Буран
Шрифт:
Урядник прервал горестное оцепенение Сэротэтто:
— Натю! Ты лучший старшина на Ямале, потому я и приехал к тебе. Тебе надо не горевать, а радоваться, что великий русский царь увидит в своем городе человека твоего рода. Ты не понимаешь своей выгоды!
Похвала урядника понравилась Натю Сэротэтто. Он перевел взгляд своих блеклых глаз от углей костра на лицо урядника. У того кончики закрученных рыжих усов поднялись в улыбке над багровыми яблоками щек, а глаза в отсвете костра пронзительно сверкали.
«Как рысь», — подумал Натю и забыл урядникову похвалу.
Рыжие усы зашевелились, и вкрадчиво-миролюбивый голос урядника вновь дошел до слуха старшины:
— Тобольский князь уважает тебя. Он тамгу [5]
5
Подпись.
Урядник был уверен в неотразимости своих хитрых уговоров, в силе лести. Ему не выгодно было затевать ссору с насторожившимся старшиной здесь в далекой тундре. И потому урядник всячески нахваливал старшину и вкрадчиво улыбался.
Но Натю Сэротэтто разгадал лживую лесть урядника. За вкрадчивыми уговорами он чувствовал обман.
Много раз он и его сородичи были жестоко обмануты купцами и миссионерами, рыскавшими по тундре. Натю ухватился за слова, что урядник мог бы поехать к другим старшинам с царской бумагой. И хотя Натю не хотелось ссориться с урядником, он миролюбиво стал упрашивать его:
— Я положил царю ясак за весь мой род. Я почитаю великого русского царя и тебя, как большого его человека в Ямальской тундре. Но род мой невелик. Сам я стар, не могу поехать к русскому царю. Богатых людей в моем роду мало, а бедного нехорошо посылать. Лучше взять тебе людей из другого рода. У Тяку Хороля род больше и богаче. Ему не так трудно отпустить одного ненача [6] . А то старшины на меня сердиться будут. Скажут: род Натю мал, почему не от нас послали хасово [7] в гости к русскому царю? Возьми людей из большого рода — царю будет больше почета. А я прикажу моим хасово, и они принесут тебе в подарок по лучшей песцовой шкурке и увезут тебя к Хоролю на самых быстрых оленях.
6
Человека.
7
Мужчину.
Соблазн был велик.
«Тундра безглаза и молчалива — никто не узнает о богатых подарках. Взять меха и догнать у Яррото самоедов другого рода», — урядник даже привстал от заманчиво блеснувшей мысли. Но, вспомнив, что у него нет лишнего времени, и поняв, что дорогие подарки ускользают от него, с озлоблением плюнул на тлеющие угли костра.
Легкий пепел вскинулся и осыпался на Натю оскорблением его чуму, его огню. Старик вздрогнул.
Грубо, без льстивой улыбки, урядник теперь угрожал старшине:
— Натю, ты забыл, что самоеды присягали русскому царю, пили с золота святую воду! Я скажу князю в Тобольске, что Натю Сэротэтто стал худым самоедом, плохим старшиной!.. Зимой в Обдорске ты будешь класть царю ясак. Тобольский князь прикажет за твою неверность присяге взять с твоего рода два ясака! Если к утру ты не дашь человека — так и будет!
Испуганный старый Натю разослал своих пастухов во все концы ягельного пастбища — собрать к его чуму ненцев рода Сэротэтто. К ночи пригнала на легких нартах к чуму Натю добрая половина встревоженных сородичей.
— Хасеу [8] ! — обратился к сородичам угрюмый старшина. — Хасеу! Великое горе послал на наш род светлый великий Тявуй Нум [9] !
Мы разгневали его, и он отвернулся от нас, оставил беззащитными наших оленей и народ свой. Лежит в моем чуме вислоухий варнак урядник. Он наугощался у меня, напился моей водки и сказал, что приказал царь взять из тундры и привезти в его царев город чум с народом, пригнать оленей и доставить дорогие меха, чтобы иньки шили на царевых гостей наши ненецкие одежды. Обещает царь с того, кто поедет, не брать ясака и продержать в своем городе ты иры, сову иры и ненянг иры [10] . Вот, хасеу, какая большая беда догнала нас!8
Мужчины, мужи.
9
Вышний бог.
10
Месяц отела важенок, месяц разлива реки и комарий месяц.
Надрывный протяжный стон закачался над тундрой, над тысячеголовым оленьим стадом и ненецкими чумами. Каждый думал, что горе настигло именно его, что это он разгневал чем-то великого Нума. Стон народа перешел в глухой ропот, словно вдали в море вздымались и обрушивались ледяные торосы. Ропот крепчал, и ненцы с криками надвинулись на старшину рода.
— Мы не поедем в царев город!
— Хасово! Складывать чумы! Надо гнать скорей стада на край ямальской тундры!
— К Ямал-хе! К нашей великой святыне...
— Мы положили царю ясак...
— Великий Ваули [11] , научи нас уйти от беды!
— О-ой!
— Беда догонит нас по следам наших стад!
— Натю! Натю, почему ты, мудрый и старейший, не упросил этого царского человека не делать горя нашему роду?
— У злого злое сердце...
— О-ой!
— Никто не хочет оставлять своего рода. Натю, ты слышишь? Никто!
— Пусть едет обратно варнак урядник по следам своим в Салехард [12] !
11
Ненецкий вождь, боровшийся в первой половине XIX века против царского ясака.
12
Обдорск.
— Ваули!.. О-ой!
Сэротэтто молчал. Надо было дать народу выкричать свою ненависть, вылить в просторы тундры вековую, но бессильную озлобленность сородичей, дать им время свыкнуться с неизбежностью горя.
Сэротэтто думал, кого отдать уряднику, и не мог ни на ком остановить свой выбор.
Всю ночь думали у тлеющих костров его сородичи, затихшие после вспышки гнева, кому из них выпадет на долю проститься утром с родной тундрой. Всю ночь плакали ненецкие иньки. Тоскливо выли собаки.
К утру приехал на кочевье, извещенный о царской бумаге шаман Мандыр Тибичи. Он посоветовал отдать уряднику сородича-бедняка:
— Потеря бедного будет не так обидна и тягостна.
Сэротэтто обрадовался.
— Отдать надо Сяско! Я за него и его ачекана [13] уже два ясака царю клал. [14] У него десяток олешек, и он тащится за родом, как израненный волком олень за здоровым стадом.
Старейшие рода согласились, что ничего мудрее нельзя придумать.
13
Мальчишку.
14
За неимущих сородичей ясак царю клал старшина рода.