Будущее принадлежит нам

Внезапно за его столик подсел широкоплечий, сильный даже на вид мужчина с добрыми голубыми глазами, от взгляда которых Заклинкину стало не по себе. Мужчина поиграл зажигалкой и как бы между прочим произнес:

– - Вы еще не устали бегать, Иван Семенович?

Предатель задрожал, а Епифан Матвеевич -- это, конечно же, был он -- так же небрежно добавил:

– - Ничего, скоро отдохнете.

Лицо Заклинкина затряслось от страха, и он тут же заговорил униженным просящим голосом:

– - Только не убивайте. Я все скажу...

– - Да не здесь же,-- поморщился Епифан Матвеевич.

Он легко встал и повел трясущегося предателя к выходу.

* * *

В этот же вечер полковник иностранной разведки Джон Ланкастер старыми московскими переулками крался к аэродрому. В его кармане лежал билет на самолет "Москва-Лондон", но профессиональное шпионское чутье говорило, что появляться на людных улицах опасно.

Епифан Матвеевич вырос перед ним внезапно, внешне неотличимый от москвичей, но в мозгу Ланкастера как озарение вспыхнуло: "Чекист!", и он тут же бросился со всех ног в ближайший проходной двор. Теперь убийца изо всех сил пытался спасти свою поганую шкуру, удрать, сбить со следа, и проходные дворы стремительно сменялись переулками, а те опять проходными дворами. Но... в очередном проходном дворе стоял майор Чекалин и со вкусом курил папиросу.

– - Вы бы прежде выслушали, а потом бегали.-- Он укоризненно взглянул на Ланкастера.-- Ваша карта давно бита. Сдавайтесь, Джон!

Но Ланкастер не собирался следовать добрым советам, и, выхватив пистолет, выпустил в майора всю обойму. Однако Епифан Матвеевич был начеку. Он ловко увернулся от пуль и повторил:

– - Сдавайтесь!

С искривленным от бешенства лицом Ланкастер отбросил бесполезный пистолет, и, выхватив финский нож, бросился на Чекалина. Епифан Матвеевич, не сходя с места, ловко перехватил его руку, и нож упал на асфальт. Ланкастер с заломленной за спину рукой сразу обмяк, и, не узнавая своего голоса, тут же стал выдавать все и всех...

Епифан Матвеевич смотрел на него своими усталыми, но добрыми глазами, и в них сквозило презрение к трусливому врагу.

Глава 18. Операция

Весть о злодейском покушении на академика Богатырева в один день облетела всю страну. На предприятиях, стройках, в учебных заведениях прошли митинги. Трудящиеся советского государства заклеймили вечным позором коварных преступников, и единодушно приняли призыв партии и правительства к бдительности и резкому повышению производительности труда. Суровый голос советских людей звучал на весь мир.

Из-за границы стали поступать телеграммы от многочисленных друзей нашей страны.

Из далекой сибирской деревни военным самолетом срочно вылетел в столицу знаменитый хирург Сергей Вениаминович Минько. Стремительный истребитель быстро домчал сельского врача до московского аэродрома, где его уже ждала машина.

Михаила Андреевича перевезли в экспериментальный корпус прославленной московской клиники. Сотни студентов и ученых толпились в коридоре, переживая за своего учителя.

Михаил Андреевич лежал почти обнаженным. Глаз не улавливал движения его широкой груди.

Почти все самые главные операции уже закончены. Извлечены пули из левого легкого и сердца. Теперь они не угрожают жизни ученого, и врачи не думают о них.

Главное -- это череп, дважды пробитый пулями Заклинкина. Рентгеновские лучи уже рассказали о том, как расположены осколки, и где есть трещины.

Оперирует Минько.

Тихо звучит его голос:

– - Спирт... тампон... скальпель... спирт...

Шесть часов длится операция. И вот уже Сергей Вениаминович соединяет черепные покровы и накладывает последние швы. Широкая улыбка разлилась под марлевой повязкой:

– - Будет жить!

* * *

Когда врачи снимали Михаила Андреевича с операционного стола, один из консультирующих при операции, известный генерал-майор медицинской службы, вышел к телефону в ближайшую комнату.

Через несколько минут он вернулся с серьезным, взволнованным лицом. Зычный бас ученого в почетных погонах службы здравоохранения Советской армии пророкотал:

– - Товарищи, я прошу внимания! Сейчас... я сообщил вождю о том, что жизнь Михаила Андреевича вне опасности. Он ответил мне, что...-- сильный голос ученого дрогнул и прервался. Он закончил с усилием:-- ...Он благодарил! Доктор Минько, вождь поручил мне пожать вашу руку!

Эпилог. Триумф лучей бодрости

Вот и окончилась незримая война. Еще раз доказала наша страна свое техническое и моральное превосходство над отсталым капиталистическим Западом.

Теперь везде в советской стране широко применяются лучи бодрости. Наконец-то люди смогли избавиться от дурной привычки сна. Без малейшей усталости они предаются теперь величайшему удовольствию и счастью на свете -- труду на благо социалистического общества. Но и оставшееся свободным время каждый из них использует с максимальной пользой -- для физического развития и всестороннего самообразования, ибо, как сказал великий вождь: "Только всесторонне развитые люди смогут попасть в коммунистическое общество".

Этот день не за горами. Не сегодня-завтра сбудется вековая мечта человечества. В этом заслуга и наших героев: академика Богатырева, майора Чекалина, хирурга Минько, аспиранта Степанова, вахтера Кузьмича...

Если вы бывали в Москве, то, конечно, знаете прекрасную новую площадь. В центре ее возвышается памятник старому буденновцу. Отлитый в бронзе, стоит Кузьмич в полный рост со своей неразлучной шашкой на площади своего имени, и как бы спрашивает прохожих:

– - А что сделал ты?

И есть у всех что ответить Кузьмичу, ибо труд нашего народа -это труд каждого советского человека, а значит, и наш с вами труд, читатель!

И будущее принадлежит нам!

К О Н Е Ц