Бульдозер. Желание

– Какого преступления?
– перебила я полицейского.
– Что он натворил?

– Разрисовал стену на строящемся объекте. Утверждает, что он является генеральным директором строительной фирмы.

– Все верно. Является, - подтвердила я.
– А вы уверены, что это он что-то там разрисовывал? Это странно...

– Елена Павловна, мы его со стены сняли. С кисточкой в руках. Он еще спускаться не желал, пока не дорисует. Конечно, мы уверены. А Лена? Это вы и есть?

– Что?

– Эм... да так, ничего...
– загадочно произнес капитан и не менее загадочно улыбнулся.

– И что теперь делать?

– Вы будете писать заявление от лица потерпевшей стороны? Насколько нам известно, строящийся объект принадлежит фирме «Глобус».

– Я? Нет. Я не буду.

– Вы уверены, Елена Павловна?
– подняв одну бровь вверх, переспросил капитан.
– Надпись не маленькая. Вам ее надлежит устранить в течение определенного времени, как владельцам объекта.

– Мы все устраним!
– пообещала я, даже не подозревая о масштабах катастрофы.

– Тогда пройдемте! Мы вопросов к гражданину Козлову не имеем. И задерживать его дольше права не имеем. Возможно, вопросы будут у вас?

Капитан проводил меня к клетке, в которой сидел какой-то мужик в строительной каске и экипировке промышленного альпиниста. Было темновато, да и лицо у мужика было перепачкано красной краской, поэтому я Козлова признала с трудом. Но клетку открыли, и вышел из нее именно он.

Весь чумазый, грязный, оборванный, в кирзачах - сомнений не было, что этот "ухоженный", "солидный" мужчина генеральный директор строительной фирмы «Глобус».

– Леночка, я тебе сейчас все объясню!
– виновато промямлил Козлов, чуть ли не на цыпочках приближаясь ко мне.
– Это был сюрприз!

Зря он это сделал. Мне было все равно, что он там на стене строящегося комплекса навозюкал. Меня не на шутку понесло:

– Ты чё, Москвиченок, вообще охренел? Ты смерти моей хочешь? Ты меня уже достал со своими сюрпризами!

С этими словами я набросилась на Козлова прямо при полицейском. Дубасила его сумкой и по башке и по спине, пока у меня силы не кончились. Хорошо, что он в каске был, я бы всю головенку его бестолковую размозжила.

Только когда я выдохлась, и Богдану удалось меня схватить и обездвижить с помощью объятий, полицейский, закончив ржать, проводил нас на выход.

Там нас уже Вероника заждалась.

– Еще и ребенка притащил в участок!
– продолжила возмущаться я.

– Я папина подельница, - заявила Ника.

– Чего-о?

– Лена, поехали на объект!
– сказал Козлов.
– Ты сразу все поймешь!

– Иди ты... в баню!
– чуть не ругнулась я при ребенке.

– Надо, Лена, - настаивал Козлов.
– Нас там все ждут!

– Да кто ВСЕ? Что происходит?

Мои вопросы остались без ответа, поэтому мне ничего не оставалось, как прыгнуть в машину, погрузив «багаж» в нее же, и помчаться на объект.

Если он мне спорткомплекс угробил, я Козлова самого угроблю!

Искоса я поглядывала на счастливое до безобразия, улыбающееся лицо Богдана на соседнем сиденье, и тревога в отношении стоящегося здания только росла.

Я домчала до стройки в считанные минуты. Когда мы еще не подъехали, а только начали подъезжать к забору, я уже увидела то, что написал Козлов на фасаде. Собственноручно! Мог бы и попросить кого-то, в конце-то концов. Тоже мне, генеральный!

Я выскочила из машины, уставившись на фасад, не зная, как на это реагировать.

«ЛЕНА, ВЫХОДИ ЗА МЕНЯ ЗАМУЖ!» - красными, ровными, огромными буквами, которые было видно, наверное, с Марса, было выведено на стене. Уже стемнело, поэтому надпись предусмотрительно подсветили с помощью двух прожекторов.

– Ёб твою мать!
– не сдержался Бульдозер, оценивая масштабы катастрофы.
– Козлов, ты реально придурошный?

А Булочка?

А Булочка расплакалась от умиления, зажав руками рот.

Со всех сторон раздался оглушительный свист, и рабочие вовысыпали к моей машине, как тараканы со всех щелей. Я повернулась в сторону, где был Козлов секунду назад, но там только стояла Ника с мобильником в руках. Они еще это и снимать решили? Что за семейство?

– Лена!
– раздался голос Козлова совершенно с другой стороны. Я вздрогнула и обернулась, вытирая слезы.
– Лена, выходи за меня!

Богом данный встал на одно колено и протянул мне кольцо.

Я была в таком шоке, что ни слова сказать, ни пошевелиться не могла.

– Ленка, давай быстрее, - закряхтел откуда-то Федор Афанасьевич.
– С обеду тут мерзнем!

Сквозь слезы я еле различала чумазое, напряженное лицо Богдана.

– Лена, я люблю тебя!
– с нотками нетерпения, с нажимом сказал он, как будто я забыла об этом.

– Я согласна! Я тоже люблю тебя, Богдан!

– Горько!
– хором заорали рабочие.

Богдан поднялся на ноги, нацепил мне на палец кольцо и так страстно меня поцеловал на потеху зрителям, что мне жарко стало. Сюрприз был не весь. Прямо над нашими головами начали еще и взрываться фейерверки.

Боже! Это было потрясающе! Просто бесподобно!

– Кхм!
– раздалось рядом с нами, и нам пришлось прервать наш упоительный поцелуй. Это была Вероника.
– Поздравляю! Раз у вас хорошее настроение, можно мне спросить?

– Что, Ника? Спрашивай!
– разрешил Богдан, прижимая меня к себе.

– Это... Можно я с мамой не поеду, а останусь с тобой и с тетей Леной?
– спросила девочка.
– Я буду хорошо себя вести, и с ребенком вам помогать, и... телефон не буду просить. Только не отправляй меня с мамой!

Я понимала, что Вероника все еще чувствует свою вину перед матерью за свой поступок, поэтому ответила за нас с Богданом:

– Лично я не против. Только где мы все будем жить?

– Давай построим дом? Большой, - предложил Богдан.
– Мы же с тобой строители, Лена? А то все строим, строим... А для себя не сподобимся.

– Улыбочку!
– снова направила на нас объектив телефона Вероника.
– Для семейного архива.

– Я убью тебя, Козлов, - сквозь улыбку выдавила я, едва шевеля губами.
– Предупреждать же надо о таком! Я ведь даже не накрашена! И голова не мыта!

– Зато посмотри, какой я накрашенный!
– рассмеялся он.
– У тебя есть дома ацетон?

Я еще раз посмотрела на здание. Хорошо, что мы всего один этаж успели построить. Было бы три - Козлов бы и не так размахнулся! Это ж краски ушло литров пятнадцать! А руки чистые, в отличие от лица. В перчатках работал, молодец!