Бункер
Шрифт:
Мы решаем с генералом больше не плестись по устью со скоростью бешеной устрицы. Наш катер ревет мотором и за пару минут доставляет нас к борту буксира.
Поспеваем вовремя. Капитан Николай Егорович подает швартовый металлический трос. Пара буксирных матросов и майор из местного Управления ФСБ проталкивают его в клюз; на конце троса болтается тяжелый стальной карабин. Одетые в неопреновые костюмы, Жук с Фурцевым заканчивают подготовку, подгоняя ремни ребризеров.
Мы торопимся, потому что нет уверенности в том, что субмарина постоянно идет на экономичном режиме. Почему бы ее пилоту
А посему мы с Георгием тоже готовимся к погружению и делаем это по возможности быстро.
Исходя из архиважной задачи, готовимся соответствующим образом: вместо аквалангов берем ребризеры, прихватываем оружие, а после погружения проверяем гидроакустическую связь.
Все в норме.
Конец мощного троса с карабином доверяю Георгию. Остальные, включая меня, растягиваются метров на двадцать– почти на всю ширину фарватера, чтобы подлодка не проскользнула мимо.
При отвратительной видимости в мутной речной воде мы не имеем визуального контакта друг с другом. Зато хорошо слышим, и первый, кто заметит субмарину, обязан предупредить всю группу.
По разработанному плану главным действующим лицом на данном этапе операции является Георгий. Он должен успеть подтащить трос к субмарине и подцепить карабин к рыму. Именно так мы намерены «приковать» ее к буксиру и лишить подвижности. Остальное– дело техники. Главное остановить «рыбку» и заставить всплыть.
Группа растягивается поперек фарватера, глубина которого местами доходит до двенадцати метров. Парни доложили о занятии позиции. Ждем…
Проходит пять минут, десять, пятнадцать…
На исходе двадцатой минуты послышался крик Фурцева:
– Вижу! Идет прямо на меня!
Зная расположение каждого в выстроенной цепи, устремляемся к Игорьку. Субмарина не притормозит и ждать не станет, поэтому, напрягая мышцы, выжимаем максимальную скорость. Сложнее всех приходится Георгию– он плывет, волоча за собой довольно тяжелый трос.
Я увидел темное продолговатое тело секунд через пять-шесть после голосового сигнала. Корпус подлодки почему-то двигался вниз по наклонной траектории и, достигнув дна, въехал нижним скосом носовой части в рыхлый грунт. Подняв бурое облако мути, субмарина выровнялась и пошла над самым дном.
Фурцев находился по левому борту, Жук по правому. Яболтался немного выше– в районе боевой рубки– и вертел головой в поисках Георгия или троса. Ни того ни другого поблизости не было.
Носовой рым мы уже упустили, оставался кормовой.
– Жора! – кричу я. – Где ты?!
– Подтаскиваю, – отвечает он. Ис безнадежность в голосе добавляет – Не успеваю, Женя…
Увернувшись от предохранительного ограждения перископа, я оказываюсь прямо над плексигласовым колпаком, торчащим из рубочного люка. Скользнув по нему, луч моего фонаря на мгновение освещает перекошенное лицо молодого мужика. Глядя на меня выпученными глазами, он что-то кричит.
Корпус беззвучно скользит мимо. Точнее,
почти беззвучно, ибо, находясь рядом, я ощущаю вибрацию от работы электродвигателя. Кажется, вибрация усиливается, а субмарина увеличивает скорость…Жора подтащил трос, когда я, Жук и Фурцев смотрели вслед бешено вращавшемуся гребному винту.
– Простите, парни, – тяжело дышал он в гарнитуру. – Надо было брать синтетический трос…
– Или тащить его вдвоем, – хлопнул я друга по предплечью. – Пошли наверх. Пора доложить шефу о нашем фиаско и придумать новый способ поимки старого корыта.
Мы направляемся к поверхности, ожидая увидеть разочарованное лицо Горчакова. Да, причины для расстройства и разочарования имеются. Начать хотя бы с того, что относительно узкий фарватер заканчивается вместе с устьем реки. Фарватер морского канала значительно шире, и перехватить в нем крохотную субмарину сложнее…
Однако на борту буксира Горчаков встречает нас без недовольных реплик и упреков.
– Что, молодежь, упустили «рыбку»? Ятак и предполагал, – говорит он довольно дружелюбным тоном. И, хитро улыбнувшись, добавляет – Не переживайте, я знаю, как ее поймать. Мне в голову пришла отличная мысль, пока вы дожидались, перекрыв цепью фарватер.
Глава двенадцатая
Российская Федерация; Калининград
Наше время
Вальтер крутанул до отказа реостат, электродвигатель надрывно взвыл, вращая вал гребного винта и разгоняя субмарину до максимальной подводной скорости в шесть узлов.
Пилот плюхнулся в кресло, утер лицо рукавом и выдохнул:
– Неужели они обо всем знают и пытаются нас перехватить? Как они так быстро пронюхали?!
Оставив вопросы без ответов, Вальтер ощупал рукоятку лежащего слева от кресла автомата и уточнил:
– Ты точно видел боевого пловца? Или померещилось?..
– Ага, померещилось! – съязвил Мартин. – Иребризер на его груди, и подводный автомат, и мощный фонарь, которым он меня ослепил!..
– Черт, – прошептал механик. – Сколько осталось до выхода в Балтийское море?
– Восемнадцать миль.
– Так… Ачто, если один час пройти на максимальной скорости? Аккумуляторов хватит на оставшийся путь?
Мартин вздохнул:
– Сложно сказать. Трехузловым экономичным ходом их гарантированно хватает на шестьдесят три мили. На максимальной скорости слишком большой расход энергии. Предлагаю ограничиться получасом гонки.
– Согласен, – пробурчал Вальтер. – Ты кроме буксира что-нибудь рассмотрел в перископ?
– Да, успел сверить курс. Идем точно в створ канала…
– Все, забыли об этом недоразумении. Будем считать, что русским повезло засечь нас на выходе из устья. Пусть теперь попробуют перехватить в фарватере канала.
Перископ они решили больше не поднимать и идти по относительно широкому каналу вслепую…
Двигатель вибрировал и подвывал в кормовом отсеке, субмарина исправно выдавала скорость в шесть узлов.
Ровно через пять минут резвого хода Мартин произвел подсчеты и доложил: