Буду ждать тебя здесь

Стоило мне достать тарелку, как в дверь настойчиво постучали. Громко. Похоже, миссис Миллиган опять вызывала полицию.

– Сержант Каннингем, мисс Йорат. – устало, но с широкой улыбкой представился полицейский.

– Опять? – единственное, что пришло в голову.

– Когда она уже привыкнет? – пробурчал Энтони, проходя внутрь, и сразу же принюхался. – Что-то готовишь? Я буду!

– Габриэль оставил «Цезарь», но без сухариков. – сообщила я. – Садись. Он, как знал, приготовил на троих.

– Наверное, мёртвые всё знают. – полицейский на минуту заглянул в ванную и расположился за столом. – У тебя всё хорошо? Какая-то ты… грустная.

– Так… – отмахнулась я. – Ноутбук напился йогурта, а сумка потеряла треть себя. – я залила салат на тарелках заправкой и добавила сухарики. – Просто неудачный день. Как у тебя?

– Весь день гонялся за шпаной. Раньше я наивно полагал, что к воровству больше расположены мальчики, но, как показал сегодняшний день, девочки дадут фору любому!

– Жвачка, сладости?

– Косметика и одежда. – выдохнул Каннингем. – Всё, что незаметно помещалось в штанины и под толстовки. – полицейский распробовал творение призрака. – Одна умудрилась распихать по карманам тридцать две помады и семь коробочек с тенями.

– Палетки. – уточнила я.

– Да, наверное. – пробурчал он. – И это всё в узкие джинсы! Я нашёл её только благодаря видеозаписям с камер.

Из коридора снова послышался хрип. Всё тот же, но более низкий. Тони боязливо обернулся, сжав вилку ещё сильнее. В фильмах ужасов после таких звуков обычно выскакивает какое-нибудь чудовище и набрасывается на всех, кто попадётся ему на пути. В данном случае это мы, к сожалению. Энтони побледнел, но всё равно с места старается рассмотреть существо, которое может настолько жутко хрипеть.

– Может, трубы? – верить во что-то иное совсем не хотелось.

– Какие, к дьяволу, трубы? – тихо ругался полицейский, встав из-за стола. – Сиди здесь.

– Сейчас я тут и одна ещё останусь, не дождёшься! – прошипела я, идя следом за ним.

Мы разделились. Я проверила спальню, а Тони пошёл в ванную. В комнате никого нет. Вещи на месте. Взяв зеркало, я проверила помещение ещё раз. У Аделаиды выключен свет. Такая непроглядная темнота, что даже окна не видно. Не понимаю, какой же тёмной должна быть ночь? У меня в ночном свете можно хорошо разглядеть кровать и часть вещей на полке. В коридоре тоже ничего не видно. Света на кухне нет. Только из-под двери ванной комнаты виднеется слабое свечение. Не понимаю. Я прошла на кухню, рассматривая её в зеркало. Даже ни единого намёка даже на самый слабый источник света. Когда нет освещения ни дома, ни на улице всё равно удастся разглядеть хоть что-то, сейчас же – ничего. И в коридоре тоже. Я могу найти дверную ручку. Её будто вовсе там никогда не было. Словно я хожу по какой-нибудь коробке, а не по дому.

Тони закричал, я побежала к нему.

– Выброси! Выброси, к чёрту, это зеркало! – он испуганно пятился к стене, в ужасе выставив руки перед собой.

Полотенце, которым я занавешивала зеркало, лежит в раковине. Энтони так напугал упавший кусок ткани? Конечно же нет. Такого просто не может быть. Мужчина по-прежнему не сводит испуганного взгляда с зеркала. Отражение правильное, никакой Адель в нём не видно. Только я и Тони. Я аккуратно вывела оцепеневшего друга из ванной.

– Что ты там увидел? – усадив его на диван, я погладила его по голове. – Это просто полотенце, Тони, ты чего?

– Хрип шёл из зеркала. – прошептал он, прижавшись в моей груди. – А когда я снял полотенце, заметил что-то. – снова каменея от ужаса, медленно произнёс Каннингем. – Оно двигалось, оно было чудовищным, я тебе клянусь! – встрепенулся сержант. – Ты мне веришь? – полицейский сильнее прижался ко мне. – Я не видел ничего страшнее, Ада. – мужчина сильно зажмурился, словно стараясь развидеть увиденное. – Пожалуйста, дай мне сейчас же избавиться от него!

– Тони… – начала я, снова проводя по его волосам рукой.

– Поживёшь у меня. Я не могу оставить тебя с этим… Прошу тебя, Ада! – взмолился сержант.

– Нам нужен Габриэль, Тони. – настояла я. – Он точно знает, что делать. – только Каннингем успокоился, я аккуратно посмотрела в маленькое зеркальце, чтобы проверить кухню. Никакой темноты. Всё светло и красиво. Однако, Адель не видно. По-моему, Тони задремал.

Мы просидели на диване, пока не вернулся Холи. Призрак как никогда доволен собой и счастливо улыбается. Он, кажется, даже не заметил нас.

– Габриэль! – шёпотом позвала я. – Габриэль!

– Да, Адерин? – мужчина тихо поздоровался, не сводя глаз с зеркала в ванной.

– Тони кого-то видел в зеркале. – негромко сказала я. – Он до смерти испугался.

– Ты ела? – будто ничего не слышал, поинтересовался Холи. – Оставь его, не маленький.

Призрак протянул руку к зеркалу, стоя сбоку от него. Может, чтобы не отражаться в нём? Но он же привидение, его все равно в зеркале не видно! Тем не менее бестелесный продолжал тянуться к нему. Хотела я спросить, чем Габриэль занимается, но решила, что лучше промолчать и не мешать. Когда он всё же прикоснулся к зеркалу, то сразу же встрепенулся. Мужчина посветлел как ни в чём ни бывало и решил поужинать.

– Всё в порядке. – безразлично пожал плечами Холи, направляясь за стол. – Опять страшилок насмотрелись?

– Нет, нет! – запротестовала я. – Сначала, когда я была одна, в доме кто-то не то хрипел, не то жутко хихикал, не то клацал. Что-то между. А потом мы с Тони ели, и я услышала этот звук снова. Тони тоже слышал его, пошёл проверить. Мы разделились, он пошёл в ванную, а потом закричал.

– Ты молодец. – обнял меня призрак. – Ты молодец, Адерин. Я так горжусь тобой! Умница!

– Что на тебя нашло?

– Я люблю тебя, Адерин. Я очень сильно тебя люблю. – промурлыкал Холи, крепче прижимая к себе.

На все просьбы объяснить, что же всё-таки издаёт эти страшные звуки, призрак только отмахивается.

– Просто иллюзия. – повторяет он. – Ничего не случится, не бойся. – бестелесный выложил салат на тарелку. – За Тони тоже не волнуйся. Он будет в порядке. – добавил мужчина. – Ты веришь мне?

– Куда я денусь?

Кофе

Каннингем проснулся только утром и, кажется, даже не вспомнил о том, что напугало его вчера. Сержант улыбался, выпил две чашки кофе и ушёл. Габриэль потом довольно повторял: «А я говорил, я же говорил!»

По дороге в издательство призрак всё рассказывает о чём-то. Правда, если учесть тот факт, что он ни разу не ответил ни на один мой вопрос и вообще делает вид, будто меня нет, смею предположить, Холи просто говорит сам собой. Наконец, мы подошли к пешеходному переходу. Светофор горит красным, множество людей, уткнувшись в телефоны, ждут зелёного сигнала. Призрак осмотрелся и почему-то улыбнулся уголками губ. Он держит руки в карманах и с некой гордостью смотрит на маленького мальчика лет пяти или шести справа от нас. Мальчик стоит вместе со своим страшим братом и спрашивает его, что значит слово, написанное на его куртке неоново-зелёными буквами. «Юпитер» – не глядя, отвечает мальчик постарше: «Планета такая.»