Бумеранг всегда возвращается

Он плюнул ей под ноги, развернулся и пошел к Карине, которая вместе с подругами наблюдала за этой странной сценой.

Они все вместе прошли в здание, но Игоря он так и не увидел, видимо, тот уже зашел в комнату для заседаний. Генриха Трофимовича тоже не было, но когда Глеб заглянул в зал и увидел его, от сердца отлегло.

У двери остались только он и подруги Карины.

Заседание длилось долго и все это время Глеб сначала корил себя, что не избил Игоря. Тогда бы тот наверняка не смог прийти в суд. Но нет, дела бы это не решило. Заседание бы перенесли, Глебу пришлось бы оправдываться, Карина еще дольше не увидела своего сына.

Не находя себе места, Емельянов мерил шагами коридор и боялся представить, что сейчас чувствует Карина.

Эта женщина как-то стремительно вошла в его жизнь. Ворвалась! И теперь он ни за что не откажется от нее.

Он всегда думал - как это произойдет? Сразу ли он поймет? Не будет ли сомневаться? Екнет сердце? Дрогнут ноги? Ну хоть что-то же должно случиться? Ведь дожил он как-то до сорока, за плечами и опыт, и шрамы на сердце… Хотя, нет, ну какие шрамы? Просто царапины.

И вот это произошло, он встретил свою главную женщину, женщину своей судьбы – и сразу понял, что это она. Сердцем понял. Умом ничего понять, нельзя кроме материальных вещей. А сердце - оно не обманет. И вроде так же бьется, только не так. Оно уже колотится в такт с тем, с которой хочется быть каждый день. С которой готов разделить все триумфы и беды. В горе и радости. В богатстве и бедности. Все же правильные слова. Настоящие!

Как и его чувства к Карине…

Глава двадцать вторая

Карина сидела в суде как в тумане. Голова совсем не соображала. Видимо, стресс сильно ударил по ней, а еще то, что она три ночи почти не спала. Как тут уснешь, когда в ушах постоянно стоит плач твоего малыша?

На Игоря и его адвоката было приятно смотреть только с самого начала: когда Карина во всеуслышание отказалась от их засланного казачка и заявила, что ее будет защищать Генрих Трофимович.

Гущин стал возмущаться, чем еще раз подтвердил это опасение: они долго готовились к разводу. И “Йогнутый юрист” тоже был частью плана.

Поначалу по тому, как шло рассмотрение и как вызывали свидетелей, было непонятно, какое решение вынесет суд. Генрих Трофимович защищался как лев, и в эти моменты Карина не выдерживала и начинала тихо плакать. Но когда адвокат Гущина рассказал, что истец много раз вызывал частного нарколога, чтобы вывести его жену из хронического состояния, а через минуту в зал вошел человек, которого она действительно знала, Карина просто чуть не упала в обморок.

Да, это был друг Игоря, и когда ее спросили об этом - она честно ответила, что знает его. Но, как оказалось, он действительно работал наркологом и подтвердил, что за последний год у Карины было обострение:

– Да, ваша честь, – произнес он громко, – я подтверждаю, что после родов Карина Константиновна снова вернулась к своей пагубной привычке.

По тому, как расстроенно выглядел Генрих Трофимович, Карина поняла, что они не выиграли – ее лишат родительских прав.

Суд удалился в совещательную комнату и всего через пять минут вернулся с вердиктом:

– На основании изложенного суд постановил: брак расторгнуть и определить место жительство несовершеннолетнего Максима Гущина с отцом.

Карина сидела с опущенной головой, адвокат положил свою ладонь на ее, сжал и тихо сказал:

– Прав пока не лишили, но в ближайшее время они сделают это, если мы не пошевелимся.

Карина и сама понимала, что Игорю и Ариадне просто не хватило времени. Если бы она не сидела больше месяца взаперти от шока, а, как обычно, гуляла с коляской каждый день, то вся история с кофе произошла бы намного раньше, и они бы потом легко доказали ее зависимость.

А сейчас, кроме показаний частного нарколога, у них ничего не было. Все же с новым адвокатом Карины Гущин побоялся подставлять врача из клиники и в качестве доказательства предъявлять анализ крови из больницы.

Генрих Трофимович еще что-то говорил, но девушка уже его не слышала. Она представила себе, что не увидит Максимку, не возьмет его на руки – и ей такой жизни не хотелось.

Она уже даже не плакала, а просто сидела, склонив голову.

Правда, когда услышала крики, вздрогнула и подняла взгляд – вовремя, чтобы увидеть, как Глеб практически душил Игоря и орал:

– Я тебя урою, скот! Я тебя уничтожу!

И снова вмешался Генрих Трофимович, он резко дернул Глеба и отбросил в угол.

Гущин, как ни странно, ничего не сказал, только улыбнулся, поправил галстук и вышел из зала.

Емельянов сразу же подбежал к Карине, обнял ее и в ухо сказал:

– Поехали к моей маме?

Девушка удивилась. Почему к маме? Зачем? Но Глеб, ничего не объясняя, поднял ее на ноги и потянул за собой.

Маргарита и подружки только с жалостью посмотрели на Карину.

Девушка же не сопротивлялась. Ей сейчас все равно было, куда ехать. Хоть на эшафот.

– Генрих Трофимович, я позвоню вам завтра, – Глеб протянул одну руку адвокату, другой придерживал девушку.

Добирались недолго. Кажется, он привез ее на Цветной бульвар. Дом трехэтажный, клубный, лифт - произведение искусства. Карина знала, что отец Глеба был очень влиятельным человеком. Про мать она не слышала ничего.

Когда на пороге показалась женщина, и они схлестнулись взглядами, прошло всего пару секунд, как эта незнакомая дама обняла Карину и сказала:

– Добро пожаловать в семью, детка.

Она представилась Хельгой Эдуардовной, они присели на диван, экономка подала на подносе напитки, а Глеб тут же пересказал маме, что произошло.

– Я все поняла, сейчас позвоню Леониду, – очень серьёзно ответила женщина и вышла из гостиной.

Емельянов сам подал Карине чашку с какао и позвал экономку:

– Мила, принеси нам что-нибудь поесть, пожалуйста. Бутерброды подойдут.

Через пять минут вернулась Хельга Эдуардовна и пообещала:

– Он будет через полчаса, – она села возле Карины и положила свою ладонь на ее: – Не переживай. Этот человек сделает все, что мы скажем.

Леонид оказался мужчиной среднего возраста, может, только чуть постарше Глеба. Мужчины обнялись, как хорошие знакомые, и Емельянов выложил гостю все, что сделал Гущин - и ему, и Карине.

Леонид, выслушав это, скривился:

– Погоди, это тот Гущин, которому мы с твоим отцом год назад помогали?

– Да, – кивнул Глеб.

– А ты хоть знаешь, что на самом деле произошло тогда с этими лицензиями? – возмущенно спросил Леонид.