Бухта половины Луны

Телевизор над барной стойкой заканчивал трансляцию баскетбольного матча.

– Засранцы! – жарко прорвало вдруг бородоча за соседним столиком. – Ты посмотри, что делают, суки! – он принялся протирать салфеткой жирные от курицы пальцы, бросая взгляды на экран.

Официант принёс мне омлет. Игра сменилась новостями.

Диктор сосредоточенно дождался окончания заставки и, вдохнув, начал. На экране появились расплывчатые снимки:

– Официальные представители НАСА пока отказываются от комментариев! Напомним, информация о сенсационной утечке впервые появилась на лентах информационных агентств вчера поздно ночью. На снимках видны объекты, которые наш источник характеризует, как управляемые и движущиеся с постоянной скоростью в сторону Земли.

Бородач смял салфетку и метнул её баскетбольным приёмом в корзину.

Бармен сделал погромче. Диктор передал слово взволнованному корреспонденту в Хьюстоне:

– Альтернативные источники подтверждают наличие крайне странных объектов в созвездии Тельца, но пока не решаются дать более точные характеристики. Пульсары нового типа? Вероятно! Эксперты также заявили и о возможных бликах на объективах фиксирующего телескопа.

Репортёр растерянно глянул на здание за его спиной и переложил микрофон из руки в руку:

– Параметры движения объектов приводят здесь всех в замешательство. Пресса с утра пестрит безумными прогнозами и предположениями. Реакция Белого дома пока неизвестна. У здания Пентагона с утра собираются пикеты. Мы продолжаем следить за развитием ситуации…

Бородач замер с пивом у рта:

– Какого чёрта долбаным пришельцам здесь надо? Хватает и проклятых поляков. Работу последнее время и так хрен сыщешь!

Кафе тревожно забурлило.

– Это знак! – уверенно обратился ко мне официант. – Это посланцы божие!

Он встревожено посмотрел на свои руки:

– Грядёт царство небесное, вот увидите!

– Кара небесная! – продолжил нагнетать бородач. – Ангелы ада приближаются, чтобы схватить за яйца проклятых барыг с Уолл-стрит. Страшный суд грядёт, вот что это такое! – он наконец отхлебнул и вернулся к еде.

– Страшный суд для тебя настанет, если ты не прекратишь пугать посетителей, Дуг, – бармен переключил канал. – К чёрту это дерьмо!

Я докончил омлёт, расплатился и вышёл.

Миновав толпу туристов и перевалив в районе 90-х улиц через холмы Риверсайд-Парка, я выкатился к кампусу Колумбийского университета. Старые здания кампуса увиты плющом. «Лига плюща». Обсерватория на крыше физического факультета.

Я бросил велик на газон, чтобы сделать пару снимков величественного здания из тёмного кирпича.

Здесь расщепляли атом в рамках «Манхэтеннского проекта». Здесь на факультете был открыт дейтерий. Здесь же в подвале собрали первый циклотрон. Энрико Ферми, бежавший с семьёй из фашистской Италии, обрёл здесь пристанище и лабораторию.

Стеклянная дверь пикнула. Из здания вышли двое взлохмаченных в потёртых пиджаках: постарше и помоложе. Помоложе держал в руках большую чашку кофе.

– Ты спектрограммы видел? – он вынул из-за уха карандаш и поболтал им в чашке. – Об этих снимках с утра все телеканалы трубят.

– Я их видел ещё неделю назад, поверь, – ответил тот, что постарше. – НАСА не хочет огласки. Представь, что здесь может начаться.

Перекидываясь короткими фразами, они быстро скрылись за углом.

Я попытался догнать, но они растворились в пестроте студенческого кафетерия. Народ, перекусывая, готовился к лекциям. В углу средь книг и тетрадей томилась парочка в разноцветных кедах.

– Ты меня любишь? – вопрошала курчавая студентка с пёстрыми верёвочными феньками на руках.

– Угу, – не отрывая головы от записей, отвечал кучерявый очкарик в толстом свитере.

– Если они прилетят, ты меня спасёшь? – продолжала допытываться она.

– Господи! Да это, может быть, будет самый счастливый день для всего человечества! – он приподнял наконец шевелюру над бумагами. – Что, если они несут нам новые знания? Технологии. Лекарство от рака. Доступ в галактический интернет! – он склонил голову над ноутбуком и нажал пару клавиш.

– А что, если они летят, чтобы всех убить и высосать наши мозги? – она с тревогой положила подбородочек на кулачки. – Прилетят и направят на нас лучи. И все мы станем делать страшные глупости. Ты станешь целоваться с Бекки Лиз или с Даниэлой.

– Я не стану целоваться с Бекки Лиз. Хотя… – его взгляд слегка затуманился, но он быстро спохватился. – Прекрати! Нам несут свет знаний. Иначе стоило бы вообще тащиться через всю галактику. Власти наверняка в курсе. Всё под контролем.

– Почему они скрывают от нас правду? – она подвинулась к нему ближе.

Я допил кофе и вернулся на Бродвей.

Солнце зашло за частокол зданий. Серое облако повисло над парком. Все эти тревожные слухи слегка выбивали из колеи.

Пора было посмотреть что-нибудь действительно стоящее.

Глава 3. Нью-Йорк. Центральный парк

– Хийа! – раздалось вдруг где-то сбоку, и мощный удар обрушился на светофорный столб на углу 101-й улицы.

Опустив ногу, шустрый азиат пружинисто присел, выпрыгнул вверх и пнул столб ещё раз.

Не достигнув результатов, он принялся обрабатывать железину ногами и руками, и потом навалился на неё всем телом. Мимо медленно проехал полицейский кэб.

Наконец загорелся зелёный. Все двинули на другую сторону – ко входу в парк. Азиат бросил разборки со столбом до завтра и, воткнув в уши музыку, потрусил вперёд всех. Спешившись, я вёл велик за руль.

Дорожки Центрального парка кружат и плутают. Вы всё время меняете стороны света, постоянно путая и ошибаясь – с этой стороны Ист-Сайд или это Вест-Сайд?

Бегущих здесь больше, чем просто гуляющих. Сразу же хочется бросить всё и бежать. Впрочем, такое ощущение подстерегает повсюду. Город бежит!

Бегут навстречу. Догоняют и обгоняют. Бегут по мостам. Вдоль набережных. По паркам и авеню. Бегут на юг, север, восток и запад.

Тонус, мышцы и фигура: «Who do you think you are, bitch!». Мышечная память первопроходцев. Человек, шедший перед вами по улице, вдруг отпрыгивает в сторону, повисает на случайной железке в стене, чтобы двадцать раз поднять своё тело. Он сделал это здесь в первый раз, повинуясь инстинкту, или это ритуал по пути на работу?

Любое место без церемоний может стать на пару минут спортзалом. Сплошь и рядом можно обнаружить людей, подпирающих стены, пытающихся сдвинуть столбы, светофоры или колонны на станциях метро. Дай волю – они разломают город в минуту.

Вот кто-то в подземке в восемь утра, словно Мюнхгаузен, вытаскивающий себя за волосы, упираясь ногами в пол, пытается приподнять кресло, на котором сидит. Мартышкин труд наконец работает! Клерк повис на поручне в тщетных попытках выдрать его с корнем. Старушка, словно восставший атлант, выкорчёвывает телефонную будку на платформе, уперевшись двумя руками в свод козырька.