Бумажные доспехи

Еще бы она так не сглупила, собираясь. Нервничала, да и этот маг, который ее поторапливал… в результате, она вышла из дому в легком плаще, платье, – и почему-то на шпильках. Досадливо прикусив губу, Морген разглядывала свои парадные туфли, размышляя, каким-таким извивом мысли ей пришло в голову надеть именно их.

И сейчас через полгорода ей придется – такой красавице, ага, – ехать домой. Из-под летнего плаща торчит край измятого платья, на колготках стрелки. Отличное завершение всего «приключения». И это ладно, Морген уж как-нибудь вытерпела бы косые взгляды, но холод она не переносила. Несмотря на солнечную погоду, пронизывающий ветер тут же проник под ее тонкую одежду и впился когтями под ребра.

Морген закусила губу и поглядела на Роберта: тот стоял спиной к ней и, кажется, прикуривал.

– Вы что делаете? – воскликнула она, позабыв сразу же о своих бедах. – Да вам нельзя!

Роберт дернулся и хмуро посмотрел через плечо.

Выругался сквозь зубы и вдруг попытался потихоньку выбросить тлеющую сигарету.

– Я все видел, – сердито сказал низкий голос, и Морген сама вздрогнула.

Скрестя руки на груди, за ней стоял напарник Роберта. Его темные глаза сузились, и Морген невольно занервничала, отступая. Стоять между ними было неприятно, словно у клетки с опасными животными.

– Да-да, мамочка, – раздраженно процедил Роберт и, напоказ затянувшись сигаретой, выбросил ее в чахлые голые кусты у крыльца.

Проводив окурок взглядом, Донно буркнул, не смотря на Морген:

– Знаете, куда идти? Остановка автобуса будет слева от выхода через парк.

Морген не сразу поняла, что Донно обращается к ней, потом кивнула и сошла с крыльца, оставив их разбираться друг с другом.

«Мог бы и подвезти, – подумала Морген, раздраженно тыкая пальцами в экран телефона. – Хотя с чего бы? Пора уж понять, что элементарная человеческая вежливость для них недосягаема. Отпустили – и спасибо. Наверно, через себя перепрыгнул, когда подсказал, где остановка…»

Морген была несправедлива, но ей давно не было так холодно и гадко.

Кирилл ответил не сразу, и заряд батареи стремительно исчезал, пока мужчина, с которым она встречалась последние три года, сонно зевал в трубку и удивлялся, узнав, что она не просто так пропала.

– Не, – сказал он, – я тебя встретить не смогу, вчера с Костиком выпил в баре, у меня ж сегодня выходной. Ну, хочешь тебе такси вызову? Тебе хватит заплатить?

– Может, ты ко мне подъедешь? – начиная кипеть, спросила Морген. – Мне, честно говоря, не хочется сейчас одной оставаться, надо бы решить, как помочь Эвано, и…

Кирилл вздохнул.

– Заяц, – ласково сказал он, – ну ладно тебе, чего горячку пороть? Я вечерком подъеду, или завтра, сейчас ну вот никак.

Он еще что-то говорил, но тут села батарея.

– А вот следующий раз, когда мы с тобой будем разговаривать, – неожиданно для себя самой сказала Морген молчащей трубке, – будет последним.

Подумала и добавила:

– Му…к.

Сзади кто-то фыркнул, и Морген развернулась как пружина, едва не оскользнувшись на раскисшей тропке.

– Может, хватит подкрадываться? – разозлилась она, увидев, кто идет следом.

Донно, криво усмехаясь, поднял руки.

– Профессиональное, – сказал он. – Еду в центр, подброшу.

– Не надо, – тут же ответила Морген.

Донно вздернул густые брови, прищурившись, оглядел ее сверху донизу.

– Дело ваше, – сказал он. – Но я все равно еду в центр. А у вас каблуки в грязи утонули.

Морген поспешно переступила, с трудом выдернув шпильки из земли, и немедленно снова провалилась.

Донно подхватил ее, больно стиснув за локоть.

– Идем, пока я добрый, – буркнул он. – Я подскажу про вашего сына, а взамен вы мне о том, что у Роберта увидели, поясните.

«А, – подумала Морген. – Так вот в чем дело».

Это было понятно, и она, больше не колеблясь, приняла решение. Тем более, что машина мага оказалась совершенно роскошной на ее пристрастный вкус: темно-зеленый, угловатый и мощный внедорожник «этланн». Такие уже не выпускали лет семь. Пока «этланн» грелся, Морген не удержалась и стала расспрашивать о том, каков он на ходу, много ли ест бензина. Собственная машина была для нее недостижимой мечтой. Не с ее доходами.

От печки тепло поднималось вверх, и Морген, привычно регулируя потоки вокруг тела, быстро согрелась. Когда Донно тронул с места, разговор стих, и Морген незаметно для себя уснула, откинувшись на спинку.

Сон, приправленный шуткой

Быть может, Донно и не обратил бы внимания на слова Морген про болезнь Роберта, но как-то уж все один к одному сходилось: и ее замечание, и дурное настроение напарника, и тот сон.

Донно не запоминал сны. Падал на кровать, закрывал глаза – и открывал под надрывное пищание будильника. Изредка, когда от усталости он отрубался на дежурствах, то какая-то муть снилась… А тут связное – да еще и так в память врезалось.

Словно он шагнул внутрь какой-то комнаты, сразу позабыв, зачем шел. От дыма першило в горле, и Донно закашлялся.

Как в детстве, когда заходил в кабинет отца, когда тот курил.

Проснуться, проснуться. Отца нельзя пускать даже в сны.

– Ты сдал, медведь, – лениво сказал знакомый голос. – Смотри-ка, шарахаешься от теней. Энца расстроится.

Это был не кабинет – веранда. Пыльная мебель, туманный кисель за высокими окнами, рассохшийся пол. Донно шагнул вперед.

Развалившись на кресле-качалке, закинув длинные ноги на кривоногий стол, спиной к нему сидел светловолосый мужчина.

– Джек, – тихо сказал Донно. – Вы вернулись?

Изогнувшись, тот посмотрел на него удивленно.

– А ты ждешь? Знаешь ведь, что нам дороги обратно нет.

– Мы ждем, – сказал Донно.

– Ну и зря. Лучше бы о себе подумали. Роберт уходит за край и бродит в тумане.

– Ты о чем? – похолодев, спросил Донно.

Джек отвернулся.

– Подумай сам, ты же умный, – равнодушно сказал он.

Донно замялся. Что, если это такой сон-видение? Тут нужно задавать правильные вопросы. Но ничего на ум не шло, и все, что Донно смог выдавить из себя, было глупое:

– Почему ты пришел?

– Мы теперь навеки связаны, – сказал Джек. – Когда вы с Робертом помогали перейти нам из междумирья…

Он с удовольствием поглядел на изменившееся лицо Донно и с гадкой усмешкой добавил:

– Я пошутил. На самом деле тебе снится сон.

Сволочь Джек, хотел сказать Донно – и проснулся.