Будни самогонщика Гоши
Шрифт:
Начался дождь. Мокрый и раздраженный, я под вечер притащился к подъезду родительского дома в Орле и стал наблюдать.
Хреново, что все дворы забиты машинами. Подпирают друг дружку, ставят на газон, на детскую площадку. В любой может сидеть цыганский штирлиц, высматривающий вход в подъезд.
Зато у меня свой штирлиц, практически невидимый.
Он просканировал и приличные машины, и авторухлядь. В «Фокусе» обнаружил парочку бдящих. На торпеде – фотоаппарат «Кэнон» с длиннофокусным объективом. Никакого оружия зрением Биба я не рассмотрел. Что совсем не означает – его нет.
Ладно,
Дом длинный. Я уловил момент, когда из крайнего подъезда вышла тетка с пакетами мусора, и просочился внутрь. Поднялся на самый верх. Понятно, вход на чердак и на крышу закрыт, чтоб бомжи не лазали. Глею можно, мы же – типа графья.
Мощные клещи, изделие Пахола, перекусили проушину замка на раз. На чердаке темно и грязно. На крыше – еще и мокро, битумное покрытие в лужах.
Низко пригнувшись, чтоб не выделяться над ограждением крыши, я перебежал к нашему подъезду. Дверь с чердака вниз пришлось выдавить, замок был с той стороны. Я руками выжимаю с груди задний мост от ГАЗ-66… Ну да, уже раньше похвастался. Сейчас как раз пригодилась силушка.
Дверь родительской квартиры открыл своим ключом. Мама услышала его поворот – вышла в прихожую, свет зажгла… Она так постарела?
– Сыночек… Живой… Я уж не думала… Миша! Гоша приехал! Загорелый какой, бородатый…
Обнял ее, попросил: тихо. За домом следят.
Отец был сдержаннее. По-армейски сурово спросил: кому я перешел дорогу.
– Очень нехорошим людям. Связанным с криминалом. Боюсь, башляют силовикам. Те пытаются меня выследить.
– Вот так – погонишься за нечестными деньгами… – начал гундеть отец, но мать оборвала его.
Она все гладила меня по лицу, по зарослям.
– Как узнали, что дом твой сгорел… Тебя, правда, там не нашли, но вдруг… Участковый говорил, какие-то цыгане крутились. Кто ж их поймает?
– Никто. Но не в цыганах дело. Я случайно их внимание привлек. Потом вмешалась Настя, дочка того полковника. По которой я раньше сох. Она такую волну подняла…
– Ты говорил, у тебя невеста? Мы вот с Мишей гадали – неужели все же Настя?
– Гораздо лучше. Едем со мной. Познакомлю.
– А родители у нее кто? – тут же заволновалась мама.
– Папа – землевладелец. Хороший мужик. Богатый. Но я не беднее. Мать ее умерла. Он женился на Насте. Так бывает. Могла стать мне невестой, теперь будет тещей.
– Я с Федорычем общался месяц назад, – почесал затылок отец. Федорыч – это отставной полковник, папа Насти. – Ничего мне про ее замужество не сказал. Верно, стыдится, что дочь за старого вышла. Хоть – богатого. Всегда стремилась.
– Дорогие мои, давайте об этом потом. Я сейчас уйду…
– И не поужинаешь? – всплеснула руками мама.
– А вы вызывайте такси. И двигайтесь к бензоколонке на выезде к Брянску. Я там встречу. Поедем с невестой знакомиться.
– Так сразу?
– Сразу, мама. Невеста моя в таком месте, куда не добраться этим. Что за мной следят. Вам там понравится.
– В Турции, что ли?
– Да, мама. Вроде того. Олл инклюзив.
– Надо было подарков каких купить, – прикинул отец. – Все же первый раз идем в дом к будущим родственникам.
Как его убедить,
что подарки сейчас – далеко не самое главное…– Папа! У тебя «Сайга» живая?
– А как же. И две сотни патронов, заряженных картечью.
Надо видеть было взгляд мамы: и на кой черт тебе вся эта артиллерия?
– То – что надо. Тесть – заядлый охотник. Подари «Сайгу», я тебе потом новую куплю.
– В самолет пустят? – в очередной раз забеспокоилась мама. И в Турции на таможне…
– У нас будет очень специальный рейс. Без досмотра.
Она тоже задумалась о подарке. Уходили драгоценные секунды. Вдруг в квартире – подслушивающие устройства? Где-то летят невидимые рапорты, сюда уже отправлена группа захвата с моим фото… И постановаление на задержание убийцы, наркоторговца и растлителя малолетних Георгия Михайловича, вооружен и очень опасен, перед проверкой документов – пристрелить.
Я унял разыгравшееся воображение. Ничего объяснять больше родителям не хочу. Тем самым нервировать их еще больше.
– Все. Через полчаса на бензоколонке. Не опаздывайте. Рейс ради вас не задержат.
Там близко. Добежал пешком минут за десять. Вечер, дождь, малолюдно. Можно, конечно, двинуть к порталу на такси, которое вызвали родители, но стремно… Надо менять машину.
Повезло. Приехал на «Ниве» пацаненок. Обкуренный – в хлам. Едва в горловину бака попал. Вихляется. Морда счастливая… Мне бы столько радости. Но не от герыча.
– Привет!
– Здорово, бородатый.
– Продай тачку.
– Неа. Батина. Взял покататься.
– Он в курсе?
– Неа. А твое какое дело на…
– Покупаю. Дорого. Дороже новой. Очень надо.
Он рассмеялся.
– Пшел на…
И сел за руль. Даже пистолет из бака не вынул. Я аккуратно вставил пистолет в гнездо и опустился на сиденье рядом с наркошей.
– Короче. Папаше не колись, что тачку брал. Завтра ее обнаружат в соседней области. Целую. Сечешь? Золото дам.
Он мазнул мутным взором по золотым дукам. Их было тысяч на пятьсот российских, если в скупке не нае… в смысле – не обманут.
– Деньги – лучше.
– Держи сто тысяч сверху. Ключи оставь в замке. Документы давай.
Что приятно, ушлепок забыл в машине телефон. Разблокированный.
Я газанул в сторону центра Орла. Набрал мамин телефон по памяти.
– Вы едете?
– Да, выехали. Желтый «Рено».
– Хорошо.
Таких «Рено» много. Но Биб подтвердил, в приближающемся – они. Чтоб я без него делал… Надо извиниться, что называю «монстром».
Я поехал вслед за такси на скорости дедушки-ботаника. Собственно, потрепанная «Нива», ни разу не «Шевроле», именно такому водителю в пору. Меня обогнал «Форд-Фокус».
– Биб! Кто в «Форде»? В машине впереди?
Он вернулся секунд через десять.
– Те же двое, что сидели у подъезда.
Вот и ушли от наблюдения…
Я притормозил в полукилометре от бензоколонки. Спустился с обочины и побежал, пригибаясь, между дорогой и кустами.
«Форд» стал довольно близко, освещенный рекламной вывеской. Не таились. Я подобрался как можно ближе по канаве, последние метры до его заднего бампера преодолел ползком. Грязный буду… Плевать.