Булёмина любовь

Наконец, сбив первый азарт голода и запив немного рассолом, поднял глаза на деда. Он внимательно смотрел и по-хорошему изрёк:

– Молодец.

Налил ещё по половине гранёных и опять, подняв над столом, сказал:

– За жисть!

Кивнув, уже не смотря на него, Артём выпил, непроизвольно передёрнувшись, как от холода.

Теперь он уже ел со вкусом. Например, огурец, надкушенный чуть не наполовину, заполнял рот терпко-солёной свежестью, а опухший помидор, легонько надкушенный сбоку – сладковато-кисловатой пряностью с чуть бьющей в нос горчинкой.

Дед ел мало и улыбался, радуясь аппетиту гостя. Артём, оторвавшись от еды, откинулся на спинку стула.

– Знаешь, дедусь, вот сейчас понимаю, насколько вы счастливее здесь, со своей настоящей едой, которую делаете сами, с совершенно нерешаемыми трудностями, которые решаете, с болезнями почти неизлечимыми, но с которыми вы упрямо живёте! Насколько вы счастливее нас, всего лишь с одной нашей городской суетой. Всего лишь с суетой, не говоря о других трудностях.

– А не суетиться нельзя?

– Вот нельзя, хоть верь, хоть нет – затягивает, не отпускает. Потом уже и не думаешь, смотришь – бежишь вприпрыжку за трамваем; не хочешь, а подталкиваешь впереди стоящего; даже не думал, а грызёшься с кем-то просто так! Спать падаешь и дела на завтра по очереди расставляешь, потом боишься, что всё за день не успеешь, и не спишь всю ночь. Утром встал и поскакал суетиться, чаще всего, зря. Ведь всё терпит, остановись, осмотрись – но нет! Нельзя! А почему? Да потому, что все бегут…

Он замолчал, задохнувшись словами. Дед молча доразлил водку и, подняв снова первым, внятно сказал:

– Теперь давай за тех, кого нет… пока. Но которых надо ждать.

Артём не понял, но, уже не ощущая вкуса, выпил.

Разговор

Дед смотрел на парня и молчал. Какие-то мысли морщили его лоб и не давали сейчас покоя.

– Послушай, – он привстал над столом, – а как ты, как мужик?

Вот те на! А как всё хорошо было… Гость сначала растерялся, а потом вдруг разозлился:

– А, вон тебе что надо! Какими же путями в вашу чистоту эта гадость попала? Порнухи насмотрелся на старости лет, решил ориентацию сменить?

Дед смотрел непонимающе, но потом вдруг рассмеялся:

– Нет, не в этом дело. Ты мне нужен, как настоящий мужик, с женщиной… Сможешь? – он стал вдруг угрюм и серьёзен, сжав добела кулак на скатерти, – с женщиной, чтобы родила она потом, понимаешь?

Конец ознакомительного фрагмента.