Букет гардений

— Да что ты говоришь! Он так и пожирает тебя глазами.

— Он хочет только секса.

— Удивила! Любой мужчина начинает с десерта, — зевнула Кэндис.

— Согласна. Но я не ищу себе мужа.

— Тогда почему бы тебе просто не завести с ним курортный роман? У тебя никогда больше не будет шанса пожить в такой роскоши.

Стейси хотела рассказать Кэндис об оскорбительном предложении Франко, но боялась, что подруга подумает, будто именно оно привлекло Стейси в этот дом.

— Ты не возражаешь, если я немного вздремну? — спросила Кэндис.

— Конечно, нет.

В течение одиннадцати лет Стейси и ее мать были в бегах. После смерти матери Стейси поклялась, что прекратит бродячую жизнь и пустит корни.

И вот она получила возможность добиться желаемого — миллион евро!

Она посмотрела на воду, ниспадавшую водопадом с высокой площадки возле бассейна, а затем сбегавшую по ступеням. Глубоко в душе она понимала, что секс за деньги — это постыдно, но, с другой стороны, она не могла полностью отказаться от идеи обеспечить себя материально на всю жизнь всего лишь за месяц близости с мужчиной, который к тому же привлекает ее, как никто другой.

Предложение Франко выглядело слишком заманчивым. Но она не знала, может ли довериться ему.

Ох, легок на помине!

— Кэндис спит?

Стейси кивнула.

Жестом он предложил Стейси войти в дом и отвел ее на кухню.

— Вы не завтракали и, должно быть, хотите есть.

На столе стояла ваза с фруктами, блюдо с несколькими сортами сыра и вазочка с конфетами, кофейник, кувшин с апельсиновым соком и несколько бутылок воды.

— Пожалуйста, ешьте. Или вы предпочитаете, чтобы я покормил вас? — Он взял конфеты. — Это те самые вишни в шоколаде, которыми наслаждался ваш язычок, когда мы встретились. Я бы и сам хотел оказаться на месте этих вишен.

У нее перехватило дыхание. Она не знала, что и ответить. Ей срочно требовалось побыть одной, поскольку его неотразимое обаяние полностью лишало ее способности разумно мыслить.

— Мне нужно в туалетную комнату.

— Bien sur.Пойдемте. — Он засунул себе в рот шоколадную конфету и, проведя Стейси через аркаду, указал на дверь.

Стейси остановилась на пороге как вкопанная, догадавшись, что это спальня Франко. Огромная деревянная кровать с пологом из красно-золотистого шелка возвышалась посередине.

— Разве у вас нет туалетной комнаты для гостей?

— Конечно, есть. Но я хотел увидеть вас в своей спальне, чтобы лучше представить, как мы будем заниматься любовью в этой кровати.

По телу женщины прошла дрожь, сердце застучало, и во рту пересохло.

Франко не пытался дотронуться до нее или силой затащить в постель. Но она ясно видела желание в его синих, широко раскрытых глазах. Он просто сказал о том, чего хочет, и оставил решение за ней.

Всего один шаг, и она будет иметь кучу денег и любовника, который способен сделать секс не просто терпимым, а по крайней мере приятным. И наверняка это слабо сказано! А когда она уедет, между ними будет огромный океан.

Она закрыла глаза и глубоко вдохнула.

Может, стоит рискнуть?

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Ладно, Франко. Ваша взяла. Я согласна стать вашей любовницей. — Она заметила торжество в его глазах. — Но у меня есть условия.

Его взгляд сразу сделался циничным. Дерзкий, высокомерный мужчина.

— И какие же?

Должно быть, она обезумела, раз согласилась на эту чертову сделку. Но ей необходимо перевести договор на деловую основу. У нее есть свои правила. И еще ей нужны гарантии.

— Я не хочу, чтобы Кэндис, Эмили и Мадлен знали о деньгах. — Иначе нечего надеяться на их дружбу. Она даже не была уверена, что сама сможет уважать себя после этого. Она вообще не должна была соглашаться, но воспоминания о муках голода и страшной бедности придали ей смелости. И к тому же она вновь станет безработной, как только расстанется с Кэндис. Она была способным бухгалтером, но этого мало, чтобы быстро найти работу.

— Что-нибудь еще?

— Я не буду проводить с вами всю ночь целиком. — Ей не хотелось спать с ним в одной постели.

Темная бровь поднялась.

— Non?

— Нет. Прежде всего я должна держать свои обязательства перед Кэндис. Мы каждый день с самого утра занимаемся подготовкой свадьбы. Я не могу посвятить это время вам.

— А вы и не будете. Я буду каждое утро подвозить вас к отелю.

Внезапно она почувствовала себя словно опущенной в грязь.

— Как и когда мне будут платить?

Его ноздри вздулись, и губы вытянулись в тонкую линию.

— Ваша обязанность подружки невесты закончится, когда Винсент и Кэндис отбудут в свадебное путешествие. Вы, как запланировано, улетаете из Монако на следующий день, оui?

— Oui.

— Вы проведете вашу последнюю ночь в Монако со мной. Всю ночь, Стейси. — Это был приказ, а не вопрос. — Утром я вручу вам банковский чек и отвезу в аэропорт. Но если вы не выполните хотя бы одну часть нашего соглашения, то не получите ничего.

— А если вы сами решите закончить наши отношения раньше?

Он медленно и сексуально улыбнулся, так, что у нее мигом пересохло во рту.

— Уверяю вас, что я никогда ничего не заканчиваю преждевременно.

Когда до нее дошла двусмысленность его фразы, она покраснела.

— Но если все же это произойдет?

— Вам заплатят.

— Хорошо.

Она думала, что они скрепят сделку рукопожатием, однако вместо этого Франко взял ее за руки и притянул к себе. Он жестко поцеловал ее, как будто она была в чем-то виновата перед ним.

Затем осторожно коснулся губами ее губ и подарил ей роскошный поцелуй, так что она забыла, что всего лишь минуту назад готова была отменить соглашение. С каждой секундой желание все сильнее закипало в ней. Она не думала, что будет отвечать ему с такой страстью теперь, когда знает, что Франко просто использует её. Главное — нельзя думать ни о какой любви, иначе ей потом будет трудно свыкнуться с разлукой.

— Эй, вы где? — послышался голос Кэндис.

Франко медленно поднял голову и с трудом оторвался от губ Стейси.

У нее громко стучало сердце. Страстный взгляд его потемневших глаз манил и пугал ее.

— Начнем сегодня же вечером.

Она все еще не могла обрести дар речи и поэтому лишь коротко кивнула.

О боже! Что она наделала?

Она согласилась продать свое тело за деньги! А скорее — душу дьяволу!

Ожидание становилось нетерпимым. Это удивило Франко — в конце концов, он же не восемнадцатилетний юнец!