Бумажный Тигр 3

Партия может быть разыграна совсем по другим картам, подумал Лэйд. К примеру, выяснится, что демон охотился за мистером Олдриджем, а когда свел его в могилу, обрушил свой гнев на его Контору, его детище. Это никоим образом не объясняет, откуда у демона взялась власть над зданием, позволяющая утащить его в тартарары вместе со всем его содержимым, но хотя бы объясняет мотив…

– Однажды он приказал выкрасить стены в своем кабинете серой краской. Потому что зеленая – для невежд и глупцов, белая нагоняет апатию, а красная плохо действует на селезенку.

Лэйд сдержанно кивнул.

– Идет. Что еще?

– Запретил держать в Конторе огнестрельное оружие.

– Пожалуй, это даже разумно, - вынужден был признать Лэйд, - хоть наша ситуация и диктует немного иные требования. Еще?

– Как-то раз уволил человека из-за того, что у того был неприятный смех.

– Кхм.

– Старался не есть еду круглой формы, а если подавали сэндвичи, всегда разрезал их перочинным ножом на три одинаковые части.

Слушая все новые и новые детали из жизни покойного мистера Олдриджа, Лэйд вынужден был признать, что ни одна из них не выходила из категории безобидных чудачеств или простительных пожилому джентльмену суеверий. Мистер Олдридж не украшал себя никакими странными украшениями, не испытывал привязанности к подозрительным вещам или книгам, не заставлял свой персонал участвовать в непонятных ритуалах, не жег в кабинете распространяющих странный запах свечей…

Как и всякого охотника, знающего наизусть сотни звериных следов, у Лэйда была мысленная картотека подозрительных признаков, стоило зазвенеть одному колокольчику, как его тигриная натура мгновенно насторожилась бы, почуяв неладное. Но здесь…

Лэйд едва сдерживал разочарованное ворчание. Может, мистер Олдридж был суеверным чудаком, каким-нибудь савантом[8] или невротиком, страдающим тем недугом, который доктор Фарлоу, испытывавший некоторую слабость к психологии, именовал Zwangsvorstellung[9]. Но вот кроссарианцем он явно не был и дружбы с демонами не водил. Это обнадеживало.

– Один раз он приказал мне выбросить деньги.

– Что? – Лэйд приподнял голову, сам не зная, что именно его заинтересовало в этой череде фактов, - Выбросить?

– Представьте себе, - кивнул Крамби, неловко усмехнувшись, - Дурацкая история, на которую я тогда предпочел не обратить внимания.Это было в разгар одного из кризисов, которые хоть и не утопили нас, но проделали пару чувствительных пробоин ниже ватерлинии. Мы испытывали отчаянную нехватку денег для финансового оборота и мистер Олдридж совершил очередное чудо, достав невесть где в последнюю минуту нужную сумму. Сумма была не так уж велика, но время было крайне напряженным, на счету был каждый пенни. Вообразите мое удивление, когда мистер Олдридж протянул мне недостающие деньги! Так запросто, будто это было миндальное пирожное, захваченное им в кондитерской на углу. Причем не чеком, а звонкой монетой!

– Воображаю, - неохотно пробормотал Лэйд, вновь ощущая подступающую к горлу усталость. Ему не улыбалось слушать ни про очередной кризис, ни про злоключения проклятой команды, связанные с ним. Ни один из колокольцев на силках так и не зазвонил.

– Но еще больше я удивился, когда спросил у него, кто хозяин этих денег и на чье имя выписать чек, когда наша Контора восстановит плавучесть и сможет погасить свои долги. Он устало вздохнул, посмотрел на меня и сказал… сейчас-сейчас… Уже неважно помню, это было два года назад.В общем, если вкратце, мистер Олдрилдж приказал мне едва только возникнет возможность вывести эти деньги из оборота, немедленно сделать это, причем вывести ровно в том виде, в каком мы их получили – полновесной монетой, но не ассигнациями, чеком или иной бумажкой. После чего…

Крамби замешкался. Судя по теням, играющим на его лице от сокращения мимических мышц, пытался сформулировать слова таким образом, чтобы не выглядеть глупо.

– Да?

– И выбросить их.

– Простите?

– Выбросить, - повторил Крамби, натужно усмехнувшись, - Натурально, швырнуть с мола в океан, отправить в канализационный сток или же сжечь дотла в доменной печи. Он несколько раз повторил это, очень отчетливо.

– И вы выполнили его… кхм… инструкции?

Крамби хрустнул костяшками пальцев, на миг скривившись.

– В некотором роде.

– Как это?

– Я не мог ослушаться своего компаньона. Может, это было чудачество, но оно, видимо, имело значение для него. А мы все привыкли уважать волю своего капитана – даже выраженную в такой чудной форме. С другой стороны, я с детства слишком хорошо знал цену деньгам, чтобы хладнокровно отправить их на морское дно.

– И вы…

Крамби дернул плечом.

– Я нашел вариант, который должен был устроить всех. Пожертвовал их приюту. Здесь, на острове, есть приют…

– Святой Агаты. Я знаю.

– Да-да, именно ему. Я рассудил, что пусть лучше эти деньги принесут пользу кому-то, чем превратятся в шлак или камень. Кажется, это было не самым дурным решением. По крайней мере, прошло два года, но никто так и не обратился к нам за взысканием этой суммы. И, честно говоря, не думаю, что обратится в будущем. Подозреваю, эти деньги принадлежали самому мистеру Олдриджу, он просто вытащил их из Бог весть какого своего тайника, повинуясь какой-то мании, а потом просто позабыл…

– Он не рассердился из-за того, что вы нарушили его приказ?

– Нет. Видите ли, вскоре после того случая с ним и приключилась лихорадка, едва не лишившая его жизни. Две недели он пролежал в кровати, почти угаснув, а когда оправился, уже потерял интерес и к своему делу, и к тем несчастным деньгам, и ко всей Конторе целиком. Мы больше для него не существовали.

Лэйд вздохнул, вложив, должно быть, в этот вздох больше показной скорби, чем того требовала ситуация.

– Да, досадно. Что-нибудь еще припоминаете?

Крамби сосредоточенно потер лоб пальцем.

– Нет, пожалуй. Разве что запонки…

– Что – запонки?

– Любимые запонки мистера Олдриджа, - пояснил Крамби, - Он испытывал к ним слабость. Никогда не отдавал для полировки ювелиру, всегда делал это сам, чистейшим носовым платком. Как по мне, напрасная трата времени и очередное чудачество. В запонках даже не было драгоценных камней, обычная полированная медь. Но мистер Олдридж очень дорожил ими. Когда Госсворту как-то раз вздумалось убрать их с каминной полки, чтобы протереть пыль, мистер Олдридж разъярился настолько, что разбил два окна и чуть не уволил беднягу Госсворта без выходного пособия. При этом я никогда не видел, чтобы он надевал их, по торжественным случаям или просто так.

– Что-то ностальгическое, должно быть, - предположил Лэйд, - Некоторые безделушки имеют для человека куда большую ценность, чем та, которую ему назовут в ломбарде.

Крамби поморщился.

– Может быть. Если так, и Контора и все люди, что в ней находились, включая меня, не значили для мистера Олдриджа и фартинга.

Лэйд не без труда поднялся на ноги. Судя по блеклому свету ламп, времени в его распоряжении оставалось совсем немного. Надо бы найти Коу и осведомиться у него по поводу фонарика. Ему понадобится свет для работы. О том, сколько ее предстоит, не хотелось и думать.