Бунтарка

Я мечтаю ощутить, как его мотоцикл подчиняется мне, дрожа подо мной… Как моя спина выгибается, а грудь подается вперед, в желании слиться в одно неразделимое целое. Только я и мотоцикл Бессонова… Без него за спиной, образ которого так настойчиво таранит мои мечты!

Я взволновано выдохнула.

Что за безумие твориться со мной?

***

Бессонов несколько дней не появлялся в университете.

В первый день я почувствовала необычайное спокойствие, когда его место занял мой одногруппник. И вроде как, я должна не думать о Кирилле Бессонове, но мне стало дико интересно, куда смог подеваться Бес, скрывающий свои потаенные дела от окружающих.

Несмотря на его исчезновение, я показала преподавателю основу курсовой с разработанным планом и вступлением. На работу у нас ушло всего лишь три часа в прошлый четверг. Наверное, это были самые спокойные три часа в моей жизни вблизи с этим парнем. Он даже не заикнулся о Живых холмах, полостью погрузившись в методичные материалы вместе со мной.

Преподаватель вывел рядом с моим именем и именем Беса твердые пятерки. Если так пойдет и дальше, это не так страшно, как казалось изначально. Может, мы напишем лучший курсовой не только среди моей группы, но и всего потока?

Когда я с блаженством снимаю туфли в прихожей, до моего слуха долетают всхлипы. Насторожено прислушиваюсь. Неужели мама дома и она… Плачет?

Я заглянула на кухню, и увидела её, ужаснувшись тому состоянию, в котором находилась моя мама. Это самое странное явление, которое я когда-либо могла лицезреть, а моё дыхание сбилось от волнения. Шарма подобному придавало ещё музыка в гостиной — противный мне кантри, а на кухне витал запах табака и алкоголя.

Она плачет взахлёб, дрожащими руками пытаясь подпалить очередную сигарету. Судя по окуркам, моя мама уже скурила около половины пачки… К прочему, я она не курит и не пьет. Более того, мама придерживается здорового образа жизни.

Я кладу свои ключи на тумбу, привлекая внимание мамы, которая застыла на месте. В этот момент я с ужасом рассматриваю ранее уложенные волосы, которые растрепались и выбились из идеальной прически, а тушь стремительно стекает по её щекам с горькими слезами. О, Боже…

— Мамочка, что произошло? — я прошла на кухню, став к ней ближе. Мама вздрогнула, растеряно посмотрев на меня, словно проснувшись от сна. — Мам?

— Ты рано, Василиса… — мама стыдливо отвернулась, вытирая влажные щеки тыльной стороной ладони.

Я подошла ещё ближе, заглянув в мятый лист бумаги, над которым так отчаянно плакала мама. Штраф за стоянку в неположенном месте. О-о-о, ну… Это, конечно, неприятно, но зачем же так отчаянно плакать? Всего лишь несколько сотен.

— Ты так расстроилась из-за штрафа? — я присаживаюсь на стул, рядом с мамой, которая снова всхлипывает. Я никогда не видела её в таком состоянии, и больше того, я никогда не видела, чтобы она вообще плакала.

— Золотко, я расстроилась, потому что твой отец никчемный козёл, а не из-за какого-то штрафа! — вспыхнула она от негодования, несколько обвиняющее на меня взглянув.

Даже в таком состоянии она нападала. Наверное, так она защищается от собственной обиды и пытается злиться, а не плакать. Вышло паршиво. Я вижу её насквозь и моё сердце сжимается в тиски.

— Вы поссорились? — мама молчаливо насупилась, поднявшись из-за стола.

Она складывает бумаги, явно что-то обдумывая для себя. Я не старалась выудить из неё ответ, к тому же моё присутствие её нервирует, и она пытается сообразить, что стоит мне сказать.

Внезапно она взяла деньги и положила их передо мной. Долларные купюры, примерно тысяча. Я только посмотрела на количество, и подвела глаза, встретившись с ней взглядом.

— Твой отец уверенно вкладывает все наши деньги в какую-то ерунду. Я уже устала быть всем должной и пахать для фирмы, которая терпит одни убытки! Видишь деньги? Нам на них нужно прожить ещё две недели, при этом питаться и платить по счетам за этот шикарный дом, платить за бензин, шофёра и командировки твоего безответственного отца. Я уже молчу о твоей музыкальной школе, которую ты прогуливаешь… Даже думать не хочу за деньги, которые мы должны будем по контракту для твоей учебы! Не хочешь поплакать вместе со мной, ведь очевидно ты не пойдешь больше ни на одну студенческую вечеринку, потому что ты не сможешь купить себе новые шмотки? Разве что какую-то тряпку из пропахшего гнилью секонд-хенда на окраине города! — язвительно высказалась мама. Она слишком близко к сердцу принимает неудачу.

Да, бизнес отца несколько лет назад начал медленно, но верно погибать из-за высокой конкуренции. Но я уверена, что папа делает всё возможное, чтобы уберечь остатки своей фирмы и приносить доход, как раньше. Мама работает на изнеможение, являясь наёмным хирургом. В своей сфере она хороша, но большие деньги крутятся только в больших городах. Поэтому ей приходится срываться в любой момент по любому вызову, а ночью она работает из-за двойной ставки. Я вижу, что она выгорает из-за бессилия и семейных ссор.

— Мамочка, присядь.

Я потянула её за руку, и, не смотря на всю свою хмурость, мама обессиленно садится. Устало поставив локоть на стол, закрывает глаза ладонью. Она хочет от меня спрятаться, но я, присела у её ног и взяла её ладони в свои руки.

— Не волнуйся за меня. Мне плевать на эти вечеринки, клянусь тебе! И клянусь, что оторвусь на выпускном в университете за все те пьянки, которые устраивают мои сокурсники, — я, несколько по-заговорщицки ухмыльнулась. — Если есть проблема с доходом, мы легко можем сэкономить. Зачем папе шофёр, если он сам умеет водить? Зачем нам дворник, если нашу бабушку невозможно остановить, когда она видит наш двор? После неё весь сад сверкает! Зачем нам дорогая еда, если она нужна только для поддержания жизни в теле? Курица ничем не хуже тунца, а пасту из твердых сортов я и так никогда не отличала от обычных макарон. Видишь, мамочка, всё не так уж и плохо…

Она вырывает свои ладони из моих рук и крепко обнимает меня.

— Прости, Василиса. Я просто расстроена… Не беспокойся, у тебя будут вечеринки, будут карманные деньги и выпускной. Я буду работать усерднее, — говорит мама, целуя меня в щеки.

— Да, но… Но ты и так очень устаешь. Зато у меня есть несколько часов после универа. Я могу найти подработку, и сама оплачивать свои прихоти, а возможно и музыкальную школу, может быть… Что-то смогу накопить для оплаты контракта, — я заглядываю в мамины глаза, которые очередной раз наполнились слезами.

— Господи, Василиса, ты не должна этого делать. Не настолько всё плохо, просто я ужасно устала от этого… — она плачет и так проникновенно смотрит на меня, со своей неимоверной любовью, отчего мой желудок выкручивается наизнанку. — Ты должна учиться, дорогая. Тебе ещё рано думать о работе. К тому же, куда возьмут первокурсницу? Официанткой в бар, чтобы тебя домогались или баристой, будешь подавать кофе и прислуживать?

— Я отлично учусь, мам. Тебе не о чем волноваться. Аня, например, этим летом подрабатывала в строительном магазине. Там неплохо платят за вечернюю смену, поэтому в августе она несколько недель провела на море и ни в чем себе не отказывала, — я улыбаюсь ей.