Бумажные шары

— Когда вернёшься? — спросила женщина, едва подали чай.

— Думаю, ближе к полуночи. Самое время для охоты.

— А когда уйдёшь?

— Сейчас.

— Насчёт того обрывка конверта, — проговорила Фуситэ, взглянув на Закуро. — Ты не находил никакого письма в комнате Рутико?

Гатхир покачал головой.

— Нет.

— Я спросила слуг, и они утверждают, что сестре не доставляли никаких посланий.

Закуро пожал плечами. Фуситэ вздохнула.

— Я буду ждать тебя к полуночи, — сказала она.

— Я непременно буду, — пообещал гатхир. — Прикажи слугам купить сегодня вот это, — он протянул через стол листок бумаги.

— Что это?

— Вещи, которые, возможно, пригодятся нам ночью.

Женщина прочитала список и положила его рядом с собой.

— Хорошо, я поручу это Эдомэ.

Закуро кивнул. Он чувствовал неловкость от того, что соврал Фуситэ насчёт письма. К тому же, она, похоже, догадывалась об обмане. Может, стоило всё ей рассказать, но у Закуро язык не поворачивался, ведь в записке говорилось, что смерть Рутико — предупреждение ему. Убийца требовал, чтобы гатхир остановился и бросил поиски — иначе следующей жертвой может стать тот, кто ему дорог.

После завтрака Закуро вышел из дома, прихватив тростниковый зонт: шёл противный моросящий дождь. Гатхир шагал быстро, стараясь держаться ближе к домам, так как там имелось много навесов. Через некоторое время он добрался до дома, где жил с Миокой. Оглядевшись и по привычке убедившись, что поблизости нет никого подозрительного, Закуро поднялся на крыльцо и вошёл.

Миока была дома. Она вышивала, сидя у окна. Взглянув на гатхира, женщина отложила иглу и встала.

— Ну что, нашёл убийцу? — поинтересовалась она чуть насмешливо.

— Нет, — Закуро поставил зонтик в углу, снял покрытую чёрным лаком шляпу-нуригасу и принялся стаскивать верхнюю одежду. — Но сегодня он снова убил.

— Откуда ты знаешь? — нахмурилась женщина.

— Я почти присутствовал при этом.

На лице Миоки отразился испуг, но она тут же взяла себя в руки.

— Расскажешь?!

— Нет. Не сейчас. Сначала мне нужно кое-что выяснить, — Закуро лёг на тахту, с удовольствием вытянувшись: проведённая в кресле ночь не лучшим образом отразилась на его мышцах.

— Ты собираешься делать это, лёжа здесь?

— Хочу немного отдохнуть, — ответил гатхир, закрывая глаза.

— Ты всё-таки решил поймать эту тварь? — тихо спросила Миока, глядя на него.

— Да, конечно. Это дело чести.

— С каких пор?

— Он бросил мне вызов.

— Каким образом?

Закуро промолчал.

Нахмурившись, Миока подошла к шкатулке, постояла несколько секунд, принимая решение, а затем быстро отбросила крышку и достала свиток.

— На, прочитай! — сказала она, протянув его Закуро.

— Что это? — тот с удивлённым видом взял бумагу.

— Работа. За которую платят, — Миока вернулась к окну, но вышивание не взяла.

Пока гатхир читал колонки иероглифов, она смотрела на улицу, где начали появляться люди: дождь почти прекратился, небо прояснилось. Из-под крыш выбрались воробьи и с чириканьем перелетали с места на место в поисках пищи — в первую очередь, выползших из земли червей.

— Это… слишком для меня, — проговорил Закуро, кладя рядом с собой свиток.

— Решай сам, — отозвалась Миока. — Но это лучше, чем охотиться за вампиром, повадившимся убивать шлюх.

— И опаснее, — заметил задумчиво гатхир.

— Тебя это пугает? — женщина слегка усмехнулась. — С каких пор?

— Кто предложил контракт? Откуда у тебя этот свиток?

— Принёс посыльный неделю назад.

— Почему только теперь показала?

— Увидела, что ты маешься от безделья.

Гатхир встал и прошёлся по комнате. Миока понимала, что он уже обдумывает, как можно выполнить работу, которую ему предложили, и испытала удовлетворение. Задание казалось нереальным, так что едва ли Закуро действительно сможет убить того, чьё имя значилось в свитке, — зато оно отвлечёт его от поисков вампира.

— Для этого мне придётся уехать из Эдишамы, — сказал вдруг гатхир, останавливаясь перед Миокой.

— Не больше, чем на месяц, — ответила она. — Кхамрун всего в десяти днях пути.

Закуро задумчиво покачал головой.

— В любом случае не представляю, кто мог отправить это послание, — сказал он. — Думаю, это розыгрыш.

— Это легко проверить. Если получишь задаток, значит, кто-то действительно хочет, чтобы этот человек умер.

Закуро сел на тахту, сложив руки перед собой. На лбу у него залегла глубокая морщина. Рука гатхира непроизвольно потянулась в карман за костями. Миока молча пронаблюдала за тем, как он три раза подряд выбросил кости.

— Сколько? — спросила она, когда гатхир собрал кубики.

— Семь, девять и двенадцать.

— Это хорошо?

Закуро кивнул и указал на свиток.

— Там написано, что задаток можно получить в любой день в три пополудни, — сказал он.

Миока кивнула.

— Я схожу по указанному адресу, — гатхир вытянулся на тахте. — Но сначала убью вампира. Кхамрун подождёт.

Миока резко обернулась.

— Зачем тебе возиться с этой тварью?! — почти закричала она.

Закуро взглянул на неё с удивлением.

— Почему ты против? Вампир уж всяко не опаснее Гацорэ, — он усмехнулся. — Тебе так не кажется?

Миока отвернулась, чтобы скрыть слёзы досады.

— Послушай, — Закуро поднялся, подошёл к ней и обнял за плечи, — не расстраивайся. Обещаю, со мной ничего не случится!

— Мне кажется, иногда ты забываешь, что ты всего лишь человек! — сдавленным голосом проговорила Миока.

Гатхир покачал головой.

— Ни на минуту.

— Не ищи вампира! — когда женщина повернула лицо к Закуро, в её глазах была мольба. — У меня дурное предчувствие!

— Не говори ерунды, — ласково улыбнулся гатхир. — Какая из тебя предсказательница?

— Говорю тебе: будешь искать кианши — пожалеешь! — проговорила Миока с неожиданной убежденностью.

Закуро отстранился.

— Я должен поспать, — сказал он. — Не буди меня.

Миока ничего не ответила. Гатхир вернулся на тахту и закрыл глаза. Спустя десять минут он уже спал. Женщина взяла иглу и склонилась над вышиванием.

Ближе к вечеру Закуро вышёл на улицу и отправился во «Дворец тигровой лилии». Он сказал Фуситэ, что должен кое-что разнюхать относительно убийцы её сестры и поэтому уходит на целый день, но на самом деле хотел выспаться перед ночной охотой. Информацию же гатхир рассчитывал получить у проституток только вечером. И теперь он шёл в квартал удовольствий. В кармане у него лежали деньги, полученные от Фуситэ, и он надеялся, что их хватит, чтобы девушки заговорили о мёртвой подруге.