Будущие, или У мечты нет преград

Встала, пошатываясь на уставших ногах и продолжила:

— Ваше Величество, прошу Вас выслушать.

Адония повернула ко мне голову, пронзая злым темно-бирюзовым взглядом, но возражать не стала.

— Я прошу Вас о снисхождении. Ее Высочество было доведено до грани. Поймите, этот брак стал для нее ударом и настоящим шоком. А в таком состоянии все мы, или почти все, совершаем ошибки, о которых непременно пожалеем позже. Это был всего лишь порыв, крик загнанного в угол человека.

— Ты защищаешь ее? — недоуменно переспросила царица. — Почему?

Тут так просто не ответишь, особенно, когда сама не очень понимаешь. Про жалость отчего-то сообщать не хотелось. Правители не любят, когда их жалеют. Возможно это распространяется и на их дорогих отпрысков. Вдруг воспримет как оскорбление?

— Вы знаете о наших сложных отношениях с принцессой. Просто, — сглотнула, собираясь с мыслями и заставляя себя закончить. — Я была когда-то на ее месте и тоже ошибалась. Только меня остановить не успели. Я знаю, что такое совершать ошибки и отвечать за них. Слишком хорошо знаю.

Не помогло.

Адония поджала губы и сухо ответила:

— Петрея будет наказана. Не важно, что подвигло ее на это. Она принцесса и должна научиться держать свои эмоции и чувства под контролем. Ее Высочество слишком много о себе возомнила. И мне это совершенно не нравится. До отплытия принцесса останется в своих покоях под домашним арестом. И вы, Одетт-арин, лично сообщите ей об этом. Прямо сейчас.

Вот и наказание за вмешательство.

— Как вам будет угодно, Ваше Величество, — сдержанно ответила я и склонила голову. — Я могу идти?

— Да.

Крутанулась на низких каблуках, повернувшись к двери, и замерла, увидев в проеме Валкота. Прислонившись плечом к косяку, в простых брюках и светлой рубашке, воротничок которой был расстегнут на две верхние пуговицы, мужчина стоял и изучал меня странным взглядом. Интересно, как давно он тут находился и как много успел услышать?

Вроде ничего такого важного не рассказала, но все равно… неприятно, некомфортно и отчего-то больно. Будто и не было этих шести лет.

— Валкот, ну наконец-то! — недовольно произнесла Адония за моей спиной.

Я быстро отступила в сторону, пропуская его, пряча взгляд, изучая картину на стене. И ничего не видя перед глазами. Как в тумане.

— Прошу прощения за задержку, Ваше Величество, — произнес мужчина, подходя ближе, поравнялся со мной и неожиданно остановился, коснувшись рукой моей щеки.

Вот зря он так. Я девушка нервная. Тем более в данный момент. Особенно, когда подходят так близко, нарушая все личные границы и касаясь… осторожно, почти невесомо. Но я почувствовала и тело отреагировало.

Вздрогнув, отступила еще на шаг, исподлобья глядя на бывшего жениха, кусая нижнюю губу и не находя нужных слов. Все-таки сегодня я слишком взвинчена.

— Щека исцарапана, — отозвался он, медленно опуская руку.

Исцарапана и горит. Ох, даже страшно представить, как я сейчас выгляжу.

— Работа такая.

— Валкот! — повысила голос царица. — У нас тут чрезвычайное происшествие. Срочно необходимо ваше присутствие. Одетт-арин, я вас больше не задерживаю. Вас ждет принцесса.

— Поговорим потом, — пообещал мужчина напоследок.

Многообещающе. И все равно, что мне общаться не очень и хотелось. Мое мнение опять не учитывалось. Ничего в этом мире не меняется.

Прохладный воздух больно ударил в разгоряченное лицо, стоило мне выйти на террасу. Схватилась за перила, восстанавливая дыхание и пытаясь понять, что, к богам, творится. И главное, как с этим бороться. Мне совершенно не хотелось возвращаться к образу истерички, которая совсем не думает, но делает.

Похлопала себя по щекам, пару раз глубоко вздохнула и поспешила дальше. Надо было как можно быстрее выполнить возложенную на меня царицей миссию.

Покои принцессы уже усиленно охранялись, но меня пропустили без всяких проблем. Видимо моя персона входила в список разрешаемых. Отлично, меньше волокиты.

Сама девушка сидела на широком подоконнике в окружении разноцветных подушек, украшенных искусной вышивкой и бисером. Прижав колени к груди и обхватив их руками. Вся поза, наклон головы и идеально ровная спина говорили о грустно-несчастном состоянии, но я на всякий случай решила держаться немного подальше.

Запустит еще чем-нибудь, швырнет, а искра итак не стабильна, что влияет на общее эмоциональное состояние. Новые проблемы лучше предупредить, чем потом решать.

— Зачем пришла?

Голос Петреи звучал глухо и неожиданно спокойно.

Признаюсь, я ждала истерики, криков и обычного для нее взрыва. А получила… пока еще не ясно, что получила. Не могла она так быстро повзрослеть и поумнеть. Значит, что-то задумала или обдумывает.

— Я здесь по поручению Ее Величества, — бодро продолжила я. — Она просила сообщить, что с этой минуты вы находитесь под домашним арестом. И будете находиться под ним до самого отплытия.

Повернулась, бросила короткий взгляд и снова отвернулась, изучая звездное небо.

— Довольна, да?

— Чему я должна быть довольна?

Надо было уйти. Сразу. Послание передала, свою роль выполнила и надо было бежать, не позволять затянуть в этот омут чужих проблем. Надо было. Только не смогла.

Может, потому что вместо ее фигурки неожиданно увидела другую — такую же несчастную и сломленную, только темноволосую, темноглазую.

Тогда со мной осталась Селина. Не мама, а именно невестка. Она не отходила от меня ни на шаг и это спасло мне жизнь. Ведь когда искра проснулась, выброс был такой силы, что я могла взорвать половину северного крыла замка. Но Селина быстро сориентировалась, запечатала, отправила меня в сон и вызвала Дерека.

Я не ждала пробуждения искры у Петреи, а просто хотела помочь. Как когда-то помогли мне. Ведь она сейчас совсем одна. На грани, хотя старается этого не показать. А я не хотела брать на себя вину за ее очередную ошибку.

— Это ведь ты сообщила матери?

Формально это был Крост. Именно он связался с Адонией по своим каналам, выдернул ее из постели и рассказал о произошедшем. Но мы то обе знали и понимали, что вопрос состоял в другом.

— Да.

Горький смешок и внезапно поникшие плечи: