Булочная для ведьмочки

На дворе было свежо. Она поежилась, но заходить обратно за шалью не собиралась. Сейчас пару раз сходит с ведрами туда-обратно и согреется.

Она не спеша пошла к колодцу. Привычным движением нацепила ведро на крюк и стала потихоньку опускать его вниз, как вдруг из-за деревьев показался Фред.

«Что он тут делает?
– пронеслось в голове.
– Он же вроде спал». Но было очевидно, что принц уже давно на ногах и откуда-то возвращается.

Он шел не торопясь перекинув рубашку через плечо. На оголенном торсе поблескивали капли то ли пота, то ли воды. Волосы тоже были влажными. Возможно, он ходил к пруду.

Агнесса залюбовалась юношей, ядро снова стало пульсировать, а низ живота словно потяжелел. Опомнившись, Агнесса захотела спрятаться, но ее резкое движение привлекло внимание Фреда.

Он помахал рукой и направился прямиком к ней. Агнесса сделала вид, что просто наклонилась над колодцем, а вовсе не собиралась за ним прятаться.

Подойдя ближе, Фред сказал:

– Доброе утро. Ты за водой?

Агнесса коротко кивнула.

– Дай, помогу, - сказав это, он повесил рубаху на край колодца и стал поднимать ведро. Мышцы перекатывались под кожей, и Агнессе жутко захотелось прикоснуться к нему. Мысленно дав себе подзатыльник, она отвела взгляд.

 - На пруду был? – спросила она. – Я думала, ты еще спишь.

– Свежий воздух, бодрит. Проснулся рано, решил прогуляться.

– С саблей?! – кивнула она на висевшее на поясе оружие.

– Мы ведь в лесу. Тут кого угодно можно повстречать.

– Ну, да, - кивнула ведьмочка, ей было жутко неловко после вчерашней сцены.

Вытащив ведро, Фред понес его к дому.

– Спасибо, - коротко сказала она.

– Ты не бойся меня, не смотри загнанным зверем, - сказал Фред.
– Приставать больше не буду. Понял, что не люб тебе.

Фред почти час тренировался с саблей. Весь взмок и решил окунуться в пруду. Вода была холодная и все остатки вожделения как рукой сняло. Но увидев Агнессу у колодца в одной белой сорочке доходившей ей чуть ниже колен, с этими темными волосами, крупными волнами лежавшими на плечах и груди, огонь внутри разгорелся с новой силой.

Не подойти он не мог. Его манили эти небесно-голубые глаза, так похожие не его собственные.

Может, она разглядит в нем хоть что-то привлекательное, ведь он был хорош собой и знал об этом. Но отчего-то именно той, к кому его так влекло, он был не мил.

Когда Фред и Агнесса вошли в дом, бабка Ядвига во всю уже кухарила. Печь была растоплена, а Шапочка помогала лепить булочки.

По дому поплыл аромат свежей выпечки. Бабушка тоже чуточку колдавала над булочками и они поднялись и испеклись быстро.

Накрыли на стол и сели кушать.

– Помочь я вам не смогу, - объяснила бабка Ядвига за завтраком. – Зато моя сестра Мюриель знает толк в проклятьях. После завтрака пойдете к ней с Красной Шапочкой. Мюриель, конечно, печет получше меня, но с пустыми руками к ней лучше не ходить. А пирожки для нее приготовленные мы-то уже съели, - развела руками старая ведьма. – Так что возьмете булочки, что я напекла.

– Я с вами не пойду, - сразу заявил Мэйсон, чем сильно удивил всех, кроме, пожалуй, Ядвиги. – Стар я. Мне и это путешествие-то нелегко далось. Здесь останусь.

Агнесса скосила взгляд на бабушку.

«Это что, сговор? Они решили любой ценой свести нас с Фредом? Одна хочет инициировать внучку. Другой – снять проклятье с ученика. Хорошая парочка», - думала про себя Агнесса и тихо злилась.

Ядвига в упор посмотрела на внучку, мол: «Действуй!»

Агнесса только глаза закатила.

Покончив с завтраком, стали собираться в дорогу. Шапочка была вся в предвкушении. Она не могла усидеть на месте и все поторапливала взрослых, чтобы поскорее отправиться к бабушке.

Путь был не близкий, но так как Мэйсон с ними не шел, то быстрым шагом молодежь рассчитывала уже к обеду быть у Мюриель.

Распрощавшись, пустились в путь. Корзинку нес Фред. Шапочка шла вприпрыжку, что-то напевая, то и дело останавливаясь, срывая цветы и собирая букет. Агнесса шла поникшая. Теперь она понимала, что проклятье с принца может снять вместе проведенная ночь. И вся надежда лишь на бабку Мюриель. Но какова вероятность, что она найдет другое средство от проклятья?

«Все останутся в выигрыше, - уговаривала себя Агнесса. – Он снимет проклятье, я – обрету силу, пройдя инициацию. И разойдемся каждый в плюсе».

Она получит булочную в центре города, о которой всегда мечтала. Но почему так щемит сердце. Конечно, принц не откажется провести ночь с ведьмочкой, но что будет утром. Он разобьем ей сердце своей холодностью и безразличием?

Он же принц, наследник престола. Они и встречаться-то не должны были никогда.

Тогда нужно подойти к этому вопросу по-деловому. Никаких чувств, никаких эмоций. Просто необходимость.

С такими мыслями шла она всю дорогу.

Глава 19

Шли уже полдня. Старались не останавливаться, лишь пару раз задержались у ручья умыться и напиться. Солнце грело, но сквозь листья деревьев проступала лишь часть его лучей, поэтому сильной жары не ощущалось.

Фредерик шел в хорошем расположении духа. Он действительно больше не делал попыток как-то поговорить или прикоснуться к Агнессе, и ей это совершенно не нравилось. Ругая себя, она спорила сама с собой:

«То тебе не нравится, что он проявляет знаки внимания, теперь ты не довольна, что он их не проявляет». Так и хотелось дать себе затрещину и успокоиться уже. Но она постоянно косилась на Фреда, а тот, поймав ее взгляд, лишь коротко улыбался.

В какой-то момент Агнесса почувствовала присутствие сильной ведьмы.

– Уже скоро, - сказал она.

За деревьями что-то мелькнуло: яркое, красочное. Подойдя ближе, они разглядели пряничный домик.

– Не вздумай отломить даже кусочек, - предупредила Агнесса принца. – Тут проклятье пострашнее твоего.

Фред хмуро посмотрел на нее.

Подойдя ближе, Шапочка постучала в дверь.

– Кто там? – раздался скрипучий голос из-за двери.

– Это я, твоя внучка, Красная Шапочка, принесла тебе гостинцев.

– Тебе никто не говорил, что ты много болтаешь? – шепотом спросила Агнесса Шапочку.

– Дерни, деточка, за веревочку, дверь и откроется, - раздалось из-за двери.

Шапочка дернула за веревочку, и незамысловатый механизм, скрипнув, отворил дверь.

В домике было просторно и светло. Сквозь окна проникали лучи солнца, в которых плясали пылинки.