Буратино. Правда и вымысел. Как закалялся дуб

– Тройки? – возмутился Рокко. – Что такое, какой ещё тройки?

В классе прошелестел ропот недовольства.

– Ладно-ладно, – улыбнулся учитель, – под давлением общественности и учитывая вашу сострадательность к несчастным неграм, поставлю вам четыре.

– Другое дело, – удовлетворённо улыбнулся Чеснок и сел на своё место.

После уроков вся банда собралась на рынке. У всех аж дух перехватило от скопления шумного, подпитого и денежного лоха.

– Ох-ох, сколько денег пьяных ходит кругом, – сказал Чеснок, – Буратино, если мы здесь не сядем играть, то всю жизнь потом будем жалеть.

– Знаю, – коротко бросил Пиноккио и пошёл среди толпы, выискивая полицейских.

Он нашёл двух сотрудников правоохранительных органов у лотков с мясом. Буратино знал одного из них. Это был тот самый толстый полицейский, который за один сольдо освободил Пиноккио от преследований Паджеро и его дружков. На сей раз полицейский не ел слив, так как потреблял груши. Груши были большие, сочные. И чтобы не капать на мундир, толстяк стоял в полупоклоне, но всё равно грушевый сок попадал на форму, что очень сильно расстраивало полицейского. Он на время останавливался, вытирал пятна на мундире рукавом и приступал к поеданию плодов снова. Второй полицейский не ел груш, он сидел на прилавке, слегка покачивая ногами, и пытался убить хоть одну муху дубинкой. Но делал он это довольно лениво, и по сему мухи кружили вокруг мяса весьма даже невредимые.

Некоторое время Буратино стоял невдалеке, наблюдая за полицейскими, собирался с духом. И после третьей груши, съеденной на его глазах, решился:

– Здравствуйте, синьоры полицейские, – вежливо поздоровался он, подходя к ним.

Оба полицейских оторвались от своих дел и неодобрительно посмотрели на мальчика. Посмотрели, но ничего не произнесли в ответ.

– Здравствуйте, синьоры полицейские, – уже громче сказал Пиноккио, подумав, что эти двое его не расслышали.

– Чего тебе? – спросил толстяк.

– Дубинкой по башке хочет, – ответил за Буратино неудачливый мухобой.

– Нет, синьоры, дубинкой я не хочу.

– Тогда что тебе нужно?

– Да так, ничего особенного, просто пришёл поздороваться.

– Поздороваться? – переспросил толстый полицейский. – А чего тебе с нами здороваться, мы что, знакомы что ли?

– Мы, наверное, даже друзья? – засмеялся мухоненавистник, – просто мы с тобой Пьетро, забыли, что у нас есть такой носатый дружок.

– А вот вы меня как-то из беды выручали, – обратился Буратино к пожирателю груш, – не помните?

– Выручать людей из беды – это наша святая обязанность, – важно сказал толстый, – для этого мы тут и поставлены.

«А я-то думал, вас тут поставили груши жрать да мух давить» – про себя усмехнулся Буратино, но сказал совсем другое:

– А знаете, синьоры полицейские, мы с ребятами в порту в напёрстки играли и случайно нашли два сольдо.

– Так, – сказал толстый, отбросив огрызок груши и вытирая руки об мундир, – где нашли?

Мухобой тоже насторожился.

– Вот и я думаю, – продолжал Пиноккио, – а не вы ли, синьоры полицейские, потеряли эти два сольдо? Дай, думаю, пойду, спрошу.

– Точно, – сказал мухоненавистник, – а я всё утро маюсь, куда я подевал один сольдо?

– И у меня один пропал, – сказал толстяк, – где наши денежки?

– Вот они, – Буратино протянул им две монеты.

Толстый липкими пальцами воровато взял деньги и спрятал их в карман.

– Синьоры, – продолжал Буратино, – мне почему-то кажется, что вы потеряли не два сольдо.

– Какой умный мальчик, – сказал толстяк, – а сколько же мы потеряли?

– Как минимум четыре. Причём остальные два сольдо вы потеряли именно здесь, на рынке. Может, мы поищем с ребятами, если найдём, клянусь честью, принесём их вам.

– Что ж, – сказал мухобой, – ищите, это законом не возбраняется, только в процессе поиска не заденьте кого-нибудь, чтобы жалоб на вас не было.

– А как же не задеть? – удивился Пиноккио. – Тут, в такой толчее, и не захочешь – всё равно кого-нибудь заденешь. А люди последнее время злобные пошли. Тут же жаловаться побегут.

– Это верно, – согласился толстый, – народ пошёл дрянь, но вы поаккуратней ищите, а мы на обед сходим, уж вы за час расстарайтесь-найдите.

– Постараемся, – оживился Буратино, – уже не сомневайтесь.

– Вот и договорились, – сказал мухобой, и они с напарником стали медленно удаляться с рынка, по дороге треская какого-нибудь бомжа или пьяного дубинками.

А Буратино побежал к своим товарищам и сказал им:

– Садимся, пацаны, быстро, времени у нас в обрез.

И игра началась. Народу вокруг игроков собралась куча, всем было любопытно узнать, что же там происходит.

– Цэ шо забава такая?

– Что это там тот малец колдует?

– Ох, и ловко играют!

– Да не пихайтесь вы меня в бок. Он же вам не чугунный.

– А что же вы столбом стоите, как осёл, мне же тоже посмотреть охота.

В общем, люди лезли смотреть, потом отваживались играть по мелочи, а потом и по-крупному. Банду охватило возбуждение от лёгких денег. И бабки поплыли к ним рекой. Не прошло и полчаса, как у Рокко в кармане позвякивали восемнадцать сольдо. И тут произошёл казус. Лука сплошал. Не успел он взять в руку шарик, когда краснолицый фермер умудрился всё-таки поднять победный напёрсток.

– Я выиграл, – заявил он, – гоните денежки, синьор игрок.

Фермер ставил на кон пять сольдо и теперь рассчитывал получить законные десять. Но очень пацанам не хотелось отдавать деньги лоху, и Чеснок заявил:

– Дядя, игра Московская была.

– Какая ещё Московская? Что это значит? – возмутился фермер.

– Московская игра значит: кто угадал, тот проиграл.

– Да вы тут жулики, – заорал селянин и тут же получил хороший удар по голове от Фернандо.

И такой хороший, что шапка налезла ему на глаза, а в этих самых глазах поплыли пятна. А пока у фермера в глазах плыли пятна, Серджо вытащил его из толпы за кушак и усадил ошарашенного на ящик. Параллельно с этим Фальконе сделал ставку и выиграл. И зеваки тут же забыли об облапошенном фермере.

«Коллектив, кажется, сработался», – удовлетворённо отметил слаженность работы бригады Буратино, а сам подошёл к фермеру, хнычущему на ящике, и предложил ему воды из консервной банки.

– Я же выиграл, – стонал тот, попивая дармовую воду, – вот скажи, пацан, я выиграл или нет?

– Не знаю, синьор, – дипломатично уклонился Пиноккио, – вон синьор в рваной шляпе выиграл, денежки ему отдали.

– А я чем хуже? Деньги не отдали, да ещё по башке двинули, аж земля шатается. Что за жизнь такая, деньги не отдали и жена у меня дура и ещё страшная, как чёрт.