Букет прекрасных дам

— Спасибо, — потупилась лгунья, — если это вас не обременит.

— Для меня только радость сопровождать вас, — пел я.

Посидев с полчаса, я откланялся.

— Люси, проводи Ивана, — улыбнулась Роза и подмигнула мне, — не пойду в прихожую.

Я натянул пальто. Внезапно спутница поднялась на цыпочки и поцеловала меня в щеку.

— Спасибо, Ванечка.

— Пожалуйста, Люси, — в тон ей ответил я и ушел, ощущая на коже легкое покалывание.

Девушке надо удалить усики над губой, сбрить или воспользоваться специальным кремом.

На следующий день утром, около одиннадцати, я подрулил к медучилищу номер девяносто два. В здании шли занятия, и в коридорах не было ни одного человека. Я пошатался по рассохшемуся паркету и нашел то, что искал, дверь с табличкой «Библиотека».

В тесно заставленной стеллажами комнате пахло пылью и старыми книгами. Я вдохнул знакомый аромат и неожиданно ощутил прилив сил. Такой запах стоял у отца в кабинете. Он хранил газетные подшивки и не разрешал домработнице орудовать в этой комнате пылесосом и тряпкой.

За шкафами у окна обнаружился стол, за которым читала журнал женщина без возраста. Взглянешь слева — тридцать, посмотришь справа — шестьдесят. Дама оторвала от страницы слегка выпуклые глаза и спросила:

— Вы ко мне?

Я вытащил из кармана книжечку и улыбнулся:

— Простите, что побеспокоил, это ваша?

Библиотекарша открыла издание.

— Да, хотите сдать? Вы от кого?

— Извините, я не знаю.

— Как это? — удивилась дама.

В ту же секунду из-за шкафов вынырнула девчонка, одетая, несмотря на мороз, в коротенькую юбчонку, сшитую, похоже, из полотенца, и обтягивающую футболочку.

— Рената Николаевна, — заорала она, — дайте!..

— Виноградова, — сурово прервала ее библиотекарь, — во-первых, влетая сюда, следует сказать: «Здравствуйте», во-вторых, я занята, в-третьих, книгохранилище открывается только в час дня. Я доходчиво объяснила?

Девица захлопнула ярко накрашенный ротик и кивнула, продолжая стоять на месте.

— Иди на занятия, — велела Рената Николаевна.

Виноградова резко повернулась и убежала.

— А где «до свиданья»? — крикнула дама.

Но в ответ раздался только стук захлопнувшейся двери.

— Вот видите, — со вздохом сказала Рената Николаевна, — набрали бог знает кого, и приходится их всему учить. Не поверите, педагоги просто стонут, ведь медсестер выпускаем, а девочки носовыми платками не пользуются, рук после туалета не моют. И где же вы взяли эту книжечку?

Я улыбнулся.

— Представляете, заехал пообедать в «Макдоналдс», сел за столик, вижу — лежит. Открыл — и понял, что из библиотеки. Я сам, знаете ли, преподаватель и понимаю, как нужны учебники…

Самое интересное, что вру я теперь совершенно свободно. Вчера абсолютно спокойно разыграл с Люси сцену «Поход в консерваторию», сегодня, пожалуйста, прикинулся учителем.

— Специально приехали, чтобы отдать найденную книжку, — всплеснула руками Рената Николаевна. — Вы не представляете, как я вам благодарна. Сами знаете, сколько денег сейчас выделяют на покупку учебной литературы, слезы просто, а эти девчонки без конца теряют или вот что делают!

Библиотекарь схватила со стола книжку и раскрыла. Я увидел изрезанные страницы.

— Лень им шпаргалки писать, — возмущалась женщина, — берут ножницы — и чик-чик, готово. Варвары! Исключать таких надо, а у нашей директрисы только одно заявление: деньги заплатили, теперь вы их учите. Но нельзя же все рублями мерить!

Я только-только хотел поинтересоваться, как зовут девочку, которая брала пособие по биологии, как Рената Николаевна воскликнула, порывшись в картотеке:

— Вот Нестерова ваша!

— Кто?

— Ну Евгения Нестерова из третьей группы, та, которая эту книгу в «Макдоналдсе» оставила, ведь уже не первую теряет. Я директрису прямо умоляла: не допускайте ее к сессии, пока с библиотекой не рассчитается. И что?

Я изобразил на лице пристальное внимание.

— Ну?

— А, — отмахнулась Рената Николаевна, — все впустую, вот результат.

Я послушал еще пару минут ее стоны, потом церемонно откланялся и пошел искать безалаберную Евгению Нестерову из третьей группы.

Девчонка курила на втором этаже возле двери с табличкой «Кабинет анатомии».

— Вы Нестерова, — строго спросил я, оглядывая небесное создание с головой, выкрашенной во все цвета радуги.

— А че? — поинтересовалась будущая медсестра.

— Так вы или нет?

— Ну и че?

— Вы Евгения?

— Тьфу, че примотались, говорю же, я.

По-моему, эту фразу она произнесла первый раз. Вытащив из кармана фото Риты, я сунул его Жене под нос.

— Вам знакомо это лицо?

— А че?

— Так знакомо или нет?

— Ну че?

— Послушайте, ответьте нормально. Знаете девушку, изображенную на фотографии?

— Ясное дело.

— Да или нет?! — вскипел я.

— А че?

Впервые за долгие годы мне захотелось стукнуть по голове представительницу прекрасного пола. Последний раз подобное желание возникло у меня в первом классе, когда противная соседка по парте отняла у меня ластик, украшенный переводной картинкой. Помнится, я дал ей по макушке учебником, за что был сурово наказан отцом.

— Запомни, Иван, — произнес папенька, лишая меня пирожных, — женщин нельзя никогда бить, ни в коем случае.

В дальнейшем я всегда придерживался этой точки зрения. И вот, пожалуйста, сейчас руки просто чешутся.

— А че? — повторила Женя.

— Ниче, — рявкнул я, — милиция, отвечать быстро, смотреть в лицо, а то арестую!

Однако моя злобная фраза не произвела никакого впечатления на Нестерову. Та прищурила слишком густо намазанные глазки и протянула:

— Ну, блин, и тарарам.

Я ощутил полнейшее бессилие. Способны ли договориться собака с кошкой, даже если обе проявляют редкостное дружелюбие при встрече? Одна станет лаять, другая мяукать. Евгения не воспринимает нормальную человеческую речь. Сейчас вообще очень странно разговаривают, именно поэтому я не люблю смотреть телевизор, просто никогда не понимаю, что же хотел сказать ведущий?

Пару недель тому назад к маменьке в салон на очередной журфикс забрел Леня Черепанов, журналист из газеты, он смешил присутствующих детскими стишками, переделанными на современный лад. Всем известное, каноническое стихотворение про Таню, которая рыдает, глядя на плавающий в реке мяч, ну помните…