Букля — победительница Волдеморта

— Да какие там чувства? — скептически махнул лапой Живоглот. — Были, да все и вышли... Она и сама не знает, чего хочет. С одной стороны — вроде мечтала с детства, а с другой — уже и не нужен...

Коту было непонятно — ну вот для чего разводить всю эту канитель? Что за необходимость быть вместе, если чувств никаких нет? Сказали бы давно друг другу всю правду, да и разбежались... Вот любят же люди создавать сложности на ровном месте!

— Как же ты предлагаешь их разлучить, если девочкам такое говорить нельзя? — поинтересовался он.

— Так это Гарри нельзя такое говорить, а нам можно. На нас она не обидится. Мы — животные. Что с нас взять?

— Замечательно! — ехидно заявил Живоглот. — И что же ты ей скажешь? «Пугу»? «У-ху»? Или «мяу»? Ты забыла, что ли, пернатая, что она нас не понимает?

— Отпугнуть их друг от друга можно и без слов, — поучительно заметила сова. — Для начала выясним — любит ли Гермиона Гарри? Иначе какой во всём этом смысл? Значит, сделаем так...

3. Трудно назначить встречу, если ты - сова

Легко сказать, что им необходимо убедиться в том, что Гермиона любит Гарри — а вот как это сделать, если они практически и вместе-то не бывают? То Гермиона с Роном, а Гарри с Джинни, то мальчики — отдельно, а девочки — отдельно. Ну, в крайнем случае, бывают вчетвером. Но какие могут быть чувства в толпе?

Для чистоты эксперимента требовалось свести их вместе, отогнать других и понаблюдать.

— Чтобы кого-то куда-то пригласить, люди пишут записки, — рассуждала Букля. — Ты умеешь писать?

Живоглот фыркнул и уставился на неё.

— Ты что, с дуба рухнула? Я же — кот! Кто мог меня грамоте учить? Это ты у нас умная, вот и пиши.

— Я тоже не умею, — скрепя сердце, призналась сова. — Как же тогда их пригласить?

— А если нарисовать? — подбросил идею Живоглот.

— Ты умеешь рисовать?

— М-м-м...

— Понятно, — сделала вывод Букля. — И я не умею. Да и нечем мне перо держать, не крыльями же. Значит, записка отпадает... Чтобы они пришли куда-то одни, в этом месте должно быть что-то, что интересно им, но не интересно остальным. Какая вещь нужна твоей девочке, но не нужна её приятелю?

Кот задумчиво почесал лапой за ухом.

— Я.

— Ты? — удивилась Букля. Немного поразмыслив, она была вынуждена согласиться. — Да, пожалуй, кроме неё, ты больше никому и не нужен. Значит, ты будешь приманкой, на которую мы будем ловить Гермиону. Теперь нужно решить — на что будем ловить Гарри?

— На тебя! — обрадовался кот. — Кроме него, ты больше никому и нафиг не сдалась.

Букля хотела было обидеться, но обижаться было не на что. Действительно — кому ещё она нужна, кроме её совёночка?

— Хорошо, — пришлось ей согласиться. — Гарри будем ловить на меня. Остаётся придумать, как они должны узнать, что им нужно идти туда, где мы находимся?

— Не считая того, что нам ещё придётся дать им понять, что мы вообще где-то находимся и нас нужно искать, — резонно заметил Живоглот. — Может, на двери той комнаты, где мы будем находиться, повесить табличку с нашими именами?

— Помнится, только что мы уже выяснили, что писать не умеем, — недовольно уставилась на него Букля.

— А, ну да... Значит, повесим наши портреты, — не растерялся кот.

— У тебя есть портрет? — удивилась сова. — Или мне снова тебе напомнить, что рисовать мы тоже не умеем?

— Ну, тогда я не знаю. Значит, будем орать, что мы здесь сидим и ждём, когда же нас найдут.

Букля задумалась. А ведь Живоглот был прав — несмотря на всю свою абсурдность, эта затея вполне могла сработать. Если он начнёт орать, то Гермиона обязательно побежит, чтобы выяснить, что произошло с её любимым котом. А Гарри? Гарри не побежит... Какое ему дело до того, что где-то орёт чужой кот? Это значит, что и ей придётся орать? Ей — солидной, уважаемой сове придётся орать, как перепуганной курице?! Впервые в жизни Букле захотелось упасть в обморок. Нет, ну должен же быть какой-то другой способ привлечь к себе внимание? Но, чем дольше она размышляла, тем больше убеждалась, что другого способа в их ситуации нет, и орать ей всё-таки придётся...

* * *

Удостоверившись, что их птенцы скучают в обществе представителей семейства Уизли, заговорщики выбрали помещение, из которого их будет слышно в обеих комнатах, где находились ребята, и уставились друг на друга.

— А что орать-то? — озадачился Живоглот.

— А что хочешь, то и ори.

— Я вообще не хочу орать. Не могу я так орать, без причины...

Букля вздохнула. Вот что за помощник ей достался? Ведь всё уже решили, обо всём договорились, даже она согласилась участвовать в этом кошмаре, а теперь он ломается и ждёт, чтобы его уговаривали. Орать он, видите ли, без причины не может... Хорошо, будет ему причина...

Решив не церемониться с пушистым капризником, Букля подлетела к Живоглоту и долбанула клювом точнехонько в лохматую макушку.

— А-а-а! Ненормальная! За что?!

— Молодец! Хорошо орёшь, — одобрила сова и, набравшись мужества, закричала: — Караул! Гарри, помоги! На меня кот напал!

— Я?! Это же ты на меня напала, безумная! — ошалело уставился на неё Живоглот.

— Ты ори, ори, не отвлекайся, — посоветовала Букля и закричала ещё громче: — Уберите от меня этого кота! Я его боюсь!

— Ах, так... Тут сумасшедшая сова! Она меня съесть хочет!

— Кому ты нужен? Ты невкусный.

— А-а-а! Уже одну лапу слопала! Вторую отклёвывает! — вошёл в азарт Живоглот. — Чего сачкуешь? Работай! Я что, один должен стараться?

Сердито посмотрев на наглого напарника, сова завопила:

— Караул! Насилуют!

— Размечталась...

Дверь распахнулась, и в комнату ворвались Гарри и Гермиона. А следом за ними — и Джинни с Роном. Такой отличный план накрылся медным тазом. Вот что им не сиделось на месте? Кто их сюда звал? Сову и кота никогда не видели?

— Живоглотик, что случилось? — Гермиона подбежала к коту и принялась его ощупывать, пытаясь найти повреждения.

Наглое животное замурлыкало, явно наслаждаясь процессом. Повышенное внимание к его персоне всегда доставляло коту удовольствие. Такой себе Локхарт в кошачьей шкуре...

— Наверное, его сова обидела, — сделал неожиданный вывод Рон. — Посмотри, какая довольная сидит. Сделала какую-то гадость бедному котику и радуется.

— Что? Ты с ума сошёл? — возмутился Гарри, прижимая к себе Буклю. — Она — добрая и умная птица и никогда бы первой не стала нападать на Живоглота. Зачем ей это делать? Тем более, что она тоже кричала...