело на тебя сваливает, словно у него больше никого нет. И ты хорош, всегда соглашаешься.

Вот это да! Из уст верноподданной повелителя Силингии сорвался такой оскорбительный эпитет.

— И не смотри на меня так, словно я невесть что сказала, — опередила мой возглас Кэйт. — Да, понимаю, государственные интересы, политика. А не забыл, что я из-за этого драного интереса и отца лишилась, и брата? Может, и мать бы подольше прожила. И мужа любимого — мерзавец ты, бабник, пробы ставить негде, но я тебя все равно люблю, скотина ты благородная — тоже могу лишиться, а я в девятнадцать лет вдовой оставаться не хочу.

— Значит, останешься вдовой лет в пятьдесят, — мрачно пошутил я, уверенный в том, что до пятидесятилетия Кэйтрин точно не доживу. На сколько лет я ее старше? На тридцать? Восемьдесят — вполне приличный возраст, а еще Инга собиралась меня убить.

— Дурак ты Юджин, а еще эрл, — уткнулась в мое плечо Кэйт и заплакала, словно маленькая потерявшаяся девочка. — Я все понимаю, и отказаться ты и на самом деле не мог, но ты и меня пойми... Вроде, кусочек счастья ухватила, а оно сразу же между пальцев ускользает.

Кстати, на сей раз я никакого согласия не давал, потому что герцог его не спрашивал. Знал ведь, что отказываться не стану, но мог бы хотя бы из приличия поинтересоваться.

Не зная, как бы утешить маленькую жену, просто обнял ее и начал говорить разные глупости:

— Любимая, все у нас с тобой еще впереди будет. И счастье будет, и детей полон дом. Вот, в экспедицию съезжу, потом обратно вернусь, засяду в имении, начну хозяйством заниматься. Я уже и так от нашего брауни выговор получил за то, что домом не занимаюсь.

— Ты не знаешь, сколько я нагоняев от него получила, — повеселела Кэйт, даже слезы просохли. — Дедушка меня однажды даже с постели скинул, чуть не описалась от страха. Окно мы уже отремонтировали, а крышу мы пока соломой прикрыли, а уж по весне по новой перекрывать станем.

— Молодец, — похвалил я Кэйт, радуясь, что мне самому не придется заниматься хозяйственными делами, свалив все заботы на плечи жены.

— Я с этих черепичников, которые напортачили, три шкуры сдеру, — мстительно пообещала супруга. — И тебе вместе с Томасом тоже следует шею намылить. Нет бы купили хорошую черепицу, проверили, а тут сами налепили.

— Лепили, допустим, не сами, но кто его знал, что черепица плохая? — попытался я защищаться, но как-то вяло. Я ведь, став помещиком, тогда и на самом-то деле был рад, что не нужно куда-то ехать, искать, а все можно сделать прямо тут и сразу.

От дальнейших оправданий спасла остановка. Что там стряслось? Колесо отлетело или упряжь порвалась? Открыв дверцу кареты, выглянул и увидел, что народ устремился вперед. Значит, что-то серьезное. Ко мне сразу же подскочил Гневко, подставляя бок.

— Мог бы и сам себя оседлать, — проворчал я. Конечно, я смогу ехать и без седла, но для графа и эрла несолидно. Впрочем, плевать, зато быстрее.

Небольшая, но шумная толпа возчиков и латников горячо обсуждало увиденное — собаку, привязанную к дорожному столбу, что само по себе уже нелепость. А здесь у бедной псины разорвано горло, а кишки выпущены наружу.

— Снимите пса, — приказал я, но народ словно сковал испуг. Чтобы его развеять, дал затрещину одному мужику, потом второму и те, словно проснувшись, побежали распутывать веревки, но еще больше их запутали.

— Да разрежьте вы их! — рявкнул появившийся рядом со мной фон Кестнер. Посмотрев на меня, рыцарь спросил: — Граф, а что это?

— Так сами видите, — нарочито бодро хохотнул я. — Собаку какой-то дурак убил, растерзал и к столбу привязал.

— Ага, — с понимание закивал рыцарь и заорал на подчиненных. — Ну, чего пялимся, дохлой собаки не видели? Быстро к телегам!

Любая короткая остановка в пути рискует превратиться в длинную. Выяснилось, что у кого-то из возчиков внезапно треснула ось, кому-то потребовалось закрепить колесо, поменять упряжь. Так ли это на самом деле, или народ, напуганный мертвой собакой, тянет время, но пусть проверкой занимается рыцарь Кестнер.

У кареты Кэйт увидел ее горничную, помогавшую хозяйке спуститься. Выругал себя, что не помог сам, даже ускорил шаг, но супруга успокаивающе махнула — дескать, не суетись, сами управимся. Ага, понятно. Коли случилась остановка, надо ею воспользоваться по полной — сбегать в кустики, а не терпеть. Соответствующие сосуды есть в каждой карете, но пользоваться ими во время движения неудобно.

— Господин граф, не составите нам компанию? — услышал я голос Димдаша-старшего, выглядывающего из своей повозки.

— Кэйт! — крикнул я, привлекая внимание жены, показывая ей, а заодно и нашему кучеру, куда я пропал. По негласному уговору, пока все седоки не усядутся, возчик не тронется с места.

Забравшись в карету гномов, не особо и удивился, обнаружив барона.

— Вы все видели своими глазами? — спросил Димдаш-старший. Ни он, ни младший, равно как и барон, не пошли смотреть на причину остановки, ограничившись расспросами.

— Ага, — кивнул я и доложил. — К столбу привязано мертвое тело вполне дохлой собаки с перекушенным горлом и выпущенными внутренностями.

— И что скажете? — поинтересовался барон.

— А что сказать? — пожал я плечами. — Одно из двух — либо по дорогам герцогства бродит злодей, люто ненавидящий собак, но скорее всего кто-то шлет нам предупреждение. Мол — убирайтесь, иначе с вами будет тоже самое.

— Что означает, что о нашей экспедиции уже известно, — констатировал барон. — Впрочем, в этом нет ничего удивительного.