Бухидо. Кодекс Трудовика
Шрифт:
– Даже если бы я мог, я не стал бы так подставляться, - возразил он Хведрунгу.
– Тебе ли не знать, что нет во вселенной силы, способной остановить модератора.
– Ты хотел сказать "в Системе", вероятно?
– поправил его младший.
– Потому что во вселенной такая сила как раз таки есть.
– Пока разумные големы не угрожают самой Системе, никому по большому счету нет до них дела, - возразил Первоотец.
– Зачем ты приплетаешь сюда этих недосуществ?
– Потому что они обязательно будут ей угрожать, - продолжал настаивать Хведрунг.
– А так же мне, тебе и любому кто состоит не из металла и пластика. Тебе ли не знать? Власти над мехами у палачей нет, и не будет, а игроков, способных противостоять им на равных хотя бы один на один, по пальцам можно пересчитать.
–
– К тому же, сегодня таких мало, а завтра будет много. Разве не для того нужна Система?
– Угу, - мрачно согласился Хведрунг.
– Мне бы еще дожить до этого самого завтра.
– И что же тебе мешает жить?
– нахмурился Первоотец.
– Ваши постоянные заигрывания с мирозданием на грани фола, - в лоб выдал младший.
– Пусть вселенная крепка, а Система еще крепче, но если шатать ее постоянно, она рано или поздно упадет и погребет под обломками всех кто крепко заперт внутри или просто ошивается рядом. Однако, даже зная это, все кто получает силу, чуть большую, чем у среднестатистического игрока, тут же начинают испытывать нашу действительность на прочность. Боги, кстати, особенно сильно этим грешат. И каждый раз наступают на одни и те же грабли - огребают от модераторов. Вот объясни мне, почему Старшие никак не могут смириться с тем, что и у их могущества есть предел?
– Ты говори, да не заговаривайся!
– теперь Первоотец и впрямь рассердился не на шутку.
– Я уничтожал целые народы и за куда меньшую ересь!
– Прости Первоотец, - Хведрунг покорно склонил голову.
– Но ты сам спросил. Я всего лишь честноответил на твой вопрос и жду того же от тебя. Ты мог выбрать сильнейшего из воинов, самого могущественного из магов, самого удачливого из охотников за головами, да вообще кого угодно! Почему он?
– Ты ведь мог отказать ему в наставничестве, - вместо ответа напомнил старший.
– Почему согласился? Только не нужно сказок о благородных порывах, приступе благодарности и прочей ерунде. Ответь честно.
– Хотел вступить в игру, - признался младший.
– Если ставки все равно уже сделаны и колесо фортуны раскрутилось, глупо покидать стол, так и не увидев результат.
– Твои слова, вне всякого сомнения, правдивы, но они далеко не весь ответ, - покачал головой Первоотец.
– Не в твоих правилах ставить на темную лошадку, есть что-то еще, что ты пытаешься скрыть, но при этом сам требуешь от меня честности. Не очень это похоже на равноценный обмен.
– Я и сам последние триста лет был довольно темной лошадкой в самом прямом смысле, - Хведрунг рассмеялся.
– Темнее и лошадистее было попросту некуда. Может, я за эти годы сильно изменился? К тому же, этот парень вовсе не показался мне таким уж рискованным вложением: я еще не забыл, кто из богов способен обмануть само время, а уж твоя легендарная педантичность в подборе кандидатов на участие во всяческих авантюрах давно притча во языцех. Но, от тебя как всегда не скрыть ничего, отец. Я просто не знаю, как это объяснить. Меня как будто что-то под руку толкнуло и заставило чуть не против моей воли. Нет, в тот самый момент, я и впрямь горел желанием взять его под опеку, а прозрел уже гораздо позднее, когда клятва была произнесена и знание передано. Хочешь верь, хочешь не верь, но, так и было. Сам до сих пор удивляюсь. Или... Погоди! Расскажи, как происходила ваша с ним беседа? Он ничего не делал такого с твоим четвероногим аватаром, и в особенности с его бородой, ну то есть... Я могу всего лишь предположить...
– Возможно, что-то такое и было, - Первоотец усмехнулся, про себя радуясь прозорливости своего приемного сына и воспитанника.
– Парень он горячий, а потому в пылу спора мог запросто оттаскать строптивого мудреца-отшельника за бороду. А что? Как престарелый пони мог ему воспрепятствовать? У него ведь эти, как их... лапки... Тьфу ты! То есть копыта.
– Йормунганда мне в ухо!
– оторопел Хведрунг.
– И сколько волосков он унес?
– Ну, не сказать, чтобы он был особо в курсе насчет их мощи, но, возможна парочка и прилипла к потным ладоням. Но, заметь: совершенно случайно!
–
Сколько?– с легким нажимом повторил свой вопрос младший.
– Отец, это может быть важно! Я должен знать!
– Пять, - нехотя признался Первоотец. Глядя в упрямые глаза приемного сына, бог понял: не отступит, все равно будет добиваться правды любыми способами. Пусть лучше узнает от него самого.
– Но, повторю: он вообще-то не в курсе насчет них.
– Пять! Пять!
– потрясенный Локи вскочил и принялся мерить залу шагами, не обращая внимания на застывшие голограммы.
– Пять волосков из бороды самого Одина! Дурдом какой-то! Пять любых желаний мгновенно! И первое, вероятно, это и есть мое наставничество?
– Вообще-то, оно было вторым, - покачал головой Один.
– Первым делом он обрел надежду.
– Как я не догадался, - Хведрунг театрально закатил глаза.
– А я еще удивился, откуда в арсенале у новичка вдруг всплыло редкое умение. Понятно. Дальше, он, вероятно, пожелал превзойти в уровнях эльфийку. Но, как понял? Выходит, он уже знает?
– А вот тут ты знатно промахнулся, сын, - Первоотец расхохотался, и громовое эхо его мощного голоса рокотом прокатилось по обширным чертогам.
– Он уверовал, что вино дает прибавку к той самой надежде и теперь этот тип - самый опасный алкоголик в Системе. Рекомендую никогда не приглашать в Валгаллу. Особенно на пирушки. С нашими запасами спиртного, рано или поздно мы все без исключения получим от него по морде. Ха-ха-ха!
– Лютый трэш!
– восхищенно сказал Хведрунг.
– Ну, мне-то, в отличие от остальных ничего не грозит. Могу хоть до потери пульса его спаивать.
– Только пока ты его наставник, - уточнил Первоотец.
– Пока я наставник, - согласился Локи.
– Значит, у него в запасе остается еще одно желание.
– Два!
– поправил Один.
– Что, после долгих лет в теле глупого пони начались проблемы со счетом?
– Как раз нет, - младший хитро усмехнулся и протянул ладонь к голограмме.
– Стоит только тебе щелкнуть пальцами, как он отчаянно захочет жить. Посмотри сам: в его руках нет оружия и защититься ему нечем, а остроухую бестию уже не остановить. Вот, считай и ушел предпоследний волосок!
– А мы вот так!
– азартно сказал Первоотец и щелкнул пальцами только наполовину. Не спрашивайте, как это у него так смогло получиться. Он же бог, в конце концов, и не должен уметь. При особом желании и некотором легком напряжении способностей Один мог выдать хоть две трети, хоть одну сотую щелчка пальцами. А в данный момент ему нужно было только наполовину. Что он собственно и сделал.
Человек на голопроекторе тут же ожил и принялся удивленно разглядывать застывшую прямо в воздухе эльфийку. В глазах его викинги смогли различить целую бурю эмоций: от полной обреченности, актуальной еще секунду назад, до непомерной радости и крайней степени изумления, возникших вследствие неожиданного спасения.
И... Да! Смогли различить, конечно, только потому, что невероятный по своим возможностям проектор Slony High-Hyper-Super-Puper Visor X-9000 с легкостью передает даже такие тонкие нюансы любых изображений.
Будьте как викинги! Приобретайте единственный и неповторимый Slony High-Hyper-Super-Puper Visor X-9000 только в фирменных магазинах Slony.
Глава 13
Итак, от гибели меня отделяли всего несколько мгновений, а так же внезапно оказавшийся очень хлипким, ненадежным и тонким как бумага дубовый стол, павший первым в неравной битве. Всего за несколько взмахов жуткими опахалами Аура превратила его в кучу дощечек, годных только на растопку, и я остался вовсе безо всякой защиты, а она прыгнула на меня. Тут бы мне и кранты, если бы не...
Если бы распластанная в прыжке убийца неожиданно не застыла в полете прямо в воздухе. Как муха в янтаре. Как зависшая программа, не отвечающая на запросы. Как картинка на экране в боевике, кем-то поставленном на паузу. Как будто кто-то повелевающий самой материей вселенной внезапно скомандовал "Замри" и эльфийка, готовая в ту же секунду превратить меня в очень мелкий и очень кровавый фарш ему беспрекословно подчинилась.
Короче говоря, моя противница в прямом смысле зависла. Прямо посреди тесной кельи.