Будьте моей вдовой

– На что?

– Будьте моей вдовой.

Я чуть не выронила урну для праха.

– Простите?

Он опустился на одно колено и взял мою руку:

– Марджари Шитара, вы самая прекрасная женщина, которую я когда-либо встречал. Поэтому прошу: будьте моей вдовой.

Я хлопнула ресницами и села прямо на тумбочку.

Мысли радостно завопили: «Хава нагила!» и пустились в пляс, ломая на своём пути все попытки привести их в порядок. Сволочи. Вот всегда они так, когда происходит что-то из ряда вон выходящее. Последнее время было тихо, поэтому сейчас их никак не заткнуть.

Состыковать одно с другим не получалось. Вдовой… не женой. Как? Не говоря уже о том, что каким-то образом стала избранницей золотого наследника рода Ноах?

– Алон, это розыгрыш? – всё же получилось задать самый главный вопрос.

– Нет, Марджари, – ответил он, не думая менять положение. – Это предложение стать моей вдовой, которая унаследует тридцать процентов моего состояния.

– Тридцать восемь, – машинально поправила я.

– Тридцать два.

– Тридцать восемь.

– Тридцать пять с половиной.

– Тридцать…

– Тридцать восемь, цук с вами.

– Алон, могли бы и не торговаться из сочувствия к моей утрате.

– Какой? – оторопел он.

– Я же почти вдова. И, вообще, встаньте, я не знаю, что делать с мужчиной у моих ног.

– Да? – искреннее удивился он. – А я думал, что это знают все женщины с пелёнок. – Но, увидев выражение моего лица, тут же продолжил: – Встану, когда услышу, что вы согласны.

– Хорошо. Я согласна, но… есть нюанс.

Алон грациозно поднялся. Паразит. Явно уделяет время спорту и своему телу. Но вот нетерпелив – это факт. Я ведь ещё не уточнила, на что именно согласна.

– Какой?

Глава 2. Девушка строгих правил

Утро выдалось прохладным. Солнце только-только всходило, окрашивая розовым золотом вершины гор.

Мне пришлось прихватить накидку, чтобы не продрогнуть. А потом взять упакованную урну для госпожи Исудзу и сложить в плетёную корзину, устеленную специальным покрывалом с магическими символами.

Вчерашний визит Алона Ноаха изрядно сбил мне весь график. Я просидела над урной всю ночь, работая над заклинаниями и тонкими нитями чжу, которые укладывались в изделие по точно рассчитанной схеме. А когда пришла в себя, то осознала: ночь закончилась, и… урна готова. Неожиданно для себя самой я управилось куда быстрее, чем планировала.

А, значит, можно рано-рано отправиться в Цветочный переулок, пока не закрылась «Ночная закусочная». Отдать заказ и позавтракать чем-то очень замечательным. Господин Исудзу – повар от богов, его стряпня – услада для желудка.

Стоило мне только выйти, как встретилась тётушка Аша, она же неподражаемая госпожа Бет-Шалом.

Крупная женщина, славно справившая пятьдесят лет в прошлую субботу. В смоляно-чёрных волосах нет и намёка на седину, взгляд карих глаз внимателен, сигара в полных пальчиках дымит чем-то сладковатым.

– Доброе утро, дорогуша, – протянула она низким грудным голосом. – Ты ранняя пташка сегодня.

– Работа, – улыбнулась я. – А вы, тётушка Аша? Решили встретить солнце?

– А как же, – хмыкнула она. – Оно же потом заблудится, как мой нерадивый племянник Мойше.

– Если не ошибаюсь, он поступил в академию и имеет превосходные отметки, – невольно улыбнулась я.

Тётушка Аша только пожала плечом.

– Знаешь, дорогуша, отметки отметками, а мозгов они не прибавляют. Он пошёл третьего дня на свидание с девочкой. Ах, какая девочка! Умная, воспитанная, красивая, играет на пианино. С таким капиталом, что я бы сама на ней женилась. И что ты думаешь?

– Что же?

– Этот охламон сказал ей: «Абрахочка, свет мой. Давайте не будем за матерьяльное, скажите лучше, что вы думаете о третьем трактате «Кодзики: Записках древности»?»

Я всё же расхохоталась.

Тётушка Аша посмотрела на меня с немым укором.

– Марджари, я, конечно, тебя сильно уважаю, но разве же это смешно? Мальчик совсем не думает о своём будущем!

– Не переживайте, всё образуется. Он же стремится стать одним из главных жрецов при храме.

Она неопределённо взмахнула рукой, выражая своё отношение к желаниям Мойше и всем богам вместе взятым.

– Ладно, не будем о грустном. Приходи ко мне сегодня вечером. Поужинаем, побеседуем с демонятками. Вчера такие милые забегали – слов нет! Заодно и расскажешь, что за мужчина к тебе вчера пожаловал.

– Коммерческая тайна, – сверкнула я улыбкой.

– Таки замажешь свои циферки чем захочешь, – хмыкнула тётушка Аша. – Но от разговора не открутишься. Или ты забыла, кто я?

– Такое не забудешь, – заверила я и спохватилась: – Ох, прошу прощения, мне надо успеть передать заказ.

– Так вечером… да?

– Да! – крикнула я уже на бегу.

Госпожа Бет-Шалом ещё совсем недавно работала в разведке Тлен-Авива и могла гордиться званием одних из лучших обонятелей. Такие, как она, умеют направлять свою чжу на поиск нужных вещей. И не только вещей, кстати.

Тётушка Аша по запаху определяла золото и фальшивые купюры. Как ей это удавалось – одни боги в курсе.

Разумеется, Алон Ноах не мог пройти мимо такой женщины незамеченным. Будь он бедным поэтом – другое дело. А так… придётся рассказать часть истории.

Шавасаки просыпался.

Открывались лавки и магазинчики. Люди выходили на улицу и принимались за уборку. Кто-то уже вёз по дорожкам небольшие тележки со свежими овощами и фруктами. Рынок в центре города уже открылся, и все спешили, чтобы купить лучшие продукты.

Я люблю Шавасаки в эту пору. Есть что-то чистое и неповторимое. Кажется, что город вторит голосам едва проснувшихся жителей.

Быстро спустившись по изъеденным временем ступеням, я свернула на узкую улочку. Здесь уже погасили бумажные фонари, но казалось, что ночь не желает передавать свои права дню.

Повернув ещё раз, я очутилась в Цветочном переулке. Тут прямо возле домов находились крохотные клумбы, на которых сейчас вовсю цвели розовые и фиолетовые цветы. Они наполняли воздух приятным сладковатым ароматом.

Я прошла мимо лавки ювелира господина Розенцвайга – прекрасного специалиста, который неоднократно спасал меня, подкидывая камни, наполненные волшебной чжу. Они прекрасно подходили для урн как накопители энергии, при помощи которой духи могли прийти в мир живых. И они же давали возможность пробыть здесь духу куда больше, чем в урне без камня.