Бумеранг

Я начал осторожно переползать под днищем вагона левее, чтобы прикрыть приятеля. Рюкзак цеплялся за выступающие детали и серьезно стеснял движения. К тому же приходилось постоянно следить за тем, чтобы дыхательная маска не съехала с лица: в очередной раз ловить глюки, наглотавшись болотных испарений, я категорически отказывался. Наконец мне удалось добраться до рессор, из-за которых можно было поливать свинцом засевших в будке сволочей, находясь в относительно защищенной от прострела зоне.

— Пригнись! — скомандовал я Госту, и тот моментально распластался на шпалах, как камбала.

Головокружение практически прошло. Я задержал дыхание и прицелился. За тоненьким стерженьком мушки виднелся прямоугольный оконный проем диспетчерской. Один из ренегатов слегка высунул голову, чтобы выяснить, почему «Потрошитель» умолк. Зеленый брезентовый капюшон оказался хорошей мишенью на темном фоне.

Палец плавно надавил на спусковой крючок, громыхнуло, и отдача дробно потолкала в плечо. Пороховая гарь защекотала ноздри.

Кажется, я попал гаду в глаз. Кровь вперемешку с мозгами и костяным крошевом прыснула на дальнюю стену в будке. Точно я разглядеть не сумел — внутри царил полумрак, — но, судя по отборному украинскому мату и гневным репликам, одного козла таки удалось уничтожить. Зато остальные двое немедленно увеличили плотность огня, заставив меня сместиться левее и притаиться за толстыми пружинными рессорами. Пули душераздирающе зазвенели в полуметре от того места, где я залег, со свистом рикошетя в камыш и туманную реку.

Гост, воспользовавшись данной ему передышкой, перезарядил оружие и даже умудрился приготовить для броска гранату, которая, попав в диспетчерскую, окончательно бы решила исход схватки. Но в это время ситуация кардинально поменялась не в нашу пользу.

И если бы, как я уже говорил, не случайность, казус бы мог выйти неимоверный, братцы…

Вам никогда не приставляли к горлу лезвие ножа? Нет? В таком случае вы многого не знаете о ценности собственной шкуры. Впрочем, я искренне желаю, чтобы вы никогда и не испытывали этого чудного ощущения обреченности и абсолютной беспомощности.

Сильная рука сдернула с меня защитный шлем одним рывком. Я дернулся, но тут же почувствовал чуть выше кадыка отлично наточенную сталь, что до чрезвычайности меня расстроило.

— Здравствуй, лысая башка. Дай пирожка, — раздался шепелявый голос возле уха, и могучий водочный перегар ударил в нос. Елки-палки! Выводить радионуклиды ханкой — это, конечно, святое дело, но не до такой же степени.

— Привет, — отозвался я, стараясь не вертеться. Только пьяного урода с тремором в конечностях мне не хватало. У него ж сейчас рука дрогнет, и даже поговорить толком не успеем. — Может, миром разойдемся?

— Пушку брось, сука, а то я тебе глотку располосую и язык на шею повешу.

Видимо, не разойдемся. Жаль. Я осторожно положил автомат на землю. Ох как плохи мои дела, ох как плохи.

— И мучачосу своему скажи, чтобы «лимонку» обратно в кармашек засунул.

— Гост, — хрипло позвал я, стараясь перекричать грохот пальбы. — Слышишь, брат, у нас тактические изменения.

Гост обернулся и застыл с занесенной для броска рукой, как бронзовый памятник неизвестному солдату. Хорошо, что ренегаты, которые сидели в будке, еще не опомнились от моих свинцовых аргументов, а то бы изрешетили его в момент.

— Ну, чего уставился? — сипло сказал я, храбрясь. — Давай уже швыряй в нас свою петарду. Я все равно не жилец. Хотя бы не один сдохну. Кстати, кто там — такой смелый — мне ножичек к горлышку приставил? А то мне отсюда не вид…

Лезвие тихонько поехало в сторону, слегка раскроив кожу, и у меня мгновенно отпала охота толкать проникновенную телегу.

Гост медленно развернул руку и показал, что пока еще держит рычаг зажатым. Чеки в «лимонке» уже не было. Он опустил «Потрошитель» стволом вниз и предложил:

— Отпусти его, и разбежимся. Чеку обратно я вставить не могу, ты уж не серчай.

Из диспетчерской высунулся один из ренегатов и гаркнул:

— Юрій Михайловичу, цей москаль Крамаренку завалив. Гасити його?

— Погодь ти! Чи не бачиш, в нього граната без чеки у лапі. Тримай на мушці.

Убийственный перегар кричавшего над ухом командира этой шайки снова заставил меня задержать дыхание. Ну разве ж кошерно в таком виде по Зоне шастать…

— Как будем ситуацию разруливать? — поинтересовался Гост.

— Незатейливо, фонящее тело. Ты бросаешь гранату в речку, я веду вас в хибару, снимаю весь фарш и забираю хабар, а потом долго размышляю, как поступить дальше. Если б ты Крамаренку не завалил, то, может быть, и отпустил бы. Но сам видишь, как получилось. Так что… скорее всего сначала мои хлопцы вас трахнут, а потом пристрелят и сожрут. И молись, чтобы это произошло именно в такой последовательности. Они могут и перепутать. Ты уж не серчай.

Говоривший зашелся гавкающим смехом, и я уже приготовился к тому, что нож сейчас съедет в сторону — и пиши пропало. Но, несмотря на полупьяное состояние, он твердо держал кисть руки.

И тут сквозь мерзкий смех пробился другой звук. Похожий на частый собачий лай, но в то же время — механический, словно бы не принадлежавший живому существу. Мутант, что ли? Псевдоплоть в принципе могла сымитировать такую стрекотню.

Ренегаты насторожились.

Звук за считанные секунды заметно приблизился и перерос из безобидного квохтанья в зловещий гвалт.

— Що це? — завертел плешивой головой один из разбойников. — Юрій Михайловичу, вертоліт, чи що?

Это и была упомянутая мной случайность, спасшая нам с Гостом жизнь.

Из-за элеватора, похожий на гигантскую хищную птицу, показался приплюснутый фюзеляж ударного вертолета Ка-58. Его вороненый бок матово отсвечивал в лучах солнца, которое наконец смогло пробиться сквозь пелену облаков. Два несущих винта, вращаясь, образовывали в воздухе призрачные диски, на хрупких с виду крылышках висели четыре ракеты «воздух-земля», каждая из которых могла играючи превратить в руины небольшой поселок, стекло кабины блестело отраженным предзакатным светом.

Я слыхал, что в ближайший гарнизонный авиапарк подбросили один «Черный призрак», но вживую еще не видел сию дивную машинку. Зрелище впечатляло. И страх, сжавший, как говорится, очко на минус, как-то даже отступал перед чувством гордости за державу. Да плевали мы на щенячьи угрозы НАТО, пока можем себе позволить такие птахи за Периметр гонять, чтоб ренегатов пошугать со скуки.