Бумажный солдат

Девушка немедленно открыла глаза, увидела прямо перед собой разверстую пасть баскервильского монстра и взвизгнула так, что у Терьяна заложило уши. На овчарку, однако, этот шум никакого влияния не оказал, и она облизнула красавицу еще раз, смахнув с правого глаза накладные ресницы.

– Уберите, а-а-а! – завопила девушка, вырываясь из рук Мусы, который стоял перед ней на коленях. Обиженного пса наконец оттащили, и девушка резво вскочила на ноги.

Вопреки ожиданиям, вынужденный полет не причинил манекенщице особого вреда. Все последствия – это несколько ссадин на коленях и локтях да лопнувший при приземлении лифчик, которым девушка без особого успеха пыталась прикрыть вырвавшуюся на свободу грудь. И еще утерянные при близком контакте с собакой ресницы, отчего лицо красавицы приобрело загадочную асимметрию. Впрочем, эта асимметрия производила куда как меньшее впечатление, чем наведенный собачьим языком марафет – боевая раскраска манекенщицы, совсем недавно нанесенная умелой рукой гримера, теперь была перераспределена по лицу самым причудливым образом.

Муса стянул свитер, протянул его девушке и, обняв ее за дрожащие плечи, отвел в сторону.

– Ну что, на сегодня заканчиваем? – услышал Сергей спокойный голос Кирсанова.

– Петя, – неожиданно мягко сказал Платон, – это не так важно, заканчиваем мы или нет. Ты мне объясни, что у нас завтра будет. Ты считаешь, что с этим бардаком можно проводить аукцион? Одна собака к залу задом сидит, вторая на брюхе ползет, третья вообще в зал прыгнула, чуть девку не угробила... Завтра люди придут, телевидение будет. Ты понимаешь, что ты сделал? Ты пойми, я не о деньгах говорю, черт с ними. Но мне это позорище на дух не надо.

– Сейчас все решим, – решительно ответил неунывающий Кирсанов. – Жанна!

Приблизилась озабоченная Жанна, что-то обсуждавшая с владельцами собак.

– Я с самого начала говорила, что собаки могут выходить только с хозяевами, – заявила она, не дожидаясь вопросов. – Когда в Измайлово выставляются, собаки ходят по кругу только с хозяевами. Так всегда и во всем мире было. Я предупреждала, что посторонним рядом с собаками делать нечего. Нет, обязательно надо голеньких девочек на сцену... Петя, я предупреждала или нет?

Платон вопросительно посмотрел на Кирсанова.

– И еще, – продолжала Жанна. – Вы собак продавать хотите или как? Вы думаете, кто-нибудь будет смотреть на собаку, когда рядом всякое Мерлин Монро стоит? Одно же из двух – либо собаки, либо девочки...

– Тоша, Тоша, – зачастил Кирсанов, перебивая. – Мы это обсуждали, помнишь? Здесь ведь не Измайлово, мы ударную вещь делаем. А выйдут хозяева, кто в чем, – никакого вида. И потом – мы же согласовали...

– Муса! – крикнул Платон, обернувшись. – Иди сюда.

Муса оторвался от увечной манекенщицы и подошел к Платону.

– Значит так, – решительно заявил Платон. – Хозяева все здесь? Собери хозяев, возьми у них размеры. Чтобы к завтрашнему вечеру у всех были голубые балахоны, у всех одинаковые, как униформа. С собаками выходят хозяева – и больше мы это не обсуждаем. Сделай!

– Ты понимаешь, что говоришь? – поинтересовался Муса. – Где я тебе за полдня достану пятьдесят балахонов, да еще голубых? А деньги?

– Не знаю. – Платон рубанул воздух кулаком. – Купи марлю какую-нибудь, покрась, заплати в ателье, укради в конце концов. Но по-другому не будет. Сейчас прямо пошли людей, пусть займутся. Бенциону позвони, он сделает. У него наверняка и материал есть.

При упоминании Бенциона Лазаревича Терьян передернулся.

– Я позвоню Бене, – раздался откуда-то из темноты голос Сысоева. – Мы как раз сегодня с ним разговаривали. Сколько ему можно обещать?

– Скажи, пусть сейчас же собирает своих, – приказал Платон. – И пусть немедленно садятся шить. Обещай, сколько запросит. И скажи, что рассчитаемся через пару дней. Ларри приедет и разберется, у них свои дела.

Виктор исчез.

– А что с девочками делать? – поинтересовался присмиревший Петя. – Они уже все распланировали, отменили другие мероприятия... Может, их всех выпустить в начале, эдакое парад-алле, под музыку? Муса ведь уже деньги заплатил...

– Ты что проводишь? – спросил Платон. – Аукцион или мюзик-холл? И причем здесь деньги? Ну попали на деньги, первый раз, что ли?

– Ты не понимаешь! – взвился Кирсанов. – Телевизор посмотри. Ты хоть одно приличное шоу без девочек видел? Зачем тогда все это? – он обвел рукой зрительный зал. – И устраивали бы себе в Измайлово. Я тебе лучший Дом моделей обеспечил, ты посмотри на девок – это же элита! Ну выйдут они в начале, потусуются на сцене, сделают ножками. Все равно ведь уже заплачено.

– Да они после сегодняшнего здесь уже не покажутся, – мрачно прокомментировал Муса. – Туда посмотри. Они уже оделись и сваливают.

– Куда сваливают! У меня же банкетный зал заказан!

И Петр метнулся к потянувшимся было из зала манекенщицам. В этот момент рядом появился Сысоев.

– Все сделает, – ответил он на вопросительный взгляд Платона. – Знаешь, он так быстро согласился. Он совсем, что ли, на мели?

– Сколько он просит?

– Считай нисколько. – Виктор потянул Платона за рукав. – Отойдем?

Через несколько секунд Платон, внимательно слушавший Виктора, взорвался.

– Ты считаешь, что это нисколько? Да он просто рехнулся. Ты пообещал что-нибудь? Дай мне его телефон, быстро!

– Ладно, – сказал Муса Терьяну. – Они здесь сами разберутся. Пошли в банкетный зал. Там уже должно быть накрыто, это для Петьки святое...

Утром Сергей обнаружил рядом с собой на диване одну из манекенщиц. Девушка спала, уткнувшись в перемазанную косметикой подушку. Из кухни доносилось какое-то шевеление. Сергей встал и вышел в коридор. В спальне дрыхла еще одна девица, а в кухне ошалевший Терьян узрел Петю Кирсанова, который пытался включить электрическую кофемолку.

– Как ты ей пользуешься? – спросил Петя, стараясь пробудить кофемолку к жизни.

– Никак, – Сергей протянул руку и достал с полки ручную мельницу. – Если хочешь приличный напиток, молоть надо только вручную. Давай, я сделаю.

– У тебя выпить есть? – понизил голос Петя. – А то мы вчера немножко того. Кстати, как твоя?

Сергей был совершенно согласен с тем, что вчера было "немножко того". Во всяком случае, вспомнить, чем закончился вечер, почему у него в постели оказалась девушка, было с ней что-нибудь или не было, а также понять, откуда здесь взялся Петя Кирсанов, Терьяну не удалось. Поэтому, неопределенно мотнув головой, он достал из шкафа бутылку "Спотыкача", оставшуюся после визита Сысоева.

– Вот, только это.

– Годится! – Кирсанов выудил из сушки два стакана. – Давай по пятьдесят грамм, а то мне сегодня еще бегать и бегать.

Скривившись от приторно-сладкой наливки, он спросил:

– Ты Платона давно знаешь?

– Считай, лет двадцать. – Терьян закурил и начал вращать ручку мельницы. – Сильно дружили в свое время. Сейчас, правда, почти не видимся. А почему ты спрашиваешь?

– Да так.

И, подумав о чем-то, Кирсанов сказал: