Будущее есть. Горизонты мечты

Однажды, после очередного разговора с Землей, Андрей сообщил Ирине:

— Нам предлагают работу.

— Работу? — удивилась она. — Кто же?

— Телекомпания «Глобал». У нее большая орбитальная группировка, спутники дорогие, каждый стоит под миллиард долларов. Нам предлагают заниматься их ремонтом.

— Ремонтом? И как ты это себе представляешь?

Андрей улыбнулся:

— Очень просто. Берем молоток, бьем куда нужно — бац! — и спутник снова в деле.

— А если серьезно?

— Ну представь: на спутнике не раскрылась солнечная панель — все, считай, деньги выброшены на ветер. А проблема, может, совсем пустяковая — только решить ее в космосе некому. Вот тут-то мы и пригодимся! Конечно, надо будет переделать «Союз», потому что сейчас он слишком тяжелый, чтобы гонять его с одной орбиты на другую, но принципиальных проблем здесь нет. «Глобал» готова заключить отдельный контракт с «Энергией» на доработку «Союза».

— Слушай, а зачем нам вообще это нужно?

— Да есть тут у меня одна идея. Хочу прикупить кое-что. Полмиллиарда долларов, и у нас будет детская. Вот, смотри!

И перед глазами ошарашенной Ирины предстала схема модуля в разрезе. Большой, метров десять в диаметре, шар, очень просторный: все, что нужно, размещалось по его стенкам. С внешней стороны шар покрывала мозаика солнечных батарей, а по его диаметру шла цепочка иллюминаторов.

— А это что? Неужели газон?

— Точно. С настоящей травой. А вокруг него — ручей.

— Ты шутишь?

— Да нет. Движущаяся дорожка с гидрофильной поверхностью, вода будет увлекаться ею.

Все эти новости выбили Ирину из колеи.

— Знаешь… это, конечно, здорово, но как-то нереально, прямо не верится. Неужели это возможно?

— Все удовольствие около пятисот миллионов — считай, по себестоимости, — невозмутимо продолжил Андрей. — Для нас специальная скидка, мы ведь самая знаменитая пара в мире. Разумеется, после Брэда и Анджелины, — усмехнулся он. — В общем, надо брать, пока дают.

— А у нас разве есть пятьсот миллионов? — лукаво поинтересовалась Ирина. — Ты что, откладывал с зарплаты? И ничего мне не сказал?

— «Глобал» даст нам кредит. Если, конечно, мы подпишем контракт.

— И на какой срок?

— На два года. — Лицо Андрея стало серьезным.

— На два года? И ты… ты согласен?

— Пожалуй, да. Наконец заживем по-человечески. Разобьем сад и огород, будем устраивать пикники. Чем мы хуже тех, что внизу? — снова улыбнулся он. — Ну, что скажешь?

— Я… я не знаю, — растерянно проговорила она.

«Мы больше не вернемся на Землю, — промелькнула у нее мысль. — Вот что означает этот контракт». Но все-таки спросила:

— Ты считаешь, мы останемся здесь так надолго? Останемся… навсегда?

— Я не знаю, — просто ответил Андрей. — «Навсегда» — это очень долгий срок. Мало ли что еще случится. Может, Юрка захочет на Землю. Тогда, — улыбнулся он, — придется бросить все и вернуться.

— Но этот контракт, этот кредит… у нас ведь будут обязательства?

— Да ладно тебе, Ира. Ну что они с нами сделают, если мы решим вернуться через полгода?

«А в самом деле, что? Разве нам могут помешать?» Уверенность Андрея успокоила ее. — Я согласна. Давай попробуем.

— И какой у нас баланс, дорогая?

— Плюс сто семнадцать миллионов, — ответила Ирина. — Это с регулярного контракта. И еще десять должны перевести китайцы за ремонт «Шэньчжоу», а сорок — НАСА за «Хаббл». Так что живем, можно подумать о пристройке!

— «Хаббл» для нас — просто золотое дно, — заметил Андрей, — постоянно там что-то ломается. Кстати, ты, наверное, в этом году войдешь в десятку богатейших женщин России. Поздравляю!

— Спасибо, — хмыкнула Ирина, — надо же: из грязи в князи. Сквозь иллюминатор «Небесного до-ма» было видно, как очередной «Прогресс» приближается к стыковочному узлу. Приятно сознавать, что есть нечто постоянное в этом космическом мире. «Наверное, «Прогрессы» будут летать еще лет сто», — подумала Ирина.

Процедура стыковки закончилась, и Андрей открыл люк. Юра тут же забрался внутрь грузовика.

— Вот он! — воскликнул Андрей. — Юрка, ну-ка подай сюда этот ящичек!

— Это игрушка? — Глаза ребенка светились радостью.

— О да! — подтвердил отец. — Игрушка, да еще какая! Особенно для родителей.

— Андрей, ну хватит тебе! — урезонила его Ирина. — Будь, пожалуйста, серьезнее.

— Все, все, молчу.

Пока он собирал аппарат, Юрка крутился поблизости, то и дело предлагая свои услуги. Андрей включил питание, и по небольшому экранчику побежали команды загрузки, а потом на нем замерцало черно-белое изображение.

— Ну что там? — спросила Ирина, вытягивая шею.

— Сейчас, сейчас, — сосредоточенно пробормотал Андрей, двигая детектор, — ага, вот оно!

— Что, увидел?

— Кажется, да!

— Ну, и кто у нас?

Андрей медлил, любуясь нетерпением Ирины и предвкушая, как в ее глазах вспыхнет радость. Юрка, подплыв к отцу сзади, заглянул ему через плечо.

— Девочка, — сказал Андрей. — Готовься, сын, у тебя будет сестренка!

Москва, 2010

Владимир Петров-Одинец. Показать язык вечности…

«Здравый смысл — это сумма предубеждений, приобретенных

до восемнадцатилетнего возраста»

А. Эйнштейн

— …изобретение не имеет практического смысла.

Тимофей пожал плечами. Спорить с экспертами как плевать вверх. Ну и фиг с ними! Не нужно устройство по хранению информации в холодной плазме — и не нужно. Не очень-то и хотелось. Хотя обидно! Столько времени убил на стабилизацию…

Конечно, плазма — абсолютно дурацкое состояние вещества… А уж холодная, квазинейтральная — так и вовсе бессмысленное! И то, кому нужна информация, если хранитель ее надо экранировать? Да еще проблема устойчивости! И сфера хранителя — огромная, почти 20 сантиметров диаметром…

Слезы удержались, не выбежали, а вот нос отсырел. Тим шарканул по нему рукавом, попутно глянул на свой персональный компьютер. «Наручник» деликатно вибрировал на запястье в такт мигалке вызова: «Не хочу!» — Палец клюнул экран, отключая личный контакт.